трапезе.
Полночь я встретил сытым, но сонным. Как гласит народная пословица: «То понос, то золотуха» – не иначе. Вынул из-за пазухи кисет. Бросив мне его в ящик, Хромой наказал жевать листья в случае слабости, и не больше пяти штук за час. Что он имел в виду, уточнить не удалось, крышку закрыли. Самое время проверить. Я достал коричневый, свернувшийся в трубочку листок и положил в рот. На вкус лекарство от слабости оказалось довольно мерзким, с горечью. Первую дозу я пережевал, давясь, но вторая пошла заметно легче, а третья вообще на ура. Сон как рукой сняло. Ломота в затекших мышцах исчезла. На смену усталости пришла удивительная бодрость. По телу будто электрический ток пустили, в крайних фалангах пальцев ощущалось слабое покалывание. И без того не вызывающие нареканий чувства обострились, особенно слух. Я начал различать звук мышиной возни в противоположном конце здания, писк, скрежет крошечных зубов, точащих дерево, стук капель, падающих с протекающей крыши, тиканье «Славы», лежащей у меня во внутреннем кармане. Это было удивительно. Никакая анаша не сравнится. Состояние, близкое к эйфории, при абсолютной кристальной ясности рассудка.
Я бросил в рот четвертый листок, отметив себе в списке дел вторым пунктом после убийства Баскака расспросить Хромого о происхождении сего чудесного растения, убрал кисет и подошел к воротам.
Снаружи кто-то топтался. Медленно ходил туда-сюда, периодически вздыхая и останавливаясь. Из щели в воротах тянуло табачным дымом. Значит, охрана поставлена не только внутри. Это неприятно, но поправимо. Наблюдение через щель за пространством напротив склада новых действующих лиц назревающей трагедии не выявило, и я решил поднять занавес.
Толщина досок на воротах была около полутора сантиметров – для стального сердечника «57Н181С», что поселились в магазине моего «АПБ», не проблема, такой преграды они даже не заметят. Главное – чтобы не застряли у кого-нибудь в заднице, пробив стену соседнего барака.
Я ухватил громадный пистолет обеими руками и, выждав, когда скучающий часовой поравняется с осью ствола, нажал спуск. «АПБ», сухо протрещав, выплюнул пять гильз, и еще пять, на звук упавшего тела. Лучше пошуметь глушеной волыной в здании, чем допустить автоматные трели на улице.
Засов снялся легко. Я распахнул створку ворот и несколькими рывками втащил хрипящего горе-часового внутрь. Мужику на вид было лет сорок. Лысоватый, с проседью. Видимо, стоял спиной ко мне, серая ветровка на груди будто взорвалась, торчащие наружу лоскуты быстро пропитывались красным. Вторая очередь пришлась в область поясницы. Не кричал он только потому, что легкие были разорваны. Глаза уже закатились, но рука все еще пыталась достать тянущийся на ремне «АКС-74У». Клинок, нырнув между четвертым и пятым ребром, пресек это безобразие.
Я вышел и прикрыл ворота. Хоть маскировка и никудышная – пулевые отверстия, кровь и клочья одежды на земле, да уже само отсутствие часового, – небольшую отсрочку она давала. При известном везении.
Искомый объект – штаб – по разъяснениям моего нового работодателя, обосновался в здании бывшего железнодорожного вокзала, который, в свою очередь, находился внутри опоясывающего прилегающую территорию охраняемого периметра. В том же периметре расположился и недавно покинутый мною склад. Наверное, внешняя охрана была не в пример бдительнее тыловых коллег, раз Валет с Хромым избрали для меня столь нетрадиционный способ проникновения. Но в этом мне еще предстояло убедиться, а пока я, словно крыса, ныряя из тени в тень, шел к цели.
План местности, обрисованный Валетом, носил весьма и весьма приблизительный характер: «Прямо до забора, сто метров налево, у первой хрущевки направо, пройдешь три двора, свернешь к универсаму, а там уже видно будет». Заебись. Во-первых, забора я прямо по курсу не обнаружил и, решив, что ему давно уже нашли лучшее применение, повернул у бараков. Прошел, как велено было, сто метров налево, но вместо ожидаемых пятиэтажек оказался рядом с выросшей на пепелище помойкой. Судя по обгоревшим остаткам фундамента и трухе от попиленных на дрова бревен, никакого отношения этот дом к хрущевкам не имел. Те стояли правее и дальше, четыре и пять штук соответственно. Бля! И какие из трех дворов я должен пройти?! В течение следующей минуты мой мозг скороговоркой воспроизводил все изученные за одиннадцать лет проклятия, так и этак комбинируя их со словом «Валет», а глаза пытались отыскать хоть какие-то ориентиры, указывающие на близость железной дороги. Не найдя таковых, решил свернуть направо – там было меньше светящихся окон.
Едва первый двор остался позади, из дома послышались голоса и стук подошв по лестнице. Спускались три человека. Я нырнул за кусты и прижался к стене.
– Надо бы ствол новый попросить у начальства, – сказал один, – а то вон, глянь, ложа треснула. Скоро в руках развалится.
– Пустое, – ответил второй.
– Говорят, вчера три ящика автоматов привезли.
– Привезти-то привезли, только тебе хрен чего перепадет. Опять все личной гвардии достанется. А ты как бегал в атаку со своим «ТОЗом», так и будешь бегать.
– Кабы так же, если не шустрее, – усмехнулся третий. – Восемьдесят автоматчиков с тылу прыти-то здорово добавляют.
– Не балаболь, умник, – прошипел второй.
– А че я такого сказал? Будто сами не знаете. У них теперь не то что автоматы, и пулеметы есть, все как положено. Это пока еще муромские суки раны не зализали, а как залижут, тут-то и будет нам всем «Ни шагу назад». Помяните мое слово.
– Ты свое слово засунь-ка куда поглубже. В субботу двоих уже вздернули за такие разговоры.
Троица вышла из подъезда и направилась в мою сторону, освещая пятачок впереди себя керосиновым фонарем.
– Ну да? – удивился первый. – А я слышал, они к бунту подстрекали.
– Тебя, что ли?
– Почему меня? Так, окружающих.
Второй молча покачал головой и сплюнул.
– Бля, спать охота, – зевнул третий. – Еще башка со вчерашнего трещит.
– Не ной. Обход закончим, и будешь дрыхнуть хоть до обеда.
Обход?! Это плохо. Впрочем, мне тогда крупно подфартило. Мы ведь могли и разминуться. В таком случае об обходе постов я узнал бы не из этого разговора, а по вою сирены и высыпавшим на улицу патрулям.
Троица прошла через двор, в сторону помойки, а я пристроился следом.
Валить обходчиков прямо на дороге было бы неразумно. Комплекцию двое из них имели весьма внушительную, и мне совсем не хотелось корячиться на открытом пространстве, чтобы оттащить трупы в место поукромнее. Пришлось устроить небольшой спектакль. Когда троица проходила рядом с помойкой, я подскочил к ним со спины и пустил в ход всю свою силу убеждения.
– Стоять! Руки вверх!
Эффект неожиданности сработал как надо. Один из обходчиков выронил папиросу, та упала, осыпав асфальт мелкими красными искрами. Все трое остановились и подняли руки.
– Кто такие? Что здесь делаете? – продолжил я, стараясь придать голосу басовитости, но, наверное, это вышло не слишком убедительно.
– Ты че, пацан, сдурел? – бородатый мужик, видимо старший, медленно обернулся, продолжая держать руки поднятыми. – Мы из шестого отряда, посты обходим.
– Разберемся. Вперед.
– Не балуй, – голос бородача дрогнул, возможно, наличие глушителя на смотрящем ему в спину стволе заставило нервничать.
– Вперед, – повторил я, косясь по сторонам. – Иначе буду стрелять.
Троица сошла с дороги и, перевалив под моим чутким руководством через кучи мусора, углубилась в бурьян.
– Эй, малец, – бородач занервничал сильнее, – ты что удумал?
– Зачем мы туда идем? – истерично протараторил парень лет восемнадцати, тот, который две минуты назад храбро критиковал командиров. – А? Зачем?
– Стоп. На колени.
