дверцами, за которыми обнаруживались другие, закрытые на ключ. Зеркала, подслеповато всматривавшиеся в темноту коридоров. От старости амальгама темнела, покрывалась пятнами, мешавшими разглядеть отражение. Получался серебристомолочный омут в стене: нырни – и провалишься неизвестно куда.
Определенно, предметы в этом доме настойчиво звали Полину в свой мир.
И еще у дома имелись необъяснимые странности.
В четыре комнаты левого крыла Полине не разрешалось заходить. Ковальский так и сказал: «Прошу вас не входить сюда, даже если вы увидите открытую дверь. Договорились?»
Экономке оставалось только кивнуть. В мыслях вертелась сказка о женах Синей Бороды. «Можешь все отпирать, всюду входить; но запрещаю тебе входить в ту каморку!»
Несмотря на любопытство, ей и в голову не приходило нарушить запрет. Несколько утешало то, что Василий тоже не имел туда доступа. Ковальский один заходил в комнаты, всякий раз тщательно закрывая их за собой.
Но однажды Анжей позвал Полину и вручил ключи.
– По-моему, я забыл на столе в Синей комнате книгу, – озабоченно сказал он. – О розах. Называется «Очарование в саду». Принесите, будьте любезны.
Полина отправилась выполнять поручение, гордясь оказанным доверием. Отпирая дверь, предвкушала, что увидит что-то необычное, но действительность оказалась прозаична: старые книжные шкафы, компьютерный стол возле окна, и на нем искомая книга.
Девушка разочарованно вздохнула, чувствуя себя обманутой. Зачем, спрашивается, нужно было запрещать ей заходить сюда?
Пару дней спустя Анжей мимоходом вернул книгу Полине.
– Пожалуйста, отнесите обратно. Вечно теряю ее в доме.
Ключ легко провернулся в замочной скважине. Полина шагнула внутрь…
И не удержалась от вскрика.
За два дня комната изменилась до неузнаваемости. Половину ее теперь занимал массивный дубовый стол. На его исцарапанной и прожженной столешнице высились колбы и реторты. В стеклянных трубках застыла мутная зеленоватая жидкость, словно зачерпнутая из ближайшего колдовского болота. Вокруг стола четыре старых кресла с выцветшей обивкой располагались так, словно в них еще минуту назад сидели люди.
Плотно задернутые шторы не пропускали ни единого луча. Свет падал лишь от настольной лампы, сделанной – Полина вздрогнула – в виде дракона.
Не веря своим глазам, девушка рассматривала преобразившуюся комнату. Может быть, она ошиблась дверью? Но в руках у нее был тот же самый ключ, что и два дня назад. И дверь та же самая, в этом не может быть сомнений!
Но кто и когда изменил ее? Кто проводил опыты, кто разлил зеленоватую жидкость по стеклянным трубкам, если Ковальский – Полина видела своими глазами! – эти два дня безвылазно сидел в библиотеке!
Сзади раздалось шуршание.
Полина резко обернулась.
В дверях стоял хозяин дома. В черных глазах отражался огонек настольной лампы.
– Спасибо, Полина, – негромко сказал Анжей. – Я решил сам положить книгу на место. Позвольте…
Девушка безропотно протянула ему увесистый том.
Доктор взял ее, но продолжал стоять в дверях.
Неловкая пауза затягивалась. Ковальский безмолвствовал. Полина разрывалась между двумя желаниями: задать вопрос – и провалиться сквозь пол, лишь бы не стоять лицом к лицу с хозяином.
Инстинкт самосохранения победил.
– Так я пойду? – неуверенно спросила Полина, стараясь не глядеть в глаза Ковальскому.
Анжей, казалось, что-то обдумывает.
– Что ж… Идите.
Полина подавила первый порыв – метнуться прочь из комнаты, прочь от Ковальского и бежать, сломя голову, подальше от этого безумного дома с безумным хозяином.
Удержала ее от этого шага сущая ерунда. Полина даже не была уверена, что это не обман зрения.
Но все-таки… На секунду ей почудилось, что Доктор собирается улыбнуться.
Улыбки не было. Не было даже тени ее на сухом породистом лице. Но девушка ощутила, что страх куда- то испарился.
Она неторопливо вышла, слегка поклонившись Ковальскому. Острый взгляд колол ей спину между лопаток до тех пор, пока она не свернула на лестницу.
Со вторым кабинетом вышло еще таинственнее.
В этот день меняли карнизы на втором этаже, и девушка ни на шаг не отходила от двух рабочих: следила, чтобы не повесили криво. Анжей, поднявшийся после завтрака наверх, вошел в кабинет и плотно прикрыл дверь. Полина машинально отметила, что хозяин закрылся в комнате, и продолжила командовать рабочими.
Когда с карнизами закончили, девушка облегченно вздохнула. Отошла на шаг, любуясь результатом. И вспомнила, что Ковальский просил сообщить ему, когда рабочие покинут особняк.
Она подошла к кабинету и осторожно постучалась.
– Анжей! Анжей, ремонт закончился!
Никто не ответил.
– Господин Ковальский! Вы просили предупредить вас.
Тишина.
Девушка посильнее стукнула по двери кулаком, и от ее удара она вдруг распахнулась. Полина подпрыгнула от неожиданности. Кто мог знать, что дверь не заперта?!
– Господин Ковальский, вы здесь? – громко позвала она, на всякий случай отойдя от приоткрывшейся щели.
Глупый вопрос, конечно. Где еще быть господину Ковальскому, раз он зашел в эту комнату пару часов назад?
Но ответа по-прежнему не последовало.
Полина испугалась. А вдруг Доктору стало плохо? Лежит он в комнате с сердечным приступом, не в силах откликнуться…
Забыв про запрет, девушка резко распахнула дверь и шагнула через порог.
Она оказалась в полутемном кабинете, похожем на библиотеку: шкафы до потолка, забитые книгами, огромный гардероб с одной зеркальной дверью, кресло под торшером, антикварного вида стол… Шторы, как обычно, плотно задернуты, не пропуская солнечных лучей. Лишь торшер стоит в желтом круге света.
И никого внутри.
Полина опешила. Вот же комната, вся перед ней, как на ладони. Ни единого закутка, где можно спрятаться!
– Анжей! – позвала девушка.
Заглянула за дверь, но обнаружила в углу только трость с головой дракона.
– Анжей!
Нет, это просто немыслимо! Что за нелепые прятки? И потом, в кабинете некуда скрыться!
Тут Полину осенило. Окно! Наверняка Доктор выпрыгнул в сад – иного объяснения просто не может быть!
Зачем Ковальскому понадобилось выпрыгивать из окна второго этажа, Полина не задумывалась. Для начала ей нужно было поправить покосившуюся картину мира. А для этого – объяснить, куда делся человек из запертой комнаты.
Она подбежала к окну, раздернула шторы – и застыла, словно натолкнувшись на препятствие.
Окно было заложено кирпичами.
Проработав в доме Ковальского три недели, Полина все еще не определилась, считать ли ей хозяина вампиром, колдуном или же всего-навсего человеком со странностями. Но в одном она была уверена: через кирпичные стены Ковальский ходить не способен.
