приковал к своему месту всех полицейских, включая их начальника…
В Советском Союзе (где он поселился в 1939 году) В. Мессинг произвел телепатический эксперимент в Госбанке. Предъявив кассиру вырванный из школьной тетради чистый листок, он мысленно внушил, что это — чек на 100 тысяч рублей. («Пожилой кассир, — читаем в мемуарах, — посмотрел на бумажку, раскрыл кассу. Отсчитал сто тысяч». Затем, когда Мессинг вернул деньги, «кассир откинулся на спинку стула. Инфаркт!»).
И еще многое другое.
В. Мессинг уверяет в своих мемуарах, что он «рассказывает не анекдоты».
Можно согласиться с этим последним заявлением.
Ибо трудно причислить указанные мемуары к разряду анекдотов (сравнив их, скажем, с подвигами Хлестакова или с безобидными рассказами барона Мюнхгаузена).
Слишком уж откровенно выражено здесь злоупотребление печатным словом, слишком цинично и развязно эксплуатируется доверие читателей. Слишком тяжелое впечатление оставляет вся эта коллекция оккультных басен, почему-то нашедшая приют на страницах печати.
Можно было бы, конечно, предать этот эпизод забвению, списав его по признаку давности.
Но дело в том, что у В. Мессинга нашлись ученики и подражатели.
В феврале 1973 года журнал «Техника—молодежи» представил читателю — под рубрикой «таинственных случаев» и под хлестким заголовком («Внимая мысли быстротечной»)—25-летнего эстрадника, уроженца Баку Тофика Дадашева. Надев на голову черный мешок, артист демонстрирует в зрительных залах поиски спрятанных вещей, имитирует чтение мыслей, разыгрывает различные сценки из знакомого эстрадного репертуара. «Худсовет Москонцерта, — сообщает автор репортажа, — единогласно допустил Дадашева к выступлениям»…
Ну и прекрасно. Но репортеру мало этого. Ему мало, что коллектив Москонцерта увеличился на одну исполнительскую единицу. Репортеру требуется, как он пишет, «жгучая тайна». И он ее — в сотрудничестве с Дадашевым — изготовляет по испытанным рецептам мемуаров Мессинга. Телепатические способности у юного бакинца проявились, разумеется, еще в школе, где он давал мысленные приказы учительнице, заставляя ее прервать на полуслове урок. Затем подросший Тофик стал «заглядывать в городскую бильярдную», где решил проучить тамошних шулеров. Телепатически он заставил одного шулера- бильярдиста «расслабиться, так что тот в течение 15 минут не мог забить ни одного шара в лузу».
И наконец, «увидев выступление Вольфа Мессинга», слушатель радиотехникума Дадашев решает окончательно бросить прозаическую радиотехнику и двинуться по пути жгучих тайн, проложенному «знаменитым артистом» (имеется в виду В. Мессинг. — В. Л.).
Зрители дадашевских выступлений, по утверждению репортера молодежного журнала, не просто смотрят показываемый им аттракцион. Они «потрясены», они «настолько взволнованы, что не сразу могут начать говорить». Они «взрываются восторженными криками и аплодисментами».
Почти в тех же самых выражениях, как заметил читатель, девяносто лет назад репортер «Нового времени» описывал «потрясающее» выступление американского эстрадника Бишопа!
Сам артист Москонцерта, по словам его интервьюера, «скромен до застенчивости». Это сразу видно из интервью, которое он предоставил журналу «Техника— молодежи».
«Я с удовольствием помог бы специалистам в их исследованиях», — скромно заявил артист и призвал в свидетели имена «Павлова, Бехтерева, Сеченова, Бутлерова, Менделеева, Лазарева, Циолковского, Васильева и многих других выдающихся ученых».
Далее артист сообщил, что он принимает «на расстоянии нескольких метров» сигналы «эмоциональные, образные и импульсные». И что он «
Эта последняя жгучая тайна заинтересовывает в высшей степени. Ведь обладая такой грандиозной способностью, молодой человек из Москонцерта должен произвести настоящий переворот в искусстве дипломатии (подобно тому, как В. Мессинг произвел революцию в банковском деле, получив 100 тысяч рублей взамен клочка бумаги, вырванного из школьной тетради). Пока что Дадашев, по его словам, экспериментировал лишь перед узким кругом зрителей в московском Доме медицинских работников в компании с приехавшими в Москву «американскими учеными». Вместо загаданного ему имени «Джонс» он телепатически назвал имя «Джон». Об этом историческом эксперименте, говорит Дадашев, «было написано в одном из американских научных журналов».
Верно, было написано. Но «научный» журнал, о котором идет речь, — это «Джернал оф парасайколоджи» («Журнал парапсихологии»), издаваемый на деньги одного из «фондов», завещанных миллионерами и богатыми вдовами, жаждущими «переселения душ» и «контактов» с духами покойников. А «американские ученые» — это выученики шарлатана Райна Криппнер и Дэвидсон, с похождениями которых в нашей стране я подробно познакомлю читателя в одной из последующих глав.
Внимая мысли быстротечной, — речь идет о мыслях сотрудника журнала «Техника—молодежи», — убеждаемся, к сожалению, еще и еще раз в мировоззренческой беспечности, проявленной в данном конкретном случае редакцией этого популярного молодежного журнала. Преподанные ему в 1967–1968 гг. уроки (в связи с провалом телепатической шумихи), как видно, мало пошли впрок.
Вместо подлинно увлекательных тайн и загадок, разгадываемых настоящей наукой, — опять оккультистские басни.
И то же самое в другом распространенном журнале — «Юность», где в июне 1973 года «феномен» Тофика Дадашева подан в таком же вульгарном, оскорбляющем здравый смысл стиле.
О камуфляже или защитной окраске оккультизма, маскируемого под смелые достижения науки, говорилось в этой книге уже не раз. Но, кажется, ни у одного из авторов новейших сочинений эта «линия» не была доведена до таких геркулесовых столбов, как у Л. Васильева. Соревноваться с ним в этом пункте мог бы только челябинский гидролог М. Инютин («объяснявший», как мы помним, березовую палку колдуна «ядерным парамагнитным резонансом»!).
«Телепатия, — читаем у Л. Васильева, — напоминает связь, осуществляемую беспроволочным телеграфом или радио, телестезия (ясновидение. — В. Л.) — телевизионную связь, телекинез — телемеханику, или управление приборами и процессами на расстоянии с помощью электронных устройств…»
Под прикрытием новейших «электронных устройств» можно заниматься, стало быть, не только телепатией, но и всеми другими разновидностями магии!
Как явствует из книг Л. Васильева, сеансы, например, ясновидения в очередной раз проводились им в Ленинграде в 1946 году.
«В десяти черных завинчивающихся пластмассовых коробочках, — сообщает он, — были помещены разные мелкие предметы (в каждой по одному)». Ясновидящий, как это было еще в эпоху Калиостро, созерцал духовными очами то, что находилось под крышкой коробочек.
Выдержки из протокола гласили.
В коробочке — медная копейка образца 1940 года. Ответ: «Колонка, синее ожерелье, ручка».
В коробочке — сухой цветок желтой мимозы. Ответ: «Красный блик, зеленый стол, стол круглый, мягкий».
В коробочке — компас. Ответ: «Желтое, овальное, твердое, оранжевое, звучит».
В коробочке — мелкая лягушка. Ответ: «Вата белая, что-то живое…»
И так далее.
По мнению Л. Васильева, одни из этих опытов должны были считаться «вполне удачными», а другие — лишь «частично удачными…»
Это, как говорится, дело вкуса.
Существенно, во всяком случае, что бредовые манипуляции с «желтым, твердым, оранжевым», которое «звучит», прошли тогда — в 1946 году — незамеченными. (Тем более, что не прошло и двух лет, как автор этих опытов объявил парапсихологию «первобытным анимизмом» и «вредным суеверием».)
Иначе повернулось дело в 1962 году и в последующие годы. Шумиха, поднятая парапсихологами, имела первым своим последствием приток добровольцев, пожелавших извлечь профит из «таинственного». Вместо того, чтобы подвергнуть их экспертизе сначала по части иллюзионных аттракционов, а затем по
