зарвавшемуся котенку на вполне законных основаниях?
Стоять и дальше с вытаращенными глазами было попросту глупо. Тем более что зрителей нет. Ксант вздохнул, скривился и отрицательно мотнул головой. В способностях Леди Мьяуриссии он не сомневался.
— Вот и умничка. Так что никаких приказов. Что ты?! Священное Право священно, и выбирать будешь только ты сам. Просто предлагаемый тебе выбор несколько… необычен, вот и все. Но решать все равно тебе. Ну и так что же ты выберешь и решишь?
Ксант фыркнул. Старшая Леди правильно оценила тон этого фырканья и заговорила уже совсем с другой интонацией — без нажима и почти как с равным. Насколько, конечно, может быть ровней простому коту Старшая Леди.
— Сам подумай: ну что в этом такого? Подумаешь! Просто еще один Обряд Инициации! Сколько их на твоем счету? Вот-вот, ты же у нас мастер, выдающийся специалист, вести о твоей доблести достигают звезд, и даже сами Лоранты и те оценили твое мастерство по заслугам. Великая честь. Не кого-то потребовали, а именно тебя, сам понимать должен… Впрочем, мы и без небесного подтверждения все равно бы тебя выбрали, ты ведь из молодняка самый лучший, кого же еще посылать? Кому могли бы мы поручить такое ответственное дело?
Ксант фыркнул снова. Вздернул подбородок. Он не собирался соглашаться. Во всяком случае, не так быстро. Хотя и знал, что в конце концов придется. Даже самый маленький и глупый котенок отлично знает, с какой стороны у птички острый клюв, а с какой — вкусное мягкое пузичко. Но именно потому, что соглашаться все равно придется и единственное, что осталось, — это как следует повыламываться напоследок, то уж выламываться следует как за себя, а не за кого постороннего. Вот и будем выламываться, а они пусть уговаривают.
— Леди, не надо смешить мой хвост! Специалистов полно. И куда более опытных. Тим, например. Или тот же Базилий. Вы, конечно, можете и не знать, но это именно он меня научил всему, что я знаю. Но далеко не всему, что знает он.
— Тимур стар. — Леди Мьяуриссия одобрительно улыбнулась — она тоже чтила ритуал и не любила слишком быстрых побед. — Вот уже четыре сезона он не провел ни одной инициации. Да и до этого его обряды были не слишком успешны. Его время прошло. Беда же Базилия в том, что он слишком умен. Он много знает о прошлом, но эти знания сейчас бы только мешали. Тебе предстоит такое, о чем он знал бы не больше тебя. А он, в отличие от тебя, уже привык к тому, что все знает. Нет. Будь Базилий единственным котом подходящего возраста — я и тогда не рекомендовала бы поручать этот обряд ему. Здесь нужен вчерашний котенок. Умный — да. Опытный — да, но молодой и нахальный. Такой, как ты.
— Леди, если вам нужны сосунки, то Маркисс даст мне фору в два световых по части нахальства и молодости.
Снова сверкнули под луной белоснежные зубы. Показалось или нет, что клыки действительно удлинились и стали более острыми?
— Маркисс — глуупый мальчиишка. Он на всюу жизнь останется котеонкоум. По части оупыта оун тебе и в подхвоустье не гоудится, да ты и сам этоу знааешь, ты веедь у наас уумница.
Не показалось. В голосе тоже проступают мурлыкающие интонации. Материнские такие, убаюкивающие. Последний довод — довод Матери. Таким тоном говорят со слепыми котятами. Шалунишка, ты опять вел себя плохо, но это ничего, ведь мамочка тебя все равно любит. И слепые котята искренне верят этим словам, а главное — этому тону. Правда, с возрастом они перестают быть слепыми.
Только вот все равно почему-то каждый раз так хочется поверить…
— Малыш, послушай, Священное Право — оно, конечно… но ведь слово Лорантов-Следователей священно не менее! Пятнадцать сезонов они нас игнорировали, пятнадцать сезонов не было никакой надежды на Гуманитарную Благодать… Пятнадцать сезонов мы напрасно зажигали Сигнальный Маяк и отправляли дежурных к Лестнице-В-Небо. В некоторых лукошках даже стали поговаривать, что Орбита над нами давно пуста. И никто не наблюдает свыше. Думаешь, я не знала про эти мерзкие разговорчики? Знала. Но верила, что это неправда и когда-нибудь неверящие будут посрамлены. И оказалась права. Они не случайно выбрали тебя, у тебя полтора десятка удачных обрядов. Полтора десятка инициаций — и полтора десятка пропущенных сезонов, словно по обряду на каждый, думаешь, это случайно? Нет. Это знак.
— Четырнадцать.
— Ну, пусть пока четырнадцать… это не важно. Пятнадцатый, значит, станет самым важным. Это еще больший знак. — Голос Старшей Леди стал совсем ласковым. — Главное — такая честь… Ты не бойся, подумаешь — сучка, велика важность? Все мы внутри одинаковые, что Леди, что сучки, чего тут бояться? Некоторые Леди — те еще сучки, тебе ли не знать? Просто делай свое дело, держи покрепче да суй поглубже, делов-то! А если действительно чего опасаешься… — тут ее тон стал настолько доверительным, что Ксанта затошнило, — у меня настоечка есть. Вот, держи. Хорошая такая настоечка, как раз для таких случаев. После нее ты не то что на сучку — на любое дерево с дуплом кидаться начнешь…
Теперь его брали на слабо. По ритуалу следовало оскорбиться. И сделать вид, что уходит. Как же, тут сомневаются не только в его храбрости, но и в мужской силе! Он не останется там, где… да он никому не позволит… да он никогда… да ищите другого…
У края Круга его, конечно же, остановят. Потом будет еще пара-тройка взаимных полуизвинений, полуугроз — и можно соглашаться, не потеряв лица.
Ксант дернул ухом. Ему внезапно стало скучно и противно.
— Ладно. Считай, что уболтала, языкастая…
— Кошки его не устраивали! Ну так получай сучку, засранец! Будешь теперь скакать на задних лапках через кольцо! Апорт, Тузик! К ноге!
Ксант передернул затянутыми в мягкое серебро плечами, словно сгоняя муху, но оборачиваться на злобное шипение из кустов он не стал.
Много чести.
Дернув плечами еще раз, словно и первый это было только от утренней промозглости, он вышел на берег. Ему не было холодно, ритуальный плащ жениха на поверку оказался штукой достаточно теплой, хотя и выглядел так, словно пошили его из рыбьей чешуи. Он был плотно застегнут на горле. Словно ошейник.
Жутко неудобный и издалека видимый всем символ его нынешнего статуса. Чтобы случайно не ошибся никто. Даже не знающий Ксанта в лицо. Вот и сейчас, на берегу, перед ним все почтительно расступались. Впрочем, может, и не перед ним — шесть молодых Леди-охранниц, накачанных, бдительных и очень не любящих шутить, заставят, пожалуй, расступиться любую толпу. Этакий то ли почетный эскорт, то ли действительно стража. Чтобы самими Лорантами выбранный жених в последний момент не попытался удрать от предписанного Обряда. Леди Мьяуриссия каждую из них попросила лично — ей очень не понравилось то, как Ксант скомкал конец разговора в Круге.
Тот, кто так легко нарушил один ритуал, будет ли сомневаться, нарушая другой?..
Обряд пришлось отложить почти на трое суток. Сначала Старшая Леди-Мать никак не могла договориться с Держателем поводка о месте проведения Инициации (или просто Свадьбы — на таком названии настаивали левобережные). Ни та, ни другая сторона не желала соглашаться на проведение столь важной церемонии на противоположном берегу. Сошлись на нейтральной территории, островке на самой середине реки. Такой остров на реке рядом с водопадом и озером был один.
Тот самый, Храмовый, с Лестницей-В-Небо.
Сколько Ксант себя помнил, этот остров был под запретом. Неслабым таким запретом, вполне себе вещественным: стоило только сунуться — и от тебя долго потом так воняло паленой шерстью, что даже пернатые морщили клювы. Вот и не совался почти никто. Только дежурные, зажигая Сигнальный Маяк, каждый раз по нескольку дней ждали ответа. А потом кто-нибудь, так и не поверив, все-таки плыл к острову. И убеждался на собственной шкуре, что и в этом сезоне Лестница осталась на Орбите, да будет она вовеки стабильной.
Но вот уже трое суток над рекою не было ночи — Малая луна спустилась с небес и теперь висела над храмом. Правда, пока это был только символ. Знак того, что эти тупицы там, наверху, признали-таки свою ошибку и поняли: никого лучше Ксанта все равно не найти. И Лестница-В-Небо лежала теперь перед ним,
