постели.
Джо оказался прекрасным, изобретательным любовником. Грэйс не могла насытиться его ласками, и часы их любви были столь страстными, как и в первый раз.
Они ходили в оперу, на концерты и в модные дискотеки, где весело и беззаботно танцевали. Когда Джо был занят, Грэйс нравилось изучать витрины элегантного торгового центра Неаполя, а потом посидеть в одном из уличных кафе, наблюдая за прохожими. Ее огорчало, что чудесные итальянские каникулы так быстро проходят.
Она посмотрела все, что хотела увидеть. И начала подумывать о возвращении домой. Послала по открытке Дугласу, Энн и Чаку. А больше у нее дома никого и не было.
Грэйс размышляла, не позвонить ли ей хоть разок Дугласу. Но откладывала это со дня на день. Она боялась, что он начнет жаловаться и говорить, как срочно она нужна ему в магазине. Тогда она будет вынуждена принять решение. А Грэйс все никак не могла решиться.
Странно, но Джо ни разу не заговорил об ее отъезде. Его тети, дяди, кузины и кузены, регулярно собирающиеся на семейный ужин, тоже, казалось, не задумывались о том, сколько времени эта американка будет еще жить в их доме. Для них она естественным образом стала повседневной принадлежностью палаццо.
Время утекало, а Грэйс изо всех сил гнала прочь мысли о возвращении домой. Но этот вопрос все же угнетал ее. Она грустила. И в конце концов не смогла дольше скрывать от Джо свое дурное настроение.
— Что с тобой, cara mia, — спросил он однажды ночью, держа ее в объятиях после бурной любви.
— Ничего, — уперлась сначала Грэйс, но Джо мягким движением заставил ее посмотреть ему в глаза.
— Не скрывай от меня ничего, Грэйс, — попросил он.
— О'кей, Джо! Мне грустно оттого, что я должна вскоре вернуться в Штаты, — нахмурившись, призналась она.
— Как это?
— Ну ты даешь, — тихо сказала девушка, и тоска из-за предстоящей разлуки стиснула ей горло. — Я здесь уже почти три недели. Пора лететь домой.
— Нет, Грэйс, — заявил Джо и привстал на колени на овальной огромной кровати около Грэйс, подпершей голову рукой. — Нет, ты не полетишь назад в Мэн. Ты должна остаться.
— Ах, Джо, — лишь вздохнула Грэйс, и ее большие темные глаза влажно заблестели.
— Грэйс, я хотел бы на тебе жениться, — спокойно и серьезно произнес Джо. — Я хотел бы, чтобы ты стала моей женой.
Грэйс потеряла дар речи и лишь растерянно уставилась на Джо, чуть приоткрыв рот. Он подумал, что она еще никогда не выглядела такой юной и беззащитной, как в этот момент.
— Грэйс! — Голос Джо был мягким, словно он хотел очень бережно вывести ее из состояния оцепенения и вернуть в реальность. — Грэйс, — повторил он, — ты хочешь выйти за меня замуж?
Грэйс поняла вопрос еще с первого раза. Но мысли в ее голове совсем спутались. Она пыталась разобраться, чего она хочет, чего она хочет на самом деле.
И девушка вынуждена была признаться себе, что еще дома, в Мэне, надеялась услышать однажды из уст Джо этот вопрос. Да, она хотела. Еще как хотела! Грэйс натянула на себя шелковую простыню и крепко зажала ее рукой под подбородком. В этот торжественный момент не годилось сидеть совершенно голой в постели. Простыня придавала ей больше достоинства.
— Да, Джо, — очень серьезно промолвила она. — Да, я хотела бы выйти за тебя замуж.
— Я это знал, я это знал, cara mia! — восторженно крикнул Джо и сдернул с нее простыню, чтобы снова вжать в матрац и обнять. Грэйс засмеялась и раскинула руки. Весело хохоча, они катались по необъятной кровати, целовались и снова пылко и страстно любили друг друга.
— Моя маленькая женушка, — шепнул Джо, когда они засыпали, тесно обнявшись, и Грэйс продолжала улыбаться от счастья даже во сне.
8
Когда Грэйс проснулась на следующее утро, Джо уже ушел. Она прокралась, как уже часто делала, в свои комнаты, чтобы одеться и затем заказать завтрак. Блаженно улыбаясь, она вспоминала прошедшую ночь и предложение, сделанное ей Джо, и за утро не раз спрашивала себя, не приснилось ли ей все это.
Но не успела она доесть свой завтрак, как синьорина Валери принесла ей наверх роскошный букет красных роз и поздравила ее.
— Мы так и предполагали, мисс Долби, — сказала она и смущенно опустила глаза. Мы рады за синьора Джованни. Вы прекрасно подходите друг другу.
А вечером Джо объявил о своих брачных планах семье. Его дяди, тети, кузины и кузены тоже радостно восприняли эту новость и осыпали их поздравлениями. Женщины взволнованно обсуждали подготовку к торжеству, а мужчины одобрительно похлопывали Джо по плечу и с восхищением поглядывали на Грэйс.
— Неужели свадьба обязательно должна быть такой пышной? — робко спросила Грэйс у Джо, подробно побеседовав на эту тему с одной из его теток. — Разве недостаточно было бы гражданской регистрации брака и праздника в семейном кругу?
— Это невозможно, cara mia, — засмеялся Джо. — Если в Неаполе женится кто-то из семьи Алессандро, весь город имеет право на зрелище. Я не могу нарушать традицию. Вот увидишь, мои тетки настолько великолепно все организуют, что ты сама получишь удовольствие.
Грэйс хоть и сомневалась в этом, но понимала, что ей не остается ничего другого, как подчиниться традиции. Когда определился день свадьбы, она позвонила Дугласу и пригласила его. Но брат был слишком раздосадован внезапным отъездом Грэйс, чтобы порадоваться ее вступлению в брак с этим «мафиозо».
Грэйс быстро смирилась с тем, что бессмысленно уговаривать Дугласа приехать. Дуглас бы только мешал и неподобающе вел себя в обществе, раз уж он до сих пор так злился на Джо. Вот когда она уже выйдет замуж, тогда спокойно помирится и с братом.
Единственной обязанностью Грэйс во время предпраздничной суеты был выбор свадебного платья. Но и тут тетки Джо давали ей советы, по-дружески, но твердо. Грэйс хотела остановиться на коротком шелковом платье кремового цвета, но дамы, сопровождающие девушку в поездках по самым дорогим модным салонам Неаполя, быстренько ее отговорили.
В конечном счете они пришли к согласию в виде шедевра «от кутюр» из тяжелых белоснежных кружев с трехметровой фатой, схваченной диадемой. Грэйс считала, что платье совсем не в ее стиле, но не могла отрицать, что это просто мечта.
Свадьба должна была состояться через три недели. Грэйс была по горло занята приготовлениями и даже не заметила, как пролетело время.
Поэтому она страшно удивилась, когда однажды утром проснулась и сообразила, что настал день ее свадьбы.
В этот день Джо баловал ее особыми знаками внимания, но сам у нее не появлялся. Его тетки объяснили Грэйс, что такова традиция. Грэйс нервничала и раздражалась. Ей хотелось, чтобы Джо находился рядом. Но она была начисто лишена возможности позвонить ему и тем более пройти в его апартаменты. К моменту, когда пора было надевать свадебное платье, она превратилась в клубок нервов.
Парикмахер из города уложил ее упрямые светлые кудри в прическу, идеально соответствующую диадеме и фате. Пришел дядя Джо, в чью обязанность входило вести ее к алтарю, и водрузил на ее голову бриллиантовую диадему, к которой тетки, улыбаясь, прикрепили пышную фату.
— Фамильная реликвия, — объявил дядя. Теперь она принадлежит тебе. Так же, как все бриллианты семьи Алессандро и многое другое, что Джо покажет тебе в ближайшие дни.
