– Я хочу, чтобы ты немедленно вышла из игры. Потому что это уже не игра.
На сей раз Максим не ходил по кухне, а сидел напротив Даши.
– Максим, там что-то не так.
– Даша, ты слышала меня? – повторил муж спокойно. – Я запрещаю тебе появляться в пансионате.
– Вовсе не обязательно, что тот… – она запнулась, – …что тот человек связан именно с пансионатом. Может быть, он просто…
– Безобидный маньяк, – кивнул Максим. – Дашенька, я больше не собираюсь обсуждать с тобой данную тему. С квартирой ты можешь делать все, что тебе угодно. Я тебе советовать ничего не буду. Но чтобы ноги твоей в пансионате больше не было!
– Там что-то не так, – негромко, но упрямо повторила Даша, и у Максима возникло желание стукнуть жену по светловолосой голове чугунной сковородой.
Он представил себе не очень большую, но толстую, с аккуратной деревянной ручкой сковородку и помотал головой. Такой у них дома не было. Была у его бабушки, которая пекла на ней блинчики, но бабушка давно умерла, а Дашка пекла блины на здоровенной тефлоновой сковородке…
– Ты зря головой трясешь, – прервала Даша его воспоминания. – Максим, поверь мне, пожалуйста! В «Прибрежном» что-то происходит. Пансионат… он как фасад, понимаешь? Я понимаю сама, что это все очень мелодраматично, но ведь Боровицкого и в самом деле убили! Там пациенты какие-то странные… и директриса, Лидия Раева, тоже… Знаешь, она очень не хотела разрешать мне разговаривать со стариками. Она даже в лице изменилась, когда я попросила. Но все равно разрешила.
– Господи, да совершенно понятно, что управляющая не хотела тебя туда пускать, – вздохнул Максим.
– Нет, Максим, ты меня не перебивай, – покачала Даша головой. – И эта Уденич, которая детей усыновляла, а они ее потом в дом престарелых отдали… она тоже говорила…
Перед Дашей как будто вновь стояла неопрятная тяжеловесная женщина в тренировочных штанах и потертом свитере навыпуск и шептала: «Убивают нас здесь, голубушка моя, вот и весь рассказ».
– Максим, она же сказала, что их там убивают! – Даша посмотрела на мужа широко открытыми глазами. – А я ее слова как-то мимо ушей пропустила. Ну, знаешь, чего только старики не выдумают!
– Правильно, – согласился Максим. – А после твоего забега по парку ты сразу стала ко всему серьезнее относиться, да? После того, как тебе самой чуть было голову не оторвали, идиотка ты безмозглая!
Голос его сорвался на крик. Даша быстро вскочила, подошла к мужу и крепко обняла его.
– Максимушка, прости меня, пожалуйста, – быстро зашептала она. – Я больше без Проши никогда ходить не буду!
Максим отстранился и взглянул на жену.
– Ты вообще больше никуда ходить не будешь, хоть с Прошей, хоть без Проши, – почти спокойно сказал он.
– Максим, но ты же понимаешь, Уденич вполне могла говорить правду! – Даша сделала круг по кухне и вернулась на табуретку. – И какой-то человек смотрел на меня из-за занавесок. А потом кто-то пытался меня догнать. Наверняка тут все связано!
– Да я почти не сомневаюсь, что связано, – кивнул Максим. – Очень может быть, что в этом последнем пристанище, или как там приют называется, в самом деле что-то нечисто. Но ты в этом участвовать не будешь. Банально, конечно, но пусть все странности и убийство Боровицкого расследует наша доблестная милиция.
Даша отвернулась к окну и какое-то время смотрела на волны желто-красных листьев в парке. А потом тихо сказала:
– Буду, Максим. Буду.
«Сковородка… – подумал Максим. – Самое лучшее, что можно придумать. Стукнуть по любимой голове, чтобы сама не мучилась и меня не мучила». Он потер виски и налил себе стакан воды из-под крана.
– В графине есть, – не оборачиваясь, заметила жена. – Не надо всякую отраву пить.
Максим отпил воды, поморщился и выплеснул воду в раковину. Собственно говоря, все дальнейшие его слова были сейчас бесполезны – он хорошо знал свою жену. В некоторых вопросах она становилась непостижимо упрямой, и пересилить ее было невозможно. Подобных ситуаций возникало всего две-три за всю их совместную жизнь, но и их хватило, чтобы Максим хорошо запомнил интонацию, с которой Даша говорила о принятом решении. Этакую немного извиняющуюся, будто ей самой неловко за то, что она не может уступить. Именно так она только что сказала: «Буду, Максим. Буду». Все. Больше темы для обсуждения у них не было.
«Разводом ей пригрозить, что ли?» – тоскливо подумал он, и тут Даша произнесла:
– Помоги мне, пожалуйста, Максим. Я без тебя не разберусь.
Максим начал смеяться.
– Ну, Дашка! – сквозь смех выдавил он. – Правду говорят: наглость – второе счастье! Ты даже не хочешь подумать о том, каково мне будет думать, что тебя угробить могут в том мерзком пансионате, но мало того – меня же еще просишь о помощи. Ну ты, мать, обнаглела!
– Максим, я всего лишь хочу выяснить, о ком писал Боровицкий в своих рассказах, – твердо сказала Даша, обернувшись к нему. – Я не собираюсь шастать по пансионату ночью. Я просто несколько раз встречусь с некоторыми стариками. Уверена, что мне хватит, чтобы понять – кто из них кто. И без Прошки я больше ходить не буду, а с ним на меня вряд ли кто-нибудь вздумает напасть. Но с твоей помощью я все сделаю гораздо быстрее, понимаешь? – Она помолчала и негромко добавила: – Пойми, я не могу бросить это дело. Не могу.
Максим уселся прямо на пол и взглянул на Дашу снизу.
– Ладно, давай подумаем вместе. Предположим, твой пансионат – какая-нибудь база перевалки наркотиков, – довольно весело заявил он. – Почему бы и нет, а? Очень популярная сейчас тема, какой канал ни включи – везде то поле конопли найдут под глухой деревушкой, то большой начальник устроит грамотный наркотрафик. Правда, хорошее объяснение! Только тогда, – продолжал он, не давая жене себя перебить, – Прошка тебя ни от чего спасти не сможет, безумная ты моя женщина! Тебя просто пристрелят в том же лесопарке, и хорошо, если мы с Олеськой сможем оплакать твой изуродованный труп. А скорее всего, и не найдем ничего.
– Максим, хватит глупости говорить, – поежилась Даша. – Нет там никаких наркотиков.
– Хорошо, пусть будет разработка нового лазерного оружия, – согласился Максим.
– Да ну тебя!
– Милая моя, ты сама себе противоречишь. То говоришь, будто в пансионате что-то не в порядке, то отказываешься верить в реальную угрозу, исходящую из него. Кстати, – нахмурился Максим, – а почему заведующая вообще пустила тебя в пансионат? Ты ведь совершенно посторонний человек…
– Я ее припугнула, – призналась Даша.
– То есть как припугнула? Чем? Пистолетом, что ли?
– Понимаешь, я вспомнила все, что Боровицкий мне рассказывал о пансионате, и намекнула: мол, если она меня не пустит, я шум подниму. Вот она и согласилась.
Максим ошарашенно смотрел на Дашу.
