полусферой. Его лицо буквально излучало восторг, губы расползлись в знакомой уже идиотской ухмылке. Противясь, хотя и не зная чему, Мари невольно осознала, что также дрожит от счастья.
Истинные размеры Бункера угнетали воображение. Даже один его уровень, отделенный от остальных иссиня-черными пятнами какого-то вещества, оказался невероятно большим. За гранями пирамиды шевелилось бесцветное пламя. Оно пахло — не выглядело и не воспринималось, а именно пахло — влажной после дождя сиренью. От него тянуло бесконечностью и молчаливой угрозой — наверняка система защиты. Пространство вне было совершенно черным, никаких светильников. Однако в нем проступали скопления разноцветных точек (некоторые двигались), расположенные идеальным кругом. От них к Бункеру текли мириады паутинок, завивались в более плотные нити, растворялись в стенах. Здесь, между каменными блоками, ползла цветастая ткань, образованная паутинками и нитями. Она обволакивала грани пирамиды, бежала вверх, к острой вершине, где свивалась в плотный кокон с центром в красной сфере.
С ленцой пришла мысль о чем-то важном. Мари некоторое время не понимала, где находится и что происходит. Затем кое-как припомнила слова Конвоира. А ранее что-то говорил Давид…
Растворяться сознанием в утробе каменного исполина было необычайно приятно. Где-то вдалеке осталась физическая оболочка, теперь ненужная. Словно лезвием гильотины отрубило все проблемы и страхи. Стало уютно, как у мамы под сердцем. Как в те дни, когда еще не родилась. В теплом чреве, досыта накормленная пуповиной…
Мари соединялась с Бункером, становилась его частью. А он становился ею — бездумный гигант, направленный вершиной куда-то в вечность. Маленькая испуганная девушка, заблудившаяся в темноте среди злых мужчин. Живая плоть и камень. Незримый сгусток энергии, танцующий в граните.
Серая тень в одной из комнат-ячеек вдруг потянулась к ней. Хлестнула колкая молния. Иди сюда — я тебя съем! Что-то потащило девушку вниз. Там было очень страшно: вместо парения и теплоты из камня оскалилось небытие. Тень призывала ее к себе. И в планах тени были явно недружественные отношения.
Мари могла бы закричать, если бы имела тело. Заметалась в ужасе, осознав, что бесплотна и превратилась в одну из резвых паутинок. Обреченно подумала, что умирает. И в тот же момент, перед смертью, вспомнила.
Я должна понять, что здесь происходит. «Ищи большую красную сферу». Вокруг творится странное. «Мне больно говорить об этом, но человечество погибло…» Надо сделать так, чтобы Система Инкубатора не смогла работать…
— Жаль, что вы не в силах оценить этой красоты, — сказал Управляющий. В похожем на кресло образовании прямых линий полулежала его тень противной серой окраски. Несло от него как из помойной ямы: подлостью, похотью и смертью. — Очень жаль, милочка. Наверное, видите только черноту, отчего вам искренне соболезную. Вы не изменились до конца. Вас потому и отобрали — благодаря генетическим мутациям особи из Четвертого сектора частично невосприимчивы к колебаниям т-энергии. Ах, знали бы вы, как это прекрасно — чувствовать единение с Системой! Забываешь обо всем, даже атрофированные остатки человека в тебе умолкают. А хотите посмотреть, насколько прекрасен процесс инкубации?
Сознание стремглав полетело сквозь пространство. Комнаты-ячейки, тени в них, паутинки и разноцветные точки снаружи слились в беспорядочно разбросанный калейдоскоп. В его хаотической неправильности действительно было что-то завораживающее. Но в самом полете было мало приятного. Мари твердила себе: «Выбраться отсюда! Сфера! Выбраться отсюда…» — и за те крошечные отрезки секунды, пока Управляющий тащил ее куда-то на экскурсию, уже в который раз пожалела о своем решении забраться в Бункер. Она уже рассталась с надеждами осознать себя в физическом теле и возносила молитвы к Богу, в которого не верила, чтобы все поскорей разрешилось.
— Замечательно — мы успели! Как раз заканчивается первый этап, — прокомментировал Управляющий. — Некоторые называют его фаршировкой.
Внизу, в одной из комнат-ячеек, на каменном столе находилось размытое ярко-желтое пятно, очень теплое. С выпуклого потолка к нему тянулись разноцветные паутинки. Тоненькие, они утолщались, перевиваясь там, где у пятна были напоминающие руки, ноги и голову отростки. Чуть выше соединения отростков-ног кружился мелкий красный шар.
— Вам повезло, милочка, — промурлыкал Управляющий. — Вы станете свидетельницей зачатия новой жизни.
К пятну приблизилось другое — темно-синее. Крупное, с более массивными отростками. Мари ощутила, что веет от него как от старика — похотью и злостью. Вместо красного шара оно обладало ядовито-зеленым треугольником.
— Замечательно! — заметил Управляющий, когда темно-синий силуэт навалился на желтое пятно.
Мари с отвращением поняла, что там, внизу, бесстыже раскинув ноги, лежит неподвижная Лиза. И делит каменный стол с нею кто-то из тех, кого программировали в Комнате Развлечений. Программа воспроизведения потомства. Для чего?
Бункер молчаливо успокоил девушку. Не все ли равно? Ведь скоро и твое тело окажется там, повитое цветными паутинками. Сознание вольется в могущественные грани пирамиды. И будет легко. Будет беззаботно.
— А теперь самое интересное, — с явным удовольствием распинался Управляющий.
Темно-синее пятно куда-то внезапно исчезло, причем настолько быстро, словно испарилось в янтарном свечении Лизы. Паутины заиграли, задвигались, впитывая исходящую от Бункера силу.
На задворках сознания Мари заметила, что в четырех комнатах-ячейках — Накопителях, размещенных по углам пирамиды, бьются в конвульсиях десятки других пятнышек — таких же по цвету, как те — из Убежища. По гранитным стенам прокатилась волна предсмертного спазма. Там в страшных мучениях умирали люди. Их уходящие силы, клокоча и беснуясь, текли по гранитным артериям Инкубатора в комнату Лизы.
— Для инкубации необходим хороший приток энергии, — пояснил старик. — А во время смерти одной слабоизмененной особи высвобождается больше т-потенциала, чем при одновременной работе тысячи спортсменов на тренажерах. Представляете? Всего-то надо вырезать сердце у одного человека, чтобы получить потенциал огромнейшей мощи. К сожалению, вы не в состоянии оценить величие этого процесса. А ведь т-энергии мы получаем так много, что с избытком хватает для наших целей. И, что самое главное, роженица расходует ее очень быстро — наши противники даже не успевают засечь излучение.
По сравнению с инкубацией даже процесс преобразования т-энергии в банальное электричество для Комнаты Развлечений — детская забава. Глядите! Началось!
Вокруг Лизы клокотали целые леса паутинок. Тело еврейки обволакивало плотным разноцветным коконом, со временем он утончился и исчез. Мари отстраненно наблюдала, не найдя в себе сил, чтобы удивиться или ужаснуться, как у Лизы стремительно растет живот. Внутри него нестерпимо сияло что-то золотое.
Видение прошло. Бельгийка обнаружила, что неподвижно сидит на скамье в «комнате» старика. Управляющий находился рядом. В данный момент он занимался тем, что гладил Мари по груди и заглядывал ей в глаза.
— Чудные дела творятся, вы не находите? — шептал воздыхатель. — Отцы еще и не на такое способны. Вот ступили под эти своды обычные люди, каких на Земле — миллиарды. Зато теперь… Нет, тела внешне такие же, только что значит тело? Даже генетически здесь совершенно другие существа. Хотя что я вам говорю? Вы же слов таких наверняка не знаете. А уж представить себе… И если бы только это! Например, сейчас вы забеременеете — прямо как та девица. Понесете, как говорят набожные евреи. Думаете, будете девять месяцев вынашивать в себе новую, во всех смыслах, заметьте, жизнь? Вот и нет. Мы ждать не можем. Простое ускорение темпорального поля — и через несколько часов ваша миссия выполнена. Последствия? Ерунда. Отработанный материал никому не нужен. Даже такой привлекательный материал.
Руки Управляющего медленно легли на бедра девушки. Замерли, словно приберегая сладкое напоследок.
В ушах Мари нестерпимо грохотало сердце.
— Вы уж простите меня, милочка. Я немного соврал, когда мы говорили с вами о моем сыне. Вы уже
