следующее утро совершенно разбитой.
Как жаль, что у нее выходной! Первым ее порывом было целый день не вылезать из кровати и смотреть слезные мелодрамы по телевизору. Но потом она поняла всю глупость своего поведения. Все равно прошлого не изменить.
Виктория встала, приняла душ и приготовила себе незамысловатый завтрак.
Когда проходила мимо входной двери, ее внимание привлек клочок бумаги, подсунутый под нее. С замирающим сердцем она развернула записку и прочитала, сидя прямо на полу.
Подписи не было. Но Виктория все равно радостно прижала записку к груди. Затем взглянула на часы и ужаснулась. Половина двенадцатого. До парка ехать минут двадцать. У нее почти не осталось времени на сборы. Вариант остаться дома, естественно, даже не рассматривался.
Виктория заметалась по комнате. Она поспешно натянула вчерашние джинсы и свитер, которые оказались пол рукой, надела ботинки и пальто. На косметику времени уже не было.
Виктория выбежала из дома и попыталась поймать такси. Но, как назло, все проходящие мимо машины были заняты. Тогда она помчалась в метро. Там было людно и душно. Через неделю наступало Рождество, поэтому горожане вовсю готовились к предстоящему празднику. Проехав несколько станций, Виктория вышла на улицу. Оставалось еще пять минут. Теперь можно было не спешить…
Виктория еще издали заметила Мигеля, стоящего у ворот парка. Она ожидала его увидеть, но все равно ее сердце часто-часто забилось от радости.
— Ты не работаешь сегодня, — произнес Мигель, подойдя к ней.
Она совсем забыла это в нем — его грацию, чувственность, утонченность. Только гордость не позволяла ей кинуться в его объятия. И от того, как запела ее душа при виде Мигеля, стало ясно, что она совсем не преуспела в своем стремлении отдалиться от него.
— Я знаю, ты сегодня свободна, — продолжил он с лукавой улыбкой. — Но почему-то обманула меня. Слава богу, Уильям сказал мне, где ты работаешь. Но все равно я очень благодарен тебе за то, что ты пришла.
Но Виктория уже не была уверена в правильности своего поступка. Мигель стоял слишком близко. Ее бросило в жар. Казалось, воздух стал труднее входить в легкие.
— Когда ты разговаривал с Уильямом?
— Вчера утром, когда прилетел в Париж.
— Он мне почему-то ничего об этом не сказал, когда мы говорили по телефону, — задумчиво произнесла Виктория.
— Я попросил его не делать этого.
— Он же мой брат.
— Никто этого и не отрицает.
— Тогда он должен был сообщить мне о твоем приезде, — упрямо стояла она на своем.
Мигель снова заманил ее в ловушку. И Виктория уже начинала жалеть, что поддалась первому порыву. Стоило ему позвать, и она прибежала как ни в чем не бывало. Когда же она перестанет быть такой наивной?
— Вики…
— Да?..
— Я не собираюсь принуждать тебя.
Вся во власти противоречивых эмоций, Виктория даже не взглянула на него.
Подул ветер, и она зябко поежилась. Еще недавно был ясный зимний день, сейчас же небо затягивало низкими серыми тучами. Словно природа сопереживала ей, догадываясь, что, если Мигель дотронется до нее, она не сможет ему противостоять.
Виктория решила быть откровенной.
— Я не знаю, что делать. Я тяжело и упорно работала, чтобы забыть тебя, потому что… — Она замолчала и покачала головой, подбирая слова. — Потому что видеть тебя сейчас похоже на мучительную агонию. Я не думала, что это когда-нибудь произойдет. Почти смирилась…
— Ты знала, что нам было хорошо вместе.
— Но ты ушел.
— Мы оба знаем почему.
Ее горло сжал спазм. Она чувствовала, что может расплакаться в любой момент.
На улице заметно потемнело. Пронизывающий ветер усилился, растрепав ее волосы.
— Хочешь зайти? — Мигель указал на кафе неподалеку, перед которым был сооружен навес над столиками, только сейчас там было пусто.
Из кафе доносилась громкая жизнерадостная музыка. И Виктория покачала головой.
— Не особенно.
— Скоро может начаться снегопад.
Виктория огляделась. Мигель был прав. Аллеи парка и соседние улицы почти опустели.
— Давай просто поедем ко мне, — предложила она, плотнее заматывая шарф.
Не успела она это произнести, как повалил мокрый снег, такой густой, что все вокруг превратилось в белое месиво. Мигель распахнул полы своего пальто, прижал Викторию к себе и побежал в сторону кафе.
Они заскочили под навес. Виктория осталась почти сухой. Мигель же был весь облеплен снегом. Снег на его волосах стал быстро таять, и капли воды потекли по лицу.
Вокруг ничего не было видно. Казалось, они остались одни на всем белом свете.
— Тебе нужно согреться. Мне — просушить пальто. Похоже, это надолго, — произнес Мигель, вытирая лицо платком.
Она бросила на него обвиняющий взгляд.
— Ты рад, что мы здесь застряли.
— Постарайся подумать о моем предложении как о мирном, — сухо ответил он.
Виктория судорожно стиснула руки.
— Почему же тогда я настроена отнюдь не мирно?
Он мягко рассмеялся.
— На это только ты можешь дать ответ. Зайдем внутрь. — Мигель приоткрыл дверь, приглашая ее войти.
В кафе, как и на улице, почти никого не было, поэтому они сели за понравившийся им столик. Заказали вина и салат.
Вино оказалось не самым хорошим, но, по крайней мере, возбудило у Виктории аппетит. И она с удовольствием съела салат.
Когда официант убрал тарелки, молодая женщина посмотрела в окно и вполголоса произнесла разочарованным тоном:
— Снегопад еще не прекратился.
— Значит, нам нужно придумать, чем мы можем здесь заняться.
Виктория услышала озорные нотки в голосе Мигеля. Ей показалось, что он втайне наслаждается ее безвыходным положением.
— Ты подстроил все это, — сказала она, отводя взгляд и подпирая рукой щеку. Ей с большим трудом удавалось сохранять видимость спокойствия.
Мигель сверкнул зубами в улыбке.
— Ты права. Я просмотрел сводки синоптиков прежде, чем лететь через океан, — пошутил он.
— Мы не можем просто сидеть тут. — Виктория поёрзала на стуле.
— Почему?
Она старалась не смотреть на него. Это нечестно, что он выглядит настолько великолепно и до сих пор заставляет ее чувствовать себя так, словно она осталась единственной в мире женщиной. Желанной ему женщиной.
