Боевые пловцы

Ярко светило солнце. Морской ветер гнал по голубому небу пушистые облака. К северу и югу от горы, расположенной в центре острова, были видны цепочки холмов. На их зеленых склонах находилось множество замаскированных орудийных окопов.

Легкий ветерок поднимал небольшие волны, которые разбивались о коралловый барьер шириной от 30 до 60 м, тянущийся с севера на юг параллельно берегу. Риф и остров образовывали открытую длинную лагуну, достигающую 1800 м в ширину у северной оконечности участка, намеченного для высадки. У юго-западного края лагуна сужалась до 30 м. Примерно в центре района высадки в море вдавался скалистый мыс Сузуп, на котором японцы оборудовали большое количество минометных окопов и пулеметных гнезд. Здесь проходила разграничительная линия между участками высадки двух дивизий морской пехоты.

Накануне высадки самолет морской авиации типа «Эвенджер» был сбит зенитной артиллерией на высоте около 900 м над лагуной. Самолет взорвался в воздухе. Два члена экипажа погибли, а третьего, лейтенанта У. Мартина, выбросило из самолета взрывной волной. Спустившись на парашюте, Мартин оказался в воде, метрах в тридцати от побережья и на таком же расстоянии от мыса Сузуп. Японские стрелки взяли его под перекрестный обстрел. Не бросая парашют, Мартин поплыл по направлению к рифу. Целый и невредимый, он добрался до рифа, перебежал его, сильно пригнувшись, а затем надул резиновую спасательную лодку, приспособил рваный парашют вместо паруса и поплыл в море, где его подобрал самолет. Доставленный на борт авианосца, Мартин сообщил, что глубина лагуны не превышает 1,2–1,5 м, что уровень воды над рифом достигает 50– 60 см и что на нем через каждые 300 м установлены цветные флажки (по-видимому, реперы для минометов).

Донесение Мартина было передано по радио командам подрывников, которые получили затем приказание проверить эти данные и установить местонахождение затонувшего самолета.

5-я и 7-я команды отправлялись в разведку в 9 часов 00 минут. Кауфман все еще полагал, что при выполнении боевого задания команды потеряют свыше половины личного состава. Он заставил всех офицеров и рядовых своей команды выучить наизусть фамилии и порядок замещения командных должностей в случае гибели командиров подразделений. Таким образом, предвиделась возможность частой смены командиров, однако это не должно было мешать успешному выполнению задания.

Как только подрывники погрузились на десантные баржи и катера, эскадренные миноносцы, крейсера и линейные корабли открыли огонь по острову. Клубы дыма окутали берег и зеленые склоны холмов.

С закрытых позиций неожиданно стали отвечать японские батареи. Японцы полагались на маскировку своих огневых позиций и бездымный порох. Вокруг транспорта «Гилмер» рвались снаряды. Потеряв двух матросов убитыми, он поспешно удалился на безопасное расстояние от берега. Линкор «Калифорния» получил прямое попадание в башню с командным пунктом и отошел на 3 мили от берега, что снизило эффективность огневой поддержки на северном участке.

Севернее мыса Сузуп 4 десантных катера, развернувшись «веером», устремились каждый к своему участку побережья. Японские минометы обрушили свой огонь на этих смельчаков. По одному катеру, шедшему зигзагом, было выпущено 26 мин, но ни одна не долетела до цели.

Пловцы сидели, согнувшись, в открытых катерах. Голубые тапочки и наколенники для переползания по кораллам, купальные трусы и брезентовые рукавицы для защиты рук от порезов во время преодоления острых коралловых выступов, остекленные спереди маски и шлемы придавали им фантастический вид. Пловцам были выданы буйки для обозначения мин, продолговатые пластмассовые пластинки и карандаши для того, чтобы отмечать глубину воды и вести записи под водой. В каждой паре пловцов один имел при себе большую катушку, на которую был намотан леер с мусингами. Четыре офицера получили портативные водонепроницаемые рации.

Тело каждого пловца было разрисовано черными поперечными полосками с интервалом в 30 см. Однако такая раскраска не имела ничего общего с воинственной раскраской индейцев. Кауфман придумал ее для того, чтобы облегчить измерение глубин в лагуне и на рифе. В мелководных местах пловцы могли достать до дна ногами и определить таким образом глубину.

По команде каждая пара пловцов ныряла в воду и плыла к рифу. Так были обследованы участки побережья протяженностью 600 м, выделенные для каждого катера.

У мыса Сузуп, когда пловцы преодолели половину расстояния до берега, один из них получил приказ вернуться на катер, чтобы передать хотя бы часть добытых сведений. Другому пловцу было приказано приблизиться к берегу на 50 м, а затем вернуться.

Ближе всех к мысу Сузуп, где японские стрелки вели шквальный огонь, подплыл главный старшина Дэвис. В качестве неоспоримого доказательства того, что «здесь были наши», он повесил свою маску на японский буй, установленный в 30 м от берега. В этом районе пловцы обнаружили самолет Мартина, уточнили полученные от него сведения и добыли новые, благодаря которым план наступления морской пехоты подвергся некоторым изменениям.

На северном участке побережья, где пловцы вели разведку, ширина рифа достигала 200 м, а простиравшейся за ним лагуны — почти 1800 м. Командование выслало передовой отряд, который начал преодолевать рифовый барьер, где глубина воды достигала 0,5 м, на так называемых «плавучих матрацах». Они представляли собой надувные резиновые плоты, снабженные электромоторами, которые обеспечивали бесшумное передвижение.

Шесть «плавучих матрацев», каждый с двумя пловцами, устремились к лагуне. Взрывная волна от разорвавшейся мины опрокинула «матрац» младшего лейтенанта Маршалла, когда тот перебирался через риф. После неудачных попыток перевернуть плот Маршалл пустился вплавь через лагуну. Лейтенанту Дэвенпорту и его напарнику удалось проникнуть в лагуну, но затем, когда японский снайпер прострелил их «матрац», они предпочли плавание без него как более безопасный способ передвижения. Кауфман и другие поставили свои плоты на якорь примерно в 300 м от берега, с тем чтобы остальную часть пути преодолеть вплавь.

Вслед за пловцами на плотах под огнем противника упорно приближались к берегу парами пловцы, продвигавшиеся вплавь. Один разматывал леер и через каждые 25 м измерял глубину, а другой плыл зигзагом в поисках мин и выступающих верхушек коралловых рифов, которые он отмечал буйками.

Японцы сосредоточили минометный и ружейно-пулеметный огонь на десантных катерах и резиновых плотах. В то же время они не упускали из виду и одиночных пловцов. Пулеметные очереди вынуждали быстро укрываться от огня противника. Пловцы ныряли, стараясь как можно дольше держаться под водой, и каждый раз всплывали в новом месте, чтобы набрать в легкие воздух.

На каждый из четырех участков побережья Кауфман послал по одному офицеру, который имел задание, передвигаясь на «плавучем матраце», указывать направление пловцам, измерявшим глубину, воодушевлять их и в случае необходимости оказывать им помощь. Кауфман плыл на плоту вместе с обладавшим прекрасным зрением матросом, который был его «поводырем», поскольку у самого Кауфмана зрение было неважное. Впоследствии он сообщал:

«Все бойцы под шквальным огнем противника спокойно и не торопясь продолжали разведку, записывая все добытые сведения. Неудивительно, когда большинство твоих людей проявляют такую храбрость. Но когда все до одного спокойно выполняют задание под ураганным огнем противника, то это просто невероятно».

Проникнув в лагуну, Кауфман увидел позади серию больших всплесков воды. Решив, что это корабли огневой поддержки стреляют с недолетом и могут поразить его пловцов, он вытянул антенну портативной рации и вызвал по радио своего заместителя Джека Дебольда, который, невзирая на его протесты, был оставлен на десантном катере за рифом с заданием обеспечить радиосвязь с кораблями огневой поддержки. Кауфман крикнул в микрофон: «Передайте этим чертовым кораблям, чтобы они не стреляли с недолетом».

Дебольд хладнокровно ответил:

«Это не недолеты, а перелеты: это всплески от японских мин».

Огонь японцев становился все точнее. Их мины рвались недалеко от пловцов. Подводная взрывная волна выбросила из воды Г. Холла. Тем не менее он остался в живых. Пять бойцов было