Открытие бытия

Способность к трансцендированию, выходу за пределы, к обсуждению которой мы собираемся перейти, вызывает определенные сложности у сторонников означенных подходов, поскольку является отличительной чертой только человека.

Классическое описание неврологического базиса этой способности, дано Куртом Гольдштейном. Гольдштейн обнаружил, что его пациенты с повреждениями головного мозга главным образом солдаты, которые лишились части лобной коры головного мозга, утратили способность к абстрагированию, мышлению в категориях 'возможного'. Они были привязаны к непосредственной конкретной ситуации, в которой оказались. Когда у них в тумбочке обнаруживался беспорядок, они испытывали глубокую тревогу, нарушения наблюдались также и в их поведении. У раненых солдат проявлялась навязчивая аккуратность способ жесткого соответствия конкретной ситуации в каждый момент времени. Когда их просили написать на листке бумаги свои имена, они обычно писали их в самом углу, рискуя выйти за края бумаги, чем демонстрировали очень сильную степень тревожности. Все это выглядело так, как будто бы, не будь они ежесекундно связаны с наличной ситуацией, им угрожала опасность распада личности, как будто бы они могли 'быть собой' только когда их 'Я' было связано с конкретными предметами в окружающем пространстве. Гольдштейн считает, что нормального человека отличает именно эта способность к абстрагированию и использованию символов, способность ориентироваться за пределами непосредственных границ заданного времени и пространства и мыслить в категориях 'возможного'. Характерной чертой пациентов с нарушениями или 'больных' пациентов была утрата ими категории возможного. Их пространство мира было сокращено, их время было урезано, и они постоянно переживали абсолютное лишение свободы.

Способность нормального человека выходить за пределы наличной ситуации можно увидеть на примере самых разных поведенческих реакций. Во-первых, это способность выходить за пределы настоящего момента времени мы уже отмечали это выше и привносить отдаленное прошлое и обозримое будущее в свой непосредственный опыт. Сюда же относится и уникальная способность человека мыслить и изъясняться символическими категориями. Корни рационального мышления и использования символов лежат в способности отстраниться от определенного объекта или звука, который раздается поблизости. Скажем, стол, за которым сидит моя машинистка, и буквы, которые составляют слово 'стол', согласуются друг с другом и дают обозначение для целой группы объектов.

Эта способность особенно проявляется в социальных взаимоотношениях, в отношении нормального человека к обществу… Действительно, доверие и ответственность в отношениях между людьми предполагают способность человека 'видеть себя таким, каким видят его другие', как говорил Роберт Бернс, противопоставляя себя полевой мыши; способность рассматривать себя как воплощение ожиданий своих близких, действовать им во благо или наоборот. Эта способность выходить за пределы наличной ситуации ослабевает, если мы на примере пациентов Гольдштейна говорим о модусе Umwelt у людей с повреждениями мозга; она ослабевает также, когда речь идет о модусе Mitwelt, если мы имеем дело с психопатическими нарушениями.

Такие нарушения отмечаются у людей, не способных видеть себя такими, какими их видят другие, или у тех, кто не придает этому слишком большого значения, и про которых говорят, что у них 'нет совести'. Понятие совесть (conscience), что достаточно важно, во многих языках обозначается словом, родственным слову сознание (consciousness), оба имеют значение 'сознавать что-то'. Ницше отмечает: 'Человек это животное, которое может давать обещания'. Под этим он не подразумевал обещания в смысле социального давления или простой интроекции социальных требований (это чрезмерно упрощенные способы описания совести, возникающие из-за ошибочного рассмотрения Mitwelt отдельно от Eigenwelt ). Скорее всего, Ницше имел в виду то, что человек может сознавать тот факт, что он дал слово, может рассматривать себя как существо, которое приходит к соглашению. Таким образом, обещание предполагает осознанное отношение к самому себе и очень сильно отличается от простого обусловленного 'социального поведения', проявляющегося в выражении требований группы, толпы или большого сборища людей.

И здесь важно отметить, что существует огромное количество определений для описания действий человека, которые содержат предлог от от — ветственный, от — носиться и так далее. В конечном счете, речь идет именно об этой способности 'возвращаться' к себе, являясь тем, кто осуществляет это действие. Это особенно отчетливо прослеживается в способности человека быть ответственным (responsible). Это слово образовано слиянием предлога re , то есть от, и глагола spondere, 'обещать'. Оно показывает нам человека, от которого можно зависеть, который может пообещать возвратить, ответить. Эрвин Штраус описывает человека как 'вопрошающее существо', которое не только существует, но и может задавать себе вопросы относительно самого себя и своего бытия.[100] Действительно, весь экзистенциальный подход основывается на явлении, которое всегда вызывало интерес: в человеке мы имеем существо, которое не только может, но и должно, если только хочет сознавать себя, задаваться вопросами относительно своего бытия. И здесь видно то, что динамические проявления социального приспособления, к примеру, 'интроекция', 'идентификация' и так далее, понимаются чрезмерно упрощенно и неадекватно. Ибо не придается должного значения самому главному факту способности человека в определенный момент времени сознавать, что он тот, кто отвечает социальным ожиданиям; тот, кто осуществляет (или не осуществляет) выбор своих действий в соответствии с определенной моделью. В этом и состоит различие между чисто механическим следованием социальным нормам, с одной стороны, и свободой, самобытностью и творчеством как подлинным откликом на то, что происходит в обществе, с другой. Последнее и отличает человека, который стоит на пути осуществления 'возможного'.

Сознавание себя, своего 'Я', подразумевает трансцендирование своего 'Я', выход за пределы себя. Одно невозможно без другого. Для многих читателей станет очевидным то, что именно способность выходить за пределы наличной ситуации предполагает наличие Eigenwelt, т. е. того модуса поведения, в котором человек рассматривает себя одновременно как субъект и объект. Способность выходить за пределы наличной ситуации неотъемлемая часть сознавания себя, своего 'Я': очевидно ведь, что простое осознание себя отдельным индивидом в мире предполагает способность дистанцироваться и со стороны взглянуть на себя и на сложившуюся ситуацию, дабы оценить ее и действовать, выбирая среди бесконечного многообразия возможностей.

Экзистенциальные аналитики настаивают на том, что способность выходить за пределы наличной ситуации является неотъемлемой стороной природы человека. От нее нельзя уклониться, ее нельзя не заметить, не исказив представление человека о самом себе, делая его нереалистичным и неопределенным. Это выглядит весьма убедительно и правдиво в отношении информации, которую мы получаем в психотерапии. Особенно это относится к невротическим явлениям, таким, например, как расщепление бессознательного в сознании человека, вытеснение, блокировка сознания, самообман, что выражается в симптоматике ad interminum. Основная способность человека одновременно устанавливать субъектно-объектные связи с миром принимает в этом случаев 'невротические' формы. Как писал Лоуренс Куби,

'невротический процесс всегда символический процесс; и расщепление на параллельные и все же взаимодействующие потоки сознания и бессознательные процессы начинается приблизительно тогда, когда у ребенка начинают развиваться основы речи… Таким образом, абсолютно верным будет утверждение, что невротический процесс это та цена, которую мы платим за самое ценное, что получил человек в наследство, а именно за нашу способность предоставлять другим свой опыт и доносить свои идеи посредством символов'.[101]

Сущность использования символов, как мы уже пытались показать, в способности выходить за пределы наличной, конкретной ситуации.

Теперь становятся понятным, почему Медард Босс и другие экзистенциальные психологи считают способность выходить за пределы наличной ситуации основной характеристикой существования, свойственной только человеку. 'Трансцендирование и бытие-в-мире имена одой и той же структуры Dasein, которая служит основой любого отношения и поведения'[102]. В этой связи Босс критикует Бинсвангера за то, что последний говорит о разных видах 'трансцендирования' 'трансцендировании любви', 'трансцендировании заботы'. По мнению Босса, это излишнее усложнение, нет