Потом ты нажимаешь красную кнопку. Ганнибал Форчун глядел на разноцветные полоски света, в которые превратились звезды во время перемещения. Почти полтора часа прошло с тех пор, как он подобрал с поля боя Уэбли и Ронел. Сначала он боялся, что Ронел, узнав о смерти Луизы, прибегнет к такому же способу самоуничтожения, как и Аррик, но Уэбли не позволил ей сделать это. Последние двадцать минут они оба молчали, возможно, общаясь на телепатическом уровне. У них явно намечался союз, который у симбионтов был еще более тесным, чем тот, которого когда-либо могли достичь Форчун и Луиза. Он проверил координаты, показания двойных часов и ввел новый адрес в компьютер. Тот мгновенно выдал ожидаемый ответ. Форчун установил режим невидимости и вошел в реальность.
Нитевидные лучики света превратились в яркие точки, и впереди замаячила поверхность планеты Сфаруа. Он направил машину времени к серповидной грозди островов и завис над районом, где обучал Луизу навигации во времени. Вспомнить точную последовательность событий в тот давний день было непросто — так много случилось с тех пор, — но он напрягся, чтобы вспомнить. Спустившись ниже, он стал переводить машину в ближайшее будущее. Пейзаж внизу приобрел красноватый оттенок. Он увидел такую же, как у него, машину времени.
Показались две фигуры, направляющиеся к ней. Он прекратил темпоральное перемещение, оставаясь в нематериальном состоянии. Пара, находившаяся в реальности, поговорила между собой несколько минут, затем мужчина снял с пояса устройство дистанционного управления, нажал кнопку, и люк машины времени распахнулся. Луиза следила, как он забирался внутрь.
— Это же не ТЕРРА, — вдруг сказал Уэбли, нарушая тишину.
— Нет, — согласился Форчун, срывая с себя запыленные и окровавленные одежды. — И на мне тогда не было этой туники.
— С тобой все в порядке? — спросил симбионт.
— Абсолютно.
Уэбли прочитал его мысли и все понял. Форчун быстро переоделся в более современную, но тоже не очень целую одежду и снова сел за пульт.
Снаружи другая машина времени вдруг исчезла. Форчун направил машину на освободившееся место, перевел транспортер в объективную реальность. Она материализовалась с хлопком, он открыл люк и выглянул наружу. Девушка, глядящая на него, показалась ему почти незнакомой. Форчун прочитал удивление в ее глазах.
— Дрейн! — воскликнула она. — Уже успел подраться, негодяй…
Он выдавил запоздалую улыбку, потом спрыгнул на землю.
— Где ты был? — В ее банальном вопросе было столько тревоги и заботы. Да, это была девушка, с которой он разделил опасное приключение в Мохенджо-Даро несколько жизней назад, девушка, с которой — сейчас, здесь — он проведет еще часть отпуска. И все же она была другой; даже ее лицо не совсем совпадало с мысленным образом, который он увез с собой из Карфагена.
— Я собирался сделать тебе подарок, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал весело, — но аборигены оказались не так дружелюбны, как я думал.
Он видел, что она не верит ему, но он не мог позволить ей знать правду. Возвращение сюда, понял он, было глупым потаканием своим слабостям, апогеем огромного числа глупых потаканий; теперь ему нужно было постараться свести инцидент к минимуму последствий. Мягко, предостерег он сам себя, но достаточно убедительно, чтобы она приняла меня всерьез. Он постарался, чтобы это звучало, как продолжение мысли:
— К несчастью, дорогая, этот визит был совершенно необычен. Для меня могло быть опасно не узнать об этом позже.
— Хорошо. Я постараюсь не напоминать тебе об этом. — Но ее глаза выражали тревогу. Он удивился, что ее глаза говорили: обними меня, убеди, что ты настоящий. Стараясь не замечать комок в горле, он потянулся к ней. Когда она оказалась в его объ ятиях, Форчун почувствовал пустоту, груды сует ливой пустоты вокруг них.
— Я люблю тебя, — сказал он, и слова потянули за собой другие. — Сейчас я люблю тебя так же, как и завтра. Время судит. Ты понимаешь, мы действи тельно не можем позволить себе отвечать друг за друга. Мы… — Он затолкал остаток фразы обратно, а она ожидала ее окончания.
— Почему, дорогой? — наконец спросила она.
Он прижал ее крепче, шепча:
— Я люблю тебя, как бы ты ни выглядела. — Потом его рот нашел ее губы, и ее гибкое тело прильнуло к нему. Она попыталась еще что-то спросить, но он предупреждающе покачал голо вой. — Не спрашивай меня. У нас всего несколько минут.
Она спрятала лицо на его груди и притихла. Время. Все-таки оно нам почти неподвластно. Он не смог отказать себе в удовольствии удержать ее в объятиях, смакуя миллисекунды.
— Ты должна представить себе, что этих последних минут не существует. — Говоря это, он чув ствовал себя так, как будто он уже попадал в эту ситуацию раньше.
— Я обещаю, — отвечает она, и затем улыбается, как будто она только что поняла истину. Он знал, что она скажет, помнил. — Есть только сейчас, пра вильно? И сколько бы мы ни жили, все, что у нас действительно есть, это сейчас. Этого должно быть нам достаточно.
Не в силах воплотить чувства в слова, он снова привлек ее к себе, пытаясь навсегда унести с собой ощущение ее губ на своих, нежности ее тела, ее рук, обнимающих его плечи. Они неохотно расстались. Оба молчали, хотя Форчун чувствовал, что Луиза интуитивно знает, о чем шла речь.
Он быстро забрался обратно в открытую машину времени. Люк захлопнулся. Форчун упал в кресло управления, установил счетчик, затем запустил обратный отсчет. Двойные часы показывали, что они все еще были в безопасности. Началось темпоральное перемещение.
— Что это было? — осторожно спросил Уэбли.
Форчун смотрел на полоски звезд снаружи, потом перенастроил адрес. Теперь удостоверившись, что они достигли нормального кросс-темпорального межзвездного режима работы, он повернулся в кресле и посмотрел на двух симбионтов, сидящих в уголке кабины.
— Иногда невозможно сказать «до свидания», — объяснил он.
В его сознании эхом прозвучали слова: «И сколько бы мы ни жили, все, что у нас действительно есть, это сейчас. Этого должно быть нам достаточно».
Никогда больше не услышать этого, подумал он, и от этого печаль только усилилась.
