– Давайте посмотрим – вдруг это обманка… Нет. Предположение неверно. Значит, решение остается в силе.
– Но почему? – настойчиво повторил Илюшин. – Это настолько сложный шифр? Вы видели его в манускрипте Войнича?
– В манускрипте Войнича? – удивленно переспросила Вера Анатольевна, снимая очки. – Не говорите ерунды, юноша. При чем здесь манускрипт? Вы принесли обычную решетку Кардано. Сетки у вас, конечно же, нет. И что вы от меня хотите? Чуда?
Бабкин слушал всю эту белиберду и мрачнел с каждой секундой. Он взглянул на Макара, но тот, судя по внимательному выражению лица, понимал, о чем ему говорят.
– Вера Анатольевна, вы уверены?
– В том, что здесь нужна решетка? На девяносто процентов. В том, что мне не удастся осуществить дешифровку без нее – на столько же. Или же процесс съест столько моего времени, что в итоге это окажется экономически невыгодно. Простите, молодые люди, я вынуждена вам отказать.
– А цветок? – Илюшин не хотел отступать. – Зачем он здесь?
– Понятия не имею. – Вера Анатольевна пожала узкими плечами. – Это неумелая и, кажется, неверная копия одного из рисунков в манускрипте.
Они ушли ни с чем. Упрямый Макар нашел еще двоих специалистов, но каждый из них подтвердил сыщикам, что расшифровка теоретически возможна, но будет долгой.
– Есть программы, – объяснил один из них. – Запускаем ваш текст в компьютер, и он генерирует варианты, исходя из тех данных, которые вы предоставили. Но в итоге можем получить двадцать осмысленных фраз, а понять, какая из них является исходным сообщением, будем не в состоянии. Впрочем, если вы уверены, что вычислите ее, то можем попробовать.
Но Илюшин отказался. Ему не нужно было пробовать – он хотел получить точный ответ. И желательно очень быстро.
– Быстро точно не выйдет, – огорчил его второй специалист. – Сколько? Несколько часов? Дорогие вы мои, за несколько часов вы этот код точно не расшифруете! Нет, и я тоже не расшифрую.
– Объясняй, – вздохнул Сергей, когда они вернулись домой ни с чем. – Что за решетка и почему ничего не получается?
– Решетка Кардано – это способ шифровки, – сообщил Илюшин.
– Ты удивишься, но я догадался. А подробнее?
Макар присел на подоконник, выбил рассерженную дробь пальцами по стеклу, но на вопрос все-таки ответил:
– Был такой итальянский математик Джероламо Кардано, по совместительству врач, астролог и философ. Заодно между делом карданный вал изобрел, следовательно, еще и изобретатель. Он придумал очень простой метод шифровки: квадрат с вырезанными клетками накладывается на бумагу, в прорезях пишутся буквы или слоги, квадрат снимается, а затем страница заполняется произвольно выбранными словами. Таким образом, сообщение просто теряется в них. Можно усложнить шифр, поворачивая квадрат по часовой стрелке, – тогда твое послание будет длиннее. Как ты понимаешь, прочитать его можно, только если у тебя есть такой же квадрат. Или прямоугольник, не важно…
– Перфокарта, короче говоря, – подытожил Сергей.
– Именно. Ты ухватил самую суть. Накладываешь ее на текст и читаешь то, что появляется в дырках.
– А при чем здесь манускрипт Войнича?
– Есть версия, что вся рукопись – результат шифровки с помощью решетки Кардано.
– И отдельные слова на самом деле ничего не означают?
– Да. Бессмысленно пытаться переводить их, потому что сочинителю книги они нужны были в лучшем случае ради одной-двух букв. Все остальное – для отвода глаз.
– Подожди-ка… А это согласуется с той теорией, о которой ты мне рассказывал? Про то, что манускрипт подчиняется закону живых языков?
– Понятия не имею, – честно признался Макар. – Если подходить формально, думаю, что нет. Но что, если автор сначала записывал текст с помощью решетки Кардано, а потом шифровал, целенаправленно разделяя его на куски и придавая бессмысленным буквенным сочетаниям вид слов? Присоединял окончания, выдумывал предлоги… Будет ли в этом случае работать закон Зипфа?
– Ты у меня спрашиваешь? Нашел знатока! Хотя… если автор очень постарается, то, наверное, будет.
– Вот именно. Из чего следует, что манускрипт вполне может быть зашифрован с помощью решетки, только это сделано с большой выдумкой.
– А рисунки?
– А что – рисунки? Текст является пояснением к ним. Или, скажем, рецептом.
– Взять десять низкорослых голых женщин, столько же тазиков, рассадить, соединить трубкой, взболтать, но не смешивать?
– Что-то в этом роде. Но мы отклонились от темы… Запись, которую оставила Куликова, действительно очень похожа на шифровку решеткой Кардано. Но где тогда искать к ней ключ? Вот в чем вопрос.
– Слушай, Макар… – Бабкин почесал в затылке. – Получается, что шифр – адресный?
– Выходит, что так. Но в таком случае Куликова должна была точно знать или хотя бы предполагать, что в ее квартире окажется тот, у кого будет ключ. Такой человек есть, конечно… – Илюшин с сомнением взглянул на Бабкина. – Ее отец. Но зачем ему скрывать, что у него есть решетка?
– Может быть, он не знает об этом или забыл? – предположил Сергей. – Допустим, когда-нибудь в разговоре они договорились о ключе, и девчонка вспомнила об этом в критический момент…
– Давай-ка позвоним ему. – Илюшин спрыгнул с подоконника. – Может быть, мы ходим рядом с отгадкой?
Однако и здесь их ждала неудача. Аркадий Куликов постарался досконально вспомнить все, что дочь говорила ему о шифрах, но он был уверен, что о ключе и речи не шло.
– Я бы запомнил это. Наташа часто обсуждала свое хобби с Максимом Арефьевым, и если у кого и может быть ключ, то только у него.
– Но Максим по-прежнему без сознания… – задумчиво проговорил Илюшин.
– Максим по-прежнему без сознания, – эхом откликнулся Куликов. – Макар Андреевич, прошу вас, скажите – есть хоть какие-то результаты? Хоть что-нибудь?
– Да, Аркадий Ильич, – сказал Макар, и Бабкин, слышавший разговор, изумленно посмотрел на него. – Не хотел бы вас обнадеживать раньше времени, но мне кажется, что появились кое-какие зацепки.
– Какие?! – почти крикнул Куликов. – Что вы нашли?! Вы знаете, где Наташа?!
– Если бы мы знали, где Наташа, то давно уже были бы там, – рассудительно сказал Илюшин. – Нет, пока не знаем. Но, надеюсь, узнаем вскоре.
– Зачем ты его обманул? – сурово спросил Бабкин, как только Илюшин закончил разговор. – Какие еще зацепки?!
– Никакого обмана. Зацепки действительно есть, просто мы не понимаем, как ими воспользоваться.
– Ты даешь человеку ложную надежду. Для чего?
Макар отбросил шутливый тон и сказал совершенно серьезно:
– Потому что лучше ложная надежда, чем никакой. Бабкин вздохнул, укоризненно покачал головой, но возражать не стал.
Добравшись до своей башни, я с трудом поднялся по лестнице и упал на кровать, чувствуя себя совершенно обессиленным. Кровь прилила к голове, и я испугался, что меня может хватить удар. Я был не в состоянии успокоиться, вновь и вновь переживая недавние события.
В том, что старик – умалишенный, не оставалось никаких сомнений. Конечно же, он не был моряком – должно быть, придумал это, чтобы отвязаться от досужих расспросов служанки. Но его речь, обстановка дома, крупицы золота на полу – все говорило о том, что моя первоначальная гипотеза верна: Якоб – алхимик, в руках которого оказался рецепт превращения металлов – а возможно, и камня – в золото. Какими путями попал к нему манускрипт, и не скрывались ли корни сумасшествия старика в тех временах, когда он пытался разыскать рукопись, сказать невозможно. Да мне и незачем было рыться в его черном прошлом,
