зятя: мол, тот грозился убить ее, потому что не хотел лишний рот кормить.
Маша ошеломленно молчала. «Ах ты старая мразь!» – мысленно произнесла она, хотя старалась о покойниках плохого не думать.
– Ну так что же, Мария Анатольевна? – укоризненно протянул следователь. – Вы с Егоровыми уже две недели живете, наблюдаете их отношения в непосредственной, так сказать, близи... Зачем же вы говорите, что они не ссорились? Дмитрия Егорова выгораживаете, мужа подруги?
– Мне нет никакой необходимости его выгораживать, – пожала плечами Маша, и сейчас голос у нее был твердым без малейшего притворства. – У Дмитрия Егорова, мужа моей подруги, алиби на момент убийства, как вы знаете. А про убитую могу сказать вам следующее, так, запишите в протоколе, пожалуйста: Юлия Михайловна была человеком, который обожал сеять свары. Ей они нравились. Ее они тонизировали, понимаете? Юлия Михайловна всегда про всех говорила гадости. Особенно любила сказать в лицо и смотреть, как человек отреагирует. Но Егоровы тем не менее ее терпели, потому что они очень порядочные люди. То, что Митя грозился ее убить, – полная чушь. Он ее в свой дом принял, хотя мог бы и отказаться. Вы об этом знаете?
– Знаю, знаю, – согласился следователь. – Ну что ж, принял – а потом раскаялся. Все, все, Мария Анатольевна! – перебил он, видя, что Маша собирается возразить. – Я понял вашу точку зрения и записал ее. Вот тут распишитесь, пожалуйста. Спасибо.
Маша вышла из комнаты, ощущая неприятный осадок от разговора. «Он мне не поверил, – подумала она. – Впрочем, не важно: у Мити алиби, и пусть попробует его опровергнуть».
– Ужас какой творится, надо же! – проговорила Дарья Олеговна, входя в дом.
Макар с Сергеем приехали пятнадцать минут назад, и Бабкин, соскочив с велосипеда, первым делом торжествующе помахал перед тетушкиным носом оплаченной квитанцией.
– Три часа в очереди стояли! – простонал он театрально. – Касса закрылась, кассирша сбежала с любовником.
– Ой, Сереженька, молодец! – просияла Дарья Олеговна, забирая бумажку. – Макар, и тебе спасибо. Правда, что ли, три часа?
– А то и все четыре, – отозвался Бабкин, заходя в дом.
Макар помедлил немного, разуваясь на крыльце.
– Куда заехали-то? – деловито осведомилась тетушка Дарья. – На Светлоозеро или на Черемушкино?
Макар быстро взглянул на нее и от души рассмеялся.
– На Светлоозеро, – признался он. – До Черемушкина ехать далеко.
– Зато там вода теплее, потому что на Светлоозере ключи подводные бьют, – сообщила тетушка. – Народу-то много?
– Нет никого, Дарья Олеговна. На нашем берегу одни мы были, да еще какой-то рыбак торчал в камышах, а на другом – тишина. Вода чистая, Сергей ее даже пил. Я, правда, не рискнул, честно скажу.
– Ну молодцы, молодцы, – одобрительно проговорила Дарья Олеговна. – Прокатились хорошо, искупались и полезное дело сделали. Молодцы!
Из дверей высунулась физиономия ее племянника, и Бабкин проворчал:
– Я не понимаю, где обед страдальцам? Мы мучились, пыхтели, в очереди потели, а ты нам даже борща не нальешь?
– Так за укропом пошла! – развела руками тетушка. – Садитесь за стол, голубчики, садитесь. Суп-то уже горячий, его укропчиком посыпать – и можно кушать. Минутку уж подождите.
Макар зашел в дом и с облегчением свалился на диван. Ноги ныли, а на ладонях вздулись мозоли.
– Сто лет на велосипеде не ездил, – вздохнул он, откинулся на спинку дивана и вытянул ноги. – Кстати, тетя Даша раскрыла твой нехитрый обман.
– Да я и не сомневался, – ухмыльнулся Бабкин. – Что я, родную тетушку не знаю? Она у нас человек проницательный, хоть и простодушный.
Макар хотел ответить, но зашла Дарья Олеговна с тарелками в руках. Лицо у нее было озабоченным.
– Ужас какой творится, надо же, – сказала она. – Только сейчас соседи рассказали: мать у нашей соседки убили, представляете? У Егоровой.
– У Егоровой? – ахнул Бабкин. – У Вероники?
– У нее, бедолажки. Подушкой, говорят, задушили, пока та спала. Вот только-только тело увезли. Что ж на свете делается-то, а?
Макар быстро подошел к окну и оглядел улицу.
– Да, вон ребятки работают, – заметил он, не оборачиваясь. – Одного вижу, второй только что в дом зашел. Значит, пытаются свидетелей найти.
– Эх, а там Маша с Костей, – крякнул Бабкин. – Вот отпуск-то у них получится!
– Может, еще и получится, – успокаивающе проговорил Илюшин. – Если грамотно все сделают, быстро найдут грабителя по горячим следам. Своего быстро вычислят, чужака тем более.
– Так в том и дело! – вмешалась Дарья Олеговна. – Липа говорит, не украли у них ничего.
– Какая липа? – не понял Сергей. – А, Липа Сергеевна! А она откуда знает?
– Так ее в дом водили, смотреть и бумажки подписывать – все ли правильно милиция сделала, нету ли нарушений.
– Понятой приглашали, – кивнул самому себе Бабкин. – Понятно.
Мигом посерьезнев, он посмотрел на Макара. Илюшин по-прежнему не отрывал взгляд от окна.
– Ты чего там высматриваешь? – негромко спросил Бабкин.
– Сам не знаю, – помолчав, ответил тот. – Ладно, давайте борщ поедим, а то скоро и к нам придут вопросы умные задавать.
Родион Копушин смотрел на зашедших к нему оперов с удовольствием, поскольку в ту секунду остро осознавал свою значимость.
– Вы видели кого-нибудь? – повторил стандартный вопрос Валера, уже готовясь записать, что этот студент-очкарик крепко спал после обеда или читал увлекательный детектив.
– Видел, – кивнул Родион. – Человека, пробиравшегося огородами к дому убитой.
– Как?! – подобрался оперативник. – А почему раньше не сказали?
– А зачем? – пожал плечами Копушин. – Все равно он никуда не денется, ваш подозреваемый.
– Так кого вы видели? – нетерпеливо спросил опер помладше.
– Того мужчину, который живет в доме, – объяснил Родион. – Не знаю, как его зовут. То ли Дмитрий, то ли Анатолий... Невысокий, полноватый такой.
– Когда вы видели его? Можете вспомнить хотя бы примерно?
– Зачем же примерно? Скажу точно. – Родион наслаждался и плохо скрываемым азартом оперативников, и собственной неторопливостью. – В два часа дня. Я закончил свои занятия, выглянул в окно, а там ваш фигурант собственной персоной.
Словечко «фигурант», которым щегольнул Копушин, резануло слух Валеры.
– Пока не фигурант, а только подозреваемый, – суховато сказал он, подходя к окну. – И то станет им не сразу, а после постановления следователя.
– Я в ваших тонкостях не разбираюсь, – небрежно махнул рукой Родион.
Валера явственно услышал в его словах легкую издевку и неприязненно подумал: «Умник, блин, нашелся! В тонкостях он не разбирается...»
М-да, из окна домишки студентика участок Егоровых просматривался очень неплохо. Часть сада была закрыта деревьями, но если Егоров и в самом деле шел огородами, то вот тебе огороды: смотри – не хочу. Даже капустные грядки легко можно различить. Ну что ж, можно порадовать Забелина.
Вероника тщетно пыталась накормить Димку супом, когда на веранду поднялся следователь. Он вошел без стука, по-свойски, и Машу, разогревавшую рагу для Кости, его бесцеремонность неприятно кольнула. «Вот ведь беспардонный человек», – мелькнуло в голове.
– Покушать готовите? – весело спросил Борис Петрович. – Покушать – это хорошо.
В его фразе не было ничего особенного, но слова следователя все восприняли как обвинение.
– Мне нужно детей кормить, – попыталась оправдаться Вероника.
