ночному ветерку.
Люси метнулась в комнату — и остолбенела. Морт успел выгрести из ее шкафа абсолютно все вещи, и теперь оставалось только сунуть их в чемодан. Значит, это не шутка?
Когда она пронеслась мимо застывшей на месте Вероники и выскочила на крыльцо, Морт Бранд развернулся к ней и сказал:
— Да, я совсем забыл в этой суматохе… Ты выйдешь за меня замуж.
— Я подумаю…
— Я не спрашиваю, между прочим. Это констатация факта. Ты выйдешь за меня замуж на следующей неделе, то есть через семь дней. За это время я надеюсь услышать от тебя все, что пропустил за десять лет.
— Морт…
— Я люблю тебя, Люси. Я люблю тебя и никуда не отпущу. Никогда. Ни за что.
Вероника опомнилась только тогда, когда в ее открытый рот влетели сразу три комара…
Через неделю в Февершем-хаус была свадьба. Весь Грин-Вэлли был приглашен, даже мистер Фрэнсис, почтальон, презрел свой ревматизм.
Невеста была прелестна, а ее подружка и вовсе восхитительна. Да-да, возле алтаря блистала несравненная Вероника Февершем, беспрестанно шмыгавшая носом и огрызавшаяся на взволнованную толстенькую даму в шелках, сидевшую в первом ряду.
Дама — леди Гермиона — тоже шмыгала носом и все норовила прижать к себе светловолосого мальчугана, который сердито шипел «Ну, бабушка!». Леди Гермиона больше не обижалась на «бабушку». Она была слишком потрясена событиями последних дней…
Вероника проглотила комаров, собрала вещи, написала абсолютно безумную записку и в ночи отбыла в Лондон. Наутро записку нашел Билли — и не нашел в доме ни мамы, ни тетки. Билли вернулся в большой дом — и обнаружил, что у него теперь есть не только мама, но и папа.
А записку Вероники Люси прочитала вслух, заливаясь слезами, и даже Сара была вынуждена признать, что в Веронике есть что-то человеческое…
«Люси, детка, прости меня, суку (зачеркнуто), падлу (зачеркнуто), дрянь и идиотку! Я тебя люблю, правда, я всегда тебя любила, просто очень боялась, что тебя будут любить больше, чем меня, а ты оказалась сильнее и мудрее, у тебя есть Билли, и пусть он на меня не сердится, я его обожаю, это чистая правда, а мама наша — дура (зачеркнуто), так нехорошо о маме говорить, но она не права! И я ей об этом еду сказать немедленно! Морт, прости и ты меня, я не нимфоманка, я просто очень хотела быть счастливой, а не знала как, мозгов-то мне боженька не дал. Будьте счастливы вы все и простите меня».
И вот теперь Вероника стояла позади своей младшей сестренки и шмыгала носом. Перед самым выходом из дома они заперлись в комнате и вышли зареванными, помирившимися и абсолютно счастливыми.
Красивая церемония завершилась, и толпа вокруг церкви разразилась громкими аплодисментами, когда пунцовая и хорошенькая новобрачная появилась на крыльце под руку со своим новоиспеченным мужем. Люси Бранд повернулась к толпе спиной, размахнулась… Букет из роз и лилий взмыл белым голубем — и упал прямо в руки Веронике Февершем.
Ошеломленная дива еще смотрела на букет, когда от ворот раздался отчаянный вопль:
— Вероник! Шери! Умоляй тебя, вернись! Я не мочь ни один час, а плакаль и плакаль, а это не есть достоин французский дворян!
Высокий импозантный красавец пробивался сквозь толпу селян с упорством, сделавшим бы честь его предкам в битве при Креси и Азенкуре. Шарль Дюбарри, бывший муж Вероники Февершем, совершенно изнемог в опустевшем замке и наплевал на фамильную гордость.
— Вероник! Мон амур! Я не мочь без тебя ни минут! Прошу ставайт моей супруг обратно!
Люси расслышала, как в толпе кто-то из женщин завистливо произнес:
— Вот легкая рука у дочки старого лорда Февершема! Не успела бросить букет — подружка уже замуж идет…
— Да что вы, миссис Карлайл, это же ее муж и есть.
— Да что вы?!
— Точно вам говорю! Я французский отлично понимаю. Оказывается…
Солнце смеялось, поливая собравшихся золотом, мальчишки оглушительно свистели от избытка чувств, и счастья было так много, что хватило на всех…
Через год в Февершем-хаус было многолюдно, шумно и весело.
Бывшая кавалерственная дама качала коляску с трехмесячной внучкой и сюсюкала так, что небу было жарко.
По лужайке носились наперегонки Билли Бранд и Тедди Радецки. Их соревнования судил худенький рыжеволосый паренек, опиравшийся на тонкую палочку. Гарри ходил теперь вполне сносно.
Вероника Дюбарри возлежала в шезлонге и благосклонно смотрела на своего мужа Шарля, который любовно обмахивал веером огромный живот Вероники и иногда что-то ворковал по-французски, обращаясь именно к животу.
Сара и Джош Радецки лениво переругивались в тенечке.
Презент яростно выкусывал подлую блоху, которая заблудилась в его шерсти и никак не желала выкусываться.
Словом, все были в сборе. Ах нет…
Маленький коттедж совсем утонул в зелени.
На втором этаже, в большой и просторной комнате, на широкой кровати лежали двое — светловолосая женщина и мужчина с темными волосами и карими глазами.
Женщина дремала на груди мужчины, а он серьезно и строго смотрел на ее милое лицо, изредка проводя пальцами по нежной щеке.
Потом он вдруг настойчиво, хотя и нежно потряс женщину за плечо:
— Люси! Не смей спать, слышишь?
— Я не сплю, Морт. Я все слышу.
— Тогда скажи еще раз…
— Я тебя люблю…
— А я люблю тебя. Люси, я до сих пор не верю, что все позади…
— Перестань. Не надо вспоминать. Мы вместе, мы счастливы, у нас дети — это главное!
— Столько времени, Люси, столько времени в аду… Бедная моя! Я сделаю все, слышишь, чтобы ты была счастлива. Все…
Люси Бранд открыла глаза и стремительно оседлала своего мужа.
— Я сейчас убью тебя, Морт! Ты не давал мне спать всю ночь, ты не давал мне спать весь год, ты не даешь мне спать сейчас… и если ты попробуешь перестать это делать, то я тебе не скажу страшный секрет!
— Какой?
— Дай на ухо скажу…
— Люси!!!
— А что Люси? Можно подумать, ты здесь ни при чем?
— Но разве…
— Видимо, организм наверстывает упущенное. А что, хороший промежуток. Год разницы — это почти ровесники…
Солнце заливало комнату, в которой жило Счастье…
