– Пока ничего передавать ему не будем. Лучше сделаем ему сюрприз. Подготовимся к школе досрочно и сдадим экзамен, пока он будет на своих пастбищах. Кстати, а это далеко?
– Да вообще-то не очень. Миль пятьдесят на северо-запад. Просто каждый день не наездишься, потому мы и уезжали туда обычно вместе.
– Мю, мы помирились?
– Еще как! Конечно! А ты сможешь подготовить меня к школе так быстро?
– Да ты почти все знаешь. Я же слежу за тобой все это время. Думаю, дело не в твоей подготовке, а...
– Знаю, знаю. В паршивом характере. Старуха Дженкинс всегда так говорит. Только она еще говорит, что характер – это навсегда, так что не знаю, что мы сможем сделать.
– Характер у тебя не паршивый, а просто сильный. Это скорее хорошо, чем плохо. Что касается школы – попробуем сделать вот что. Тебе понравилось, как Том Сойер и Джо Гарпер играли в пиратов?
– Очень! Я тоже люблю представлять всякие штуки.
– Вот и хорошо. Теперь наша задача – сыграть роль отличницы и пай-девочки.
– Это неинтересно...
Морин загадочно улыбнулась.
– А это мы посмотрим, актриса Мюриель. Ты ведь еще не видела грима и костюмов...
Три дня спустя на центральной улице Каса дель Соль появились две всадницы. Одна – малявка на громадном черном жеребце – удивления не вызвала, так как все ее здесь знали достаточно хорошо. Зато вторая была узнана только гулявшей в тенечке миссис Мэг Риджбек, приветственно замахавшей кружевным зонтиком, и Уолли Дженкинсом, любовно полировавшим свой новенький «форд» перед домом старого Дженкинса. Уолли издал приветственный вопль и неистово замахал шляпой.
– Мисс Морин! Вот это встреча, так встреча. А я тут за мамашей приехал, хочу свозить старушку в Сакраменто на ярмарку. И вы – ну прям настоящая девушка-ковбой! Хэлло, мисс Мюриель, ты опять красавица! Как дела?
– Отлично, Уолли. Папа на дальних пастбищах, так что мы с мисс Морин решили заняться шоппингом.
Уолли озадаченно посмотрел на Морин.
– Эт-то, стало быть... Дело хорошее. Наверное. Мало кто в нашей дыре этим увлекается, но что поделать. Необразованный народ, одни ковбои, чего ж вы хотите. Конечно, в больших городах привыкли за своим здоровьем следить... Ай! Здрасти, миссис Риджбек.
– Как ты был дураком, Уолли Дженкинс, так им и помрешь. Шоппинг – это не то, о чем ты подумал.
– Да я знаю, только вот не рано ли девочке...
– Уйди с глаз. Шоппинг – это прогулка по магазинам. И девочка уже вполне к этому готова. Здравствуй, милая.
– Добрый день, миссис Риджбек. Как поживаете?
Старушка задумчиво посмотрела на невозмутимую Мю, перевела взгляд на Морин и протянула:
– Да, все же есть толк от университета. Если уж тебе удалось объездить эту кобылку, то... Вы приехали, мисс Мюриель, за чем-то особенным?
– Скорее нет, миссис Риджбек. Нельзя же сидеть на ранчо целыми днями, кроме того, скоро у вас большой праздник, и мне хочется выглядеть такой же красивой, как ваша Миллисент.
– Могу тебя заверить, у тебя это получится. С твоего позволения, я поговорю с мисс Морин кое о чем.
– Разумеется. Всего доброго – и поклон вашим домашним.
С этими словами юная аристократка отошла к лошадям и стала уверенно и ловко ослаблять подпруги и привязывать поводья к коновязи.
Миссис Риджбек с проворством юной девушки ухватила Морин за руку и оттащила к калитке.
– Дай бог тебе счастья, девушка! Это невероятно, но ты это сделала!
Морин удивленно посмотрела на старушку..
– Не понимаю, миссис Риджбек. Вы о чем?
– Знаешь ли ты, что весь городок разбился на два лагеря? Одни поспорили, что ты сбежишь, другие – что повесишься. Мюриель Смит здесь знают с детства.
– Она замечательная девочка, миссис Риджбек, и я...
– У нее золотое сердечко и умелые, трудолюбивые ручки, но по части воспитания... Знаешь ли ты, задам тебе следующий вопрос, что за все время нашего с ней знакомства я слышала только следующие слова: «Ну?» «Че?» и «Драссь»? Не считая тех слов, которые предназначались не мне, а ее одноклассникам, и которые я все равно повторить не решусь?
– Насколько я знаю, ребята вели себя не всегда дружелюбно.
– Да, ты права. Дети могут быть на редкость злыми существами. Боже мой, девочка, ты только не подумай, что я не люблю эту маленькую козу! Просто стараюсь быть объективной. Тебе удалось отмыть хулиганку и замарашку, и теперь на свет явилась маленькая принцесса. Если не секрет, что вы собрались покупать?
Морин рассмеялась.
– Не секрет. Белье, нарядное платье, настоящие чулочки и туфельки, что-нибудь для души – и сходить в парикмахерскую. Насколько я знаю, Билл стриг ее овечьими ножницами.
– Нет, еще один раз старый Дженкинс побрил ее своей бритвой наголо. Она еще маленькая была, а на пастбищах подхватила... насекомых.
– Господи! Бедная Мю!
– Ну идите. Значит, так: у Салли в угловой лавке хорошая обувь, она ездит за ней в Даллас. Мэри торгует всякой парфюмерией и чулками-колготками. Белье и платье в магазине Сэма Коула, на Тенистой, Мю знает, где это. Там же и парикмахерская.
– А мороженое?
– А мороженое вы придете есть к нам. Я сама его делаю. Милли с меня шкуру спустит, если я вас упущу. Она совсем с ума сошла, впрочем, это неудивительно. Свадьба через неделю.
Морин нахмурилась. Неужели Билл будет настолько упрям, что не приедет на свадьбу друга?
Миссис Риджбек пытливо взглянула на девушку, но говорить ничего не стала. Успеется...
Поздним вечером в своей комнате на втором этаже дома Мюриель Смит разложила на кровати свои новые богатства и уселась перед кроватью на стульчик. В синих глазах девочки горело восхищение, свойственное всем представительницам Евиного рода при виде вещей, которые любой мужчина назовет по меньшей мере непрактичными. Впрочем, подобные мысли не могли занимать в эту минуту Мюриель Смит.
Тонкие, почти прозрачные чулочки с настоящими подвязками, украшенными ягодами вишен. Лакированные туфельки из мягкой кожи, на небольшом, но очень изящном каблучке. Набор разноцветных трусиков в пластиковом пакетике. Нижняя рубашка, отделанная кружевами. Ночная сорочка, бледно- голубая, воздушная, с рукавами-фонариками. Мягкая стеганая косметичка, в которой лежали гигиеническая помада с блеском, пахнущая апельсином, настоящая пудра в крошечной круглой коробочке, пуховка, расческа, набор заколок со звездочками, полумесяцами и колокольчиками, несколько разноцветных резинок для волос и НАСТОЯЩИЕ ТЕНИ ДЛЯ ГЛАЗ, ГОЛУБЕНЬКИЕ...
Отдельно, на подушке, лежало Платье.
Кремовое платье с лифом и сильно расклешенной пышной юбкой. Ворот и рукава украшали французские кружева, поясом служила длинная лента из золотистой парчи, которую можно было обернуть вокруг тоненькой талии несколько раз или завязать пышным бантом. Юбка сильно топорщилась, потому что под ней располагался пенный каскад нижних юбок, хрустящих крахмалом. К платью прилагалась крошечная сумочка на тонкой золотой цепочке, сделанная из той же парчи, что и пояс.
Мюриель Смит сидела тихо-тихо. Отчасти потому, что она по-прежнему презирала девчонок, которые по любому поводу визжат, сюсюкают и ведут себя, как обезьяны в зверинце. Отчасти же – потому что весь
