– То, что это никакой не алмаз. Это топаз. Большой бесцветный топаз, который по ошибке приняли за алмаз. Большие деньги предлагали за него королю, говорят, без малого сто миллионов фунтов стерлингов.
– Надо было брать, – подал голос Верман. – Сглупил король.
– За то, кто сглупил, мы еще поговорим, – строго сказал ему Дворкин и повернулся к Майе. – Так вот, уточка, бесцветный топаз – камень неинтересный. Скучный камень, говоря откровенно. Разве что похож на алмаз. Вот его иногда и используют, чтобы…
– Чтобы подделать бриллианты, – закончила Майя упавшим голосом. – Моня, скажите, что вы не могли этого сделать!
– Я и не мог, – мрачно сказал Моня. – Сема мог. У него руки золотые.
– А у тебя глаз стеклянный! – сердито засопел Сема. – Ты же видел девчонку, разговаривал с ней, павлином хвост распускал. Как же ты ее просмотрел, а?
Майя опустилась на стул. Так вот что придумал Верман! Он оставил себе бриллианты, которые принесла Алина, и заменил их бесцветными топазами в полной уверенности, что девушка не сможет опознать подделку. Сема огранил их как бриллианты, и получились точные копии. За тем лишь исключением, что они стоили во много раз дешевле оригинала.
И все могло бы пройти успешно… Но клиенткой оказалась не кто-нибудь, а подруга Николая Хрящевского.
– Моня, вы же – рентген, – умоляюще проговорила Майя. – Вы любого человека насквозь видите. Как вы могли так ошибиться с этой Алиной?
Верман вместо ответа только сокрушенно развел руками. Что он мог сказать? Был такой день – пятница, дурные клиенты валили косяком, и девчонка была невероятно убедительна в роли молодой дурочки, не понимающей, какое богатство на нее свалилось. Бес попутал Моню Вермана, не иначе!
– Актриса она первостатейная, эта Алина, – тихо сказал Дворкин. – Переиграла нашего Моню по всем фронтам.
– Я бы сказал, кто она первостатейная, но здесь женщины и дети! – вскинулся Моня. – И через это я промолчу.
Майя взглянула на Яшу, которого назвали ребенком. Вопреки своему обыкновению, парень не проронил ни слова за все время, что Моня с Семой вели рассказ. Ни насмешек, ни язвительных вопросов… Очевидно, Моня тоже подумал об этом, потому что повернулся к Яше:
– Что ты молчишь на мою голову? Скажи уже что-нибудь, вбей свой гвоздик.
Яша поднял на дядю серьезные глаза и спросил без тени усмешки:
– Дядя, что он от вас хочет, этот поц?
Моня с Семой переглянулись. Минута прошла в молчании, словно каждый из них решался – и не мог решиться ответить на простой вопрос.
– Хрящ предлагает сделку, – упавшим голосом сказал, наконец, Верман. – Мы должны кое-что провернуть…
Глава 5
Когда Майя услышала, что предложил Хрящевский, она открыла рот и сидела с самым глупым видом до тех пор, пока Моня не предложил ей «законопатить скворечник».
– Он хочет, чтобы вы продали Аману Купцову партию бриллиантов? – переспросила она. – Господи, зачем?!
– Я тоже не понимаю, – поддержал ее Яша. – Дядя, в чем подвох?
– Сема, нет сил объяснять, – с отчаянием признался Моня. – Начинай ты, я подхвачу.
– Ты ведь знаешь, уточка, что Аман приехал в Москву не так давно и с Хрящевским они конкуренты? – мягко сказал Дворкин.
Майя кивнула.
– У Хряща есть свои люди там, – Сема показал на потолок, – но и наш Аман не так уж прост. Иначе Москва давно съела бы его, прожевала, переварила и выплюнула. А он открывает все новые салоны. Да и прежние живут неплохо. Посмотри на нашу «Афродиту»: мы взяли в штат ювелира, пристроили к себе Яшу… Потому что у Мони – карт-бланш, Аман ему доверяет. Если Моня сказал, что хочет взять партию
Майя с Яшей одновременно кивнули: в способностях Мони по этой части они не сомневались.
– У Амана Купцова есть свой человек там, наверху, – продолжал Дворкин. – Как можно сейчас делать бизнес без покровителя? Нельзя, никак нельзя. У нас такая страна, что тебя съедят раньше, чем ты успеешь положить в карман первую заработанную тысячу. Он – большой человек, купил себе два телеканала и имеет с них свой гешефт. Ну, еще парочку-троечку радиостанций, но такую мелочь мы даже не будем брать в расчет. Верно я говорю, Верман?
– Верно, – подтвердил Моня. – Шпарьте дальше, Дворкин, вы грамотно излагаете.
– Ты понимаешь, уточка, что иметь такого человека за своей спиной – неплохое подспорье для бизнеса. А потерять его равносильно тому, как войти в бухту, кишащую акулами.
– Положим, не кишащую, – возразил Моня. – Не сбивай ее с толку. Акул всего две.
Майя недоуменно переводила взгляд с Дворкина на Вермана. Почему именно две акулы?
Увидев на ее лице вопрос, Верман объяснил.
Ювелирный рынок Москвы последние пять лет контролировали три человека. Самый известный – Николай Хрящевский, человек страшный, поднявшийся на криминальном бизнесе девяностых. Второй – пресловутый Аман Купцов, тихой сапой пробравшийся в столицу и прибравший к рукам десятки магазинов, где, как грибы, вырастали его «Золотые Купцы». А третий – Григорий Стропарь: темная лошадка, самый загадочный из трех конкурентов, о котором мало кто знал. Однако его доля была самой весомой.
– Он пришел раньше Хрящевского, – рассказывал Моня, понизив голос. – Говорят, все дела Стропарь ведет из-за границы, здесь у него сплошь доверенные лица. Было время, когда они с Хрящевским кружили один вокруг другого, точно вороны, потому что никто не хотел делить лакомый пирог с другим едоком. Но разошлись тихо.
Дворкин покачал головой, то ли сожалея об этом, то ли радуясь.
– Дядя, не распыляйтесь, – попросил Яша. – Что вам этот Стропарь? Рассказывайте дело.
Сема сердито цыкнул на него, и Яшка притих.
– Про Стропаря тебе рассказали, чтобы ты, Марецкая, понимала расклад, – пояснил Дворкин. – У него и Хрящевского что-то вроде пакта о ненападении. Но с Аманом такого пакта нет, и, чтобы его не размолотило между двух жерновов, он крепко держится за своего покровителя. Купцов – умный человек, он понимает в людях и знает, с кем можно дружить.
Майя задумалась. Два телеканала, пара-троечка радиостанций… Она вдруг поняла, о ком идет речь.
– Станислав Коржак? – уверенно спросила Майя. – Медиа-магнат?
Моня с Семой дружно замахали на нее руками, словно она сказала что-то неприличное.
– Какая разница, Марецкая! Может быть, он, а может, и кто-то другой. Допустим, этого человека в самом деле зовут Станислав – только допустим!
Майя улыбнулась:
– В прессе их называют закадычными друзьями. Так что можно не делать секрета из их отношений.
– В прессе много что называют, – возразил Сема. – Этот медиа-магнат, Станислав, он осторожный как волк и сперва присматривается два года, а потом что-то решает. Но Аману Купцову он уже доверяет, поэтому пресса не так уж и не права. И вот этот Станислав хочет вложить немного денег. А заодно сделать приятное жене и двум дочерям.
– Откуда вы знаете? – не утерпел Яша.
– Хрящ рассказал, – процедил Верман. – А будешь перебивать старших – отправишься за дверь и будешь стоять там с табличкой «подайте на обед китайско-еврейскому беженцу».
– Да, Хрящ это разведал, – подтвердил Дворкин. – Большой человек Станислав придумал, что он приобретет качественные камни из тех, что лишь растут с годами в цене, и сделает из них украшения для своих женщин. Убьет двух жирных зайцев: вложит капитал и осчастливит семью. Сам он в ювелирке ничего
