– А теперь лошадков… лошадок почти нету. У папы есть на ферме. Три штуки. И у Джимми есть.
– Не у Джимми, а у его папы. Сэм, ты дурак. Джимми еще маленький!
– Отстань, Сью. А вот это – дом бабки Мейбл. Джессика осторожно покосилась на вражескую цитадель. Показалось ей или занавеска на окне действительно шевельнулась? Сюзи мечтательно протянула:
– Цыточки краси-и-ивые…
– Да, согласна. Цветочки прямо загляденье. Слушайте, а давайте тоже посадим цветочки?
– Давай! Наша мама – ты знаешь, что у нас мама умерла? – сажала цветочки, а потом они это… захренели!
Джессика фыркнула.
– Наверное, ты имеешь в виду – захирели? Ничего, мы посадим новые.
– Сегодня?
– Думаю… немного попозже. Сейчас ведь уже осень.
В этот момент из густых зарослей шиповника, образовывавших живую изгородь вокруг следующего домика, раздался приятный женский голос:
– Извините, что вмешиваюсь! Сейчас вполне можно посадить гиацинты и нарциссы, в горшочки, тогда к Рождеству они расцветут.
От неожиданности Джессика едва не подпрыгнула – а над живой изгородью возникла голова симпатичной пожилой женщины, повязанная клеенчатой косынкой. Женщина улыбнулась и представилась:
– Меня зовут Элен Парселл. А вы, наверное, новая няня ма… близнецов?
Сэм с достоинством ответил за Джессику:
– Добрый день, миссис Пал… Парсер! А мы идем в лавку!
Элен Парселл дружелюбно улыбнулась малышу и перевела взгляд на Джессику.
– Как вам у нас? Конечно, вы только приехали, да еще и из самого Лондона… должно быть, у нас вам будет скучновато.
Джессика покачала головой.
– Не думаю, что мои юные друзья позволят мне скучать. И у вас очень симпатично. Я любовалась цветником вашей соседки…
Лицо Элен Парселл приобрело странное выражение – так мог бы выглядеть человек, слегка переевший меда.
– Милая Мейбл обожает цветы. Посвящает им всю свою жизнь. Конечно, ей намного проще – ведь у нее никогда не было семьи, детей… Если бы не домашние хлопоты, я бы тоже занималась исключительно цветами. Вы в лавку Агаты Джоунс? Не против, если я пройдусь с вами? Надо купить секатор. У этого шиповника на редкость крепкие ветки.
Не дожидаясь согласия Джессики, Элен Парселл проворно выкатилась из калитки и засеменила рядом с ними. Ростом она была пониже Джессики, довольно полненькая, в общем – симпатичная и, как выяснилось, ужасная болтушка. Вероятно, та самая разведка боем, с юмором подумала Джессика и приготовилась к отражению возможных атак.
– …Мы все страшно переживаем за ребят. Шутка ли – четверо! Мэри умница, хорошая хозяйка, но ведь ей всего четырнадцать. Девочка растет, очень нуждается в женских советах… вы простите меня, милая, за вопрос – а сколько вам лет?
Началось, подумала Джессика.
– Мне двадцать два. Скоро будет.
– А-а-а… Ясно. Что ж, вы с Мэри могли бы стать хорошими подружками, это тоже неплохо.
Джессика улыбнулась и пошла в атаку:
– Считаете, что я слишком молода, чтобы дать Мэри дельный совет?
– Нет, что вы… Давно работаете няней?
– Не особенно. До мистера Холторпа помогала одной американской паре… дипломаты из посольства.
– Надо же! Говорят, американские дети совсем другие…
– Я не заметила. Основные характеристики примерно такие же, что и у наших. Вероятно, будь у меня опыт побогаче, я бы как раз заметила разницу, но – увы. Миссис Парселл, вы говорили насчет гиацинтов…
– О, это мой конек! Я обожаю их сладковатый запах… как вы думаете, милая, Сэм не свалится с того заборчика?
– А? О! Спасибо. Сэмми, друг мой, ты не мог бы слезть?
– Чичас… Яблочко тебе сорву… уоууу! Вот!
Довольный Сэм свалился с забора, сжимая в чумазом кулаке мелкое красноватое яблочко. Сюзи заботливо помогла брату подняться, и они вприпрыжку поскакали к Джессике. Элен Парселл привычно улыбнулась – и попробовала зайти с другой стороны:
– А вы давно знаете Ричарда?
– Мистера Холторпа? Нет, всего два дня. Я обратилась в контору по трудоустройству, мне предложили этот вариант, а мистеру Холторпу – мою кандидатуру.
– Понятно… значит, вы совсем ничего о нем не знаете?
– Только то, что мне нужно знать. Он вдовец, и у него четверо детей, двоим из которых нужна няня.
– Н-да… третьему скорее потребуется надзирательница… Сэм, детка, покажи Сюзи лягушку – вон она прыгает…
Сэм и Сюзи немедленно устремились в погоню за лягушкой, а миссис Парселл напряженным голосом быстро и негромко произнесла:
– Я не хочу вас пугать, моя милая, но на вашем месте я бы в этом доме не задерживалась.
Джессика прямо-таки почувствовала, как адреналин рванул по жилам. Интриги?! Сплетни?! Какая прелесть!
– Что вы имеете в виду, миссис Парселл?
Элен Парселл огляделась по сторонам, хотя на улице никого не было – только близнецы упоенно скакали по лужам за ополоумевшей от ужаса лягушкой, – и понизила голос:
– Мне не хотелось бы выглядеть в ваших глазах обычной деревенской сплетницей, как некоторые, но вы так молоды… и совсем не знаете этого человека…
– Разумеется, вы его знаете гораздо лучше, ведь вы прожили с ним рядом двенадцать лет!
– Вот именно! И я могу смело сказать: Ричард Холторп ужасный человек! Во-первых, он хам.
– Ну, мне так не показалось, честно говоря…
– Ха! Два дня знакомы – естественно. Он же не дикарь, чтобы бросаться на вас с порога. Но поверьте мне: как только вы обживетесь в их доме, звериное нутро этого человека полезет наружу.
– Вы меня прямо пугаете, миссис Парселл…
– Вы знаете, что пережила милая Мейбл? Он кричал на нее! Выгнал из дома, словно попрошайку или бродяжку. Чуть не натравил на нее своего ужасного пса! Нет, Мейбл, конечно, может изрядно утомить – кому и знать, как не мне, ее лучшей подруге и соседке, – но чтоб так поступить с женщиной! Пожилой, уважаемой дамой!
– А… почему это произошло? Не мог же он накинуться на нее ни с того ни с сего? Или мог?
– Видите ли, мы все, как я уже говорила, страшно переживаем за милых крошек. Мейбл так и зовет их – бедные сиротки. Она принимала в них участие, понимаете? Хотела помочь по-соседски. Пыталась пожалеть…
– И назвала бедными сиротками в присутствии мистера Холторпа, надо полагать?
– Ну… он услышал, как она говорила это. Приехал домой с фермы, зашел в дом, услышал, как Мейбл по-матерински журит Уильяма…
– За что?
– Между нами, этот мальчишка абсолютно неуправляем. Малыши, конечно, ангелы, хотя и им следовало бы уделять больше внимания, Мэри… учитывая отсутствие матери, она еще ничего, но Уильям! Юный преступник, вот что я вам скажу со всей откровенностью. Ему самое место в колонии. На худой конец, в
