Она тихо шла по аллее, не зная, чем заняться дальше. Присоединиться к отдыхающим и веселиться она не могла. Возвращаться в номер было не то что страшновато, но как-то… в общем, не хотелось. Оставалось усесться на скамеечку и смотреть на море издалека, что Даша и сделала.
На соседней скамейке, в десяти метрах от нее, какая-то пара сидела в обнимку, и до Даши доносился негромкий разговор, только она никак не могла понять, на каком языке. Прислушалась… нет, не русский. Ну что ж, вот и хорошо. Почему-то находиться рядом с соотечественниками ей не хотелось.
– Ну и что же мне теперь делать? – повторила она вслух. – Как я буду жить здесь оставшееся время? Если буду, конечно, – уточнила Даша. – И что еще придет ему в голову?
Тут она заметила, что с соседней скамейки к ней повернулись две головы, и спросила уже у них:
– Вы не знаете, что мне теперь делать?
И наткнулась на знакомый взгляд почти черных глаз.
Даша вздрогнула и присмотрелась. Фонарь стоял далеко, света было мало, но его хватило, чтобы разглядеть смуглых итальянцев, смотревших на нее со странным выражением. Даша вскочила со скамейки. Парень остался сидеть, но девушка тоже поднялась и теперь стояла напротив Даши.
– Что вам нужно? – испуганно спросила Даша.
Девушка стояла молча. Потом перевела взгляд на парня, но тот покачал головой. Этот их безмолвный обмен мнениями Даше очень не понравился. Девушка кивнула и сделала шаг в сторону Даши, но парень схватил ее за руку и удержал. Продолжения Даша дожидаться не стала: отпрянув, как испуганный олень, она бросилась бежать в сторону отеля. Навстречу ей шарахнулась какая-то тень из кустов, Даша вскрикнула, но запах перегара успокоил ее: просто встретился очередной перепивший отдыхающий. Обойдя его далеко по дуге, она торопливо, почти бегом дошла до конца аллеи, время от времени оборачиваясь, чтобы проверить, не идет ли за ней кто-нибудь. На аллее никого не было. Дойдя до конца, Даша остановилась.
Музыка здесь была слышна очень хорошо, и веселые, бодрые напевы слегка привели ее в себя. Но сейчас мысль о том, что можно будет пойти туда и танцевать вместе со всеми или просто слушать певцов, была еще более неприемлемой, чем полчаса назад. «Посижу в холле, пока не начну клевать носом, – решила Даша, – а потом поднимусь в номер и сразу усну. Проснусь – а уже утро. Потом день закончится, и на следующее утро отъезд. Осталось не так уж и много».
Совершенно не представляя себе, как она протянет это «не так уж и много», Даша медленно и осторожно, поглядывая вокруг, двинулась в сторону главного корпуса. Никого не было, но здесь освещение было ярким, и она почти не боялась. Даша дошла до груды сложенных лежаков, брошенных около бассейна, и опять остановилась.
Синяя прозрачная вода бассейна, подсвеченная снизу, казалась волшебной. Даша посмотрела в неподвижную синеву, неожиданно разбежалась и прыгнула вниз головой.
Вода оказалась теплой, нежной, ласкающей. Сарафан в одно мгновение намок и стал мешаться между ног, и было совершенно непонятно, как она будет возвращаться в номер в таком виде, но Даша не задумывалась над этим. Она быстро плыла под водой, и ее волосы колыхались вокруг лица. Даша пересекла весь бассейн из конца в конец и вынырнула, держась за лесенку. Отдышалась, перевернулась на спину и поплыла обратно уже на спине. Вода словно забирала из нее весь страх, все тревоги последних дней, всю горечь. Мысли уходили из тяжелой головы, вымывались прозрачной водой, и Даша ощущала себя такой же прозрачной. Чуть не ударившись затылком о стенку, она перевернулась и выбралась из бассейна.
На воздухе мокрый сарафан облепил тело и стал неприятно холодить, но Даша пока не собиралась возвращаться. Может быть, снять его? Нет, не стоит, совсем уж неприлично. Еще не хватало плавать ночью голышом! Вдруг еще кто-нибудь пожелает насладиться ночным купанием? Уж лучше на такой случай быть в сарафане, чем вовсе без него.
Постояв на краю бассейна и окончательно замерзнув, она опять разбежалась и нырнула. Теперь она плыла медленно, с интересом рассматривая узор на плитке под собой. Несколько раз она изогнулась то вправо, то влево, изучая причудливые трещинки, один раз подняла со дна маленький камешек, вынырнула. Даша опять уцепилась за лесенку, но решила из воды не вылезать, чтобы не замерзнуть. Постояла на ступеньке, глубоко вдохнула и нырнула опять.
На сей раз воздуха хватило ненадолго. Уже к середине бассейна она устала. Повернув вправо, Даша по боковой лесенке подтянулась и, глотнув воздуха, сразу же опустилась на дно – хотела проверить, что так странно блеснуло темным под отколотой плиткой недалеко от стены. «Вдруг я найду драгоценность? Главное, чтобы опять не появилась Женечка», – усмехнулась она.
Даша ощупала рукой заинтересовавшую ее вещицу, но тут же опять выскочила на поверхность. Глубоко… Но что же там такое на дне? Что-то небольшое, округлое, посверкивающее в свете подводных прожекторов. И чем-то прикрепленное. Подышав, она снова нырнула и, торопливо раздвигая воду руками, спустилась к темному пятну на плитке. Взялась за это темное, потянула на себя, еще немного сильнее… и наконец что-то на дне поддалось и осталось у Даши в руке. Зажимая скользкий предмет, похожий по ощущениям на небольшую круглую стекляшку, она стрелой вылетела из воды и стала жадно дышать. Потом, держа находку в кулаке и гребя одной рукой, доплыла до лестницы и, усевшись в воде на ступеньку, разжала кулак.
Драгоценность.
На Дашиной ладони, матово поблескивая в свете ночных фонарей, лежал черный опал.
Дурацкий булыжник, подаренный Никитой, Алла таскала постоянно, отчего Борис чувствовал нарастающее раздражение. Ну раз надела, ну два… но не носить же его постоянно. Нацепила на праздник, покрасовалась – и хватит. Но когда он прямо так и сказал ей, жена даже слушать не стала – просто повернулась спиной и ушла. Стерва!
Да и Никита хорош – во всем потакает его супруге. Захотелось Алле скататься в Москву на выходные – повез, и Борису пришлось тащиться с ними. Захотелось полететь в Прагу – купил им с Борисом билеты, потому что сам Борис в жизни бы на такую ерунду раскошеливаться не стал. Во-первых, и так с деньгами не густо, а во-вторых, сдалась ему та Прага! Впрочем, он неплохо провел там время, потому что пиво в Чехии оказалось приличное. Ради пива вполне можно было туда смотаться, тем более на деньги брата.
Но это еще были относительно безобидные капризы, хотя и их Борис совершенно не одобрял. Вот когда Алла вздумала поменять их квартиру, он уперся, как бык. Ну подумаешь, проложили рядом новую трассу… Жене шум машин мешает спать по ночам? Ее проблемы! Чего проще: заткнул уши затычками – и никаких посторонних шумов. Он же приспособился. И родители так спали последние два года, потому что с возрастом заимели бессонницу – и ничего, не жаловались. То есть жаловались, конечно, но Борис на их нытье не обращал внимания.
Так что с квартирой ее эти штучки не прошли бы. Если бы супруга опять не заполучила себе в союзники Никиту.
– Слушай, Борька, – сказал Никита, вызвав брата в свой кабинет. – Я тебе дам денег на переезд. У вас и в самом деле квартира старая, место стало нехорошее. А Алла нормальный дом присмотрела, новый. Короче, продавай бабушкину квартиру.
Борис подумал пару секунд, быстро подсчитывая выгоды от предложения. С одной стороны, Никита давал деньги. С другой стороны, их полностью съест переезд и покупка новой квартиры, так что Борису ничего не достанется. Да еще прибавится нервотрепка, сидение на чемоданах и прочие прелести смены квартиры… Нет, в Никитином предложении минусов явно просматривалось больше, чем плюсов.
– Не, Никит, не поеду, – мотнул головой Борис. – Алка с жиру бесится, а ты ей потакаешь. А если ей новая квартира надоест через пару месяцев, ты на следующую деньги дашь? Нечего ерундой заниматься, и кончен разговор. Лучше скажи, что за проблемы с поставщиком?
Но перевести разговор на поставщика не получилось. Никита подумал, посмотрел на Бориса и сказал:
– Боря, я тебе сказал – переезжай, вот и переезжай. И не фига кобениться! Радуйся, что я тебе бабки отстегиваю.
Борис опешил. Материальную помощь от Никиты он воспринимал как нечто само собой разумеющееся, поскольку Никита богаче. Это было справедливо. Если бы не родители, заставившие Бориса заниматься не пойми чем, какой-то дурацкой наукой, то и он бы смог делать свой бизнес, да получше Никиты. И то, что брат пытается навязать ему свое решение, еще и упоминая о деньгах, неприятно поразило Бориса.
