Секунду Макар, замерев, смотрел ей вслед, словно увидел что-то неприличное, а затем рванул за ней. И не зря – Белова успела набрать код на двери и уже пыталась открыть ее. Когда она услышала шаги за спиной, то вскрикнула и обернулась, прижавшись спиной к захлопнувшейся двери и выставив перед собой руки, словно защищаясь от удара.
– Здравствуйте, Зинаида Яковлевна, – сказал запыхавшийся Макар, останавливаясь в шаге от нее. – Вижу, вы меня узнали.
– Иди… – прошептала она. – Иди отсюда! Не знаю тебя, никогда не видела!
– Видели, видели. Напомнить, когда? Когда я вам одежду отдавал в институте каждое утро. Я – друг Алисы Мельниковой, которую убили в девяносто третьем году. Помните ее, Зинаида Яковлевна? А как ее убивали, помните? Как ее ножом ударили?!
Она отчаянно замотала головой. Ободок слетел. Макар, не задумываясь, наклонился, чтобы поднять его, и Белова внезапно обрушилась на него сверху всем весом – вслепую замолотила по его голове кулаками, прижимая Илюшина к асфальту. Тот вывернулся, и женщина упала и осталась сидеть, всхлипывая и прижимая руки к лицу.
– Это вы убили Алису? – спросил Макар, вытирая кровь, закапавшую из носа, – Зинаида Яковлевна исхитрилась сильно ударить его по переносице.
Он не удивился бы, если б Белова кивнула в ответ. Он уже ничему не удивлялся. Бабкин выяснил, что старик-инвалид, свидетель преступления, давно умер, а значит, они не могли проверить, правду ли он сказал Илюшину. Теперь, увидев гардеробщицу живой, Макар не исключал, что вся история с бандитами и случайными жертвами оказалась выдумкой.
– Уйди, а? – попросила женщина. – Не убивала я никого! Уйди!
– А кто убил? – Илюшин присел рядом с ней на корточки. – Зинаида Яковлевна, кто убил Алису? И как вы остались живы? Кстати, вас по-прежнему зовут Зинаидой Яковлевной?
Она бросила на него взгляд, в котором страх смешался с ненавистью, и Макар не выдержал.
– Или вы рассказываете мне, как было дело, – сухо сказал он. – Либо я сдаю вас милиции. Пойдете соучастницей преступления.
Он не очень верил в то, что слова о соучастии подействуют. Но оказался не прав.
– Нет… не было никакого соучастия, – выдавила Белова сиплым голосом. – Я их боялась… думала, что убьют. Потому и уехала.
– Кого вы боялись?
– Их… Всех троих. С них бы сталось. Они с детства…
– Кого?!
Белова перевела взгляд Макару за спину, лицо ее исказилось, и она начала медленно заваливаться на бок. Губы ее посинели, руки судорожно дергались, пытаясь найти что-то рядом…
– Где лекарство? – быстро спросил Илюшин, наклоняясь к ней, но Белова уже ничего не могла ответить.
Быстро обхлопав ее карманы и убедившись, что никакого лекарства в них нет, Илюшин выхватил телефон и набрал номер «Скорой помощи».
– У нее сердечный приступ, – сообщил Макар, вернувшись из больницы, куда увезли Белову.
Бабкин нахмурился, покачал головой.
– И она ни при чем, – добавил Илюшин.
– Почему ты так решил?
– Она всех панически боится. А больше всего – тех, кто убил Алису.
– Подожди… Ты говорил, что все участники банды погибли.
– Вот то-то и странно. Я не успел ничего узнать у Беловой, но одно очевидно: она знала нападавших. Сказала, что с них бы сталось, потому что они с детства… А что с детства, сказать не успела. Понимаешь?
Сергей кивнул:
– Это могло бы объяснить, почему ее оставили в живых. Она знала убийц, и по какой-то причине те ее пощадили.
Он походил по комнате, раздумывая, затем повернулся к Илюшину, сидевшему с непривычно серьезным выражением лица.
– Надо поднимать архивные материалы по той банде, – сказал он. – И узнавать, где жила и чем занималась Белова. Этим я займусь. Извини, Макар, тебе придется пока ждать результатов – это будет не скоро.
Илюшин помолчал, поднял на Сергея серые глаза.
– Спасибо, Серег. Я тебе очень благодарен. Чем я могу помочь?
«Ты можешь стать прежним довольно вредным Макаром, – мысленно ответил Бабкин. – Говорить мне „мой неторопливый друг“ и всячески подчеркивать свое превосходство. Мне, оказывается, легче иметь дело с таким Илюшиным, чем с тем, который сидит сейчас передо мной и проживает заново то, что случилось пятнадцать лет назад».
– Ты можешь вспомнить все, что знаешь о Беловой, – вслух сказал он. – Это пригодится при поисках.
Получив в конце месяца зарплату и произведя нехитрые подсчеты, Катя почувствовала себя человеком, сражающимся со снежной бурей. Как будто мигом закрутило, завыло, темнотой заволокло небо, а она попыталась поставить перед метелью нехитрую преграду. Скажем, фанерку. И спрятаться за ней в надежде, что все обойдется.
«Лучше бы голову сунула в песок, как страус, – зло говорила себе Катя, плетясь очередным промозглым московским утром на работу. – Господи, что же придумать?»
Придумать что-то было необходимо, потому что денег, заработанных ею, еле-еле хватало на еду. Расписав вместе со свекровью предстоящие расходы, Катя ужаснулась: сколько же ей надо зарабатывать, чтобы обеспечить им жизнь? Мысль о том, что молодая девушка вряд ли может с первого месяца работы получать достаточно, чтобы прокормить, кроме себя, своего мужа и его родственников, не пришла ей в голову.
Седа предложила сэкономить на еде и покупать быстрорастворимые супы и каши, но Катя покачала головой: тогда спустя короткое время к их тратам добавится дополнительная – на врача. К тому же Артур – мужчина, ему нужно мясо. А еще они должны платить за электричество, купить ей, Кате, обувь, приобрести проездной… Как же люди выживают на такую зарплату?
– Тебе нужно найти другую работу. – Седа решала проблему просто. – И не транжирить деньги на орехи. Мы, в отличие от тебя, изюм с курагой не едим!
Катя потеряла дар речи. Дело было в том, что ей пришлось придумать, чем перекусывать на работе, чтобы к концу дня не терять сознание от усталости и голода. Обед в кафе по понятным причинам отпадал. Пару раз она пыталась покупать беляши у торговок, но после того, как ее чуть не стошнило от мерзкого запаха и вкуса жирного теста, с которого на пальцы стекало масло, отказалась от этой затеи. В конце концов Катя приспособилась: купила на развес орешки и сухофрукты, разделила на семь порций, разложила по пакетикам. Один пакетик, из которого она таскала свои беличьи припасы в течение дня, позволял ей не чувствовать себя голодной. Катя очень радовалась своей идее и пару дней назад рассказала об этом мужу. Получается, Седа слышала их разговор.
– И чем же ты мне предлагаешь обедать? – спросила наконец Катя.
– Ты можешь брать с собой суп. Купи термос, вот и все.
Стряпню Седы Катя терпеть не могла, а перспектива самой варить суп, придя с работы, ее не прельщала. Представив же себя, сидящей на мокрой скамейке и хлебающей пластиковой ложкой суп из термоса, она засмеялась. Сестра мужа вскочила и быстро вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Утром Катя брела к метро, размышляя, где еще можно заработать денег. При ее графике работы получалось, что больше негде.
– Антуанетта, не ходи туда, малышка, – услышала она и обернулась. – Там грязно, девочка моя.
В трех шагах от Кати бегала малюсенькая собачка, похожая на ожившую игрушку. Тельце ее укутывал малиновый комбинезон, волосики на голове были собраны в хвостик и перехвачены малиновой же резинкой. Лапки у собачонки дрожали, она нервно водила мордочкой и принюхивалась.
