– Я думал, вам это не интересно.
– Почему это? – возмутилась она. – Мы же помолвлены. Разве невесту не должно волновать все, что важно для ее будущего мужа?
Николас застыл посреди коридора. Она сама-то поняла, в чем только что призналась?
Дориан тоже замедлила шаги, затем остановилась.
– То есть… – забормотала она, – …я бы относилась к вам именно так, если бы мы были помолвлены по-настоящему…
Николас улыбнулся.
– Ну-у, если бы мы были помолвлены по-настоящему, я бы тоже относился к вам именно так.
– Ясное дело, – насупилась Дориан. – Если бы мы были помолвлены по-настоящему…
Николас смотрел на ее соблазнительные пухлые губки, сейчас обиженно поджатые, и не мог избавиться от неожиданной мысли: что, если эта игра в помолвку для Дориан, как и для него, перестала быть всего лишь игрой? После той прогулки, когда они кормили пони, Дориан только и делала, что капризничала и дулась…
Вот и сейчас. Она вскинула голову и, не дожидаясь его руки, зашагала дальше по коридору. Николас двинулся следом, невольно любуясь покачиванием бедер под пышными юбками.
– Что, все уехали на ярмарку? – через плечо бросила Дориан.
– Я хотел было пригласить Гэвина и Элеонор составить нам компанию. Боялся возбудить подозрения маркиза. Но он так охотно согласился оставить нас здесь одних, что я передумал насчет Треффордов.
– Леди Элеонор, кажется, не терпелось поехать на ярмарку. – Дориан нервно покусывала нижнюю губу. У нее вообще был такой озадаченный вид, словно она решала и никак не могла решить сложную проблему.
Николас ухмыльнулся.
– Элеонор обожает всевозможные ярмарки. Вот увидите, она заставит Гэвина скупить половину местных безделушек.
У самой двери библиотеки Дориан обернулась и подняла на Николаса широко распахнутые, вопрошающие глаза. «Да она вовсе не капризничает и не дуется! – вдруг сообразил Николас. – Ее действительно что-то гнетет».
– В чем дело, радость моя?
– Вы завидуете сэру Гэвину?
Хорошо, что в этот момент он как раз поворачивал ключ в замке, иначе скрыть от Дориан удивление ему бы ни за что не удалось.
– Странный вопрос. Почему я должен ему завидовать?
– Сэр Гэвин сказал мне, что вы когда-то хотели жениться на леди Элеонор.
– С какой стати Гэвин вздумал поднимать эту тему? И вообще – это было бог знает когда.
– Так вы завидуете, что он женат на леди Элеонор? – выпалила Дориан.
Замок щелкнул. Николас толкнул дверь. Не знай он, что связывает их с Дориан, решил бы, что ее мучает ревность.
– А если и так – вас бы это задело?
– Разумеется, нет! – Дориан проскользнула мимо него в библиотеку. От ее волос на Николаса повеяло ароматом фиалок. – Мне просто интересно, почему вы столько времени оставались наедине с леди Элеонор.
– Элеонор – мой давний друг, – намеренно ровным тоном, чтобы скрыть удивление, сказал Николас. Она и впрямь ревнует! – Вам кажется, что я пренебрегал вашим обществом, Дориан?
– Не совсем, конечно. – Дориан остановилась спиной к нему, напряженно приподняв плечи. Смысл этой позы Николасу нетрудно было понять. Уязвленная гордость. И ревность. – Но вы были к этому близки. Я понимаю, что наша помолвка для вас – не более чем удобное средство достичь своей цели, но требую, чтобы на людях вы относились ко мне как к настоящей невесте.
– Дориан?
Она обернулась.
– Простите, если я вас обидел, – с покаянным вздохом произнес Николас. – Будь мы помолвлены по- настоящему, вы могли бы ревновать меня к леди Элеонор. Но, конечно, это не так…
Дориан потребовалось несколько секунд, чтобы обдумать эту неожиданную для нее мысль.
– Если бы мы были помолвлены по-настоящему, разве для меня не было бы естественным ревновать к женщине, которую вы когда-то любили? Разумеется, я не могла бы не думать о том, что вы все еще ее любите.
– Но это не так.
Ее чисто женская досада – смесь гнева и обиды – и забавляла, и трогала Николаса. У избалованной, окруженной всеобщим вниманием любимицы лондонского света мисс Сент-Джон скорее всего никогда не возникало причин для ревности. Николас расплылся в довольной ухмылке.
– Мое чувство к Элеонор было всего лишь детской влюбленностью, не более. Так что будь мы помолвлены по-настоящему, у вас не было бы оснований для ревности.
