— Я никогда не путаю работу и удовольствия, мисс Секстон. И не имею обыкновения пользоваться чужими вещами. Особенно столь интимными, как любовник.
Все правильно. В романах Келли не особенно хорошо относилась к Брюсу, потому что была тайно влюблена в Миранду Секстон… никаких извращений, просто ревнивая сестринская любовь.
Миранда опустила глаза первая. Она была не права и знала это. После Конго ей так и не удалось избавиться от глупой ревности, между ними с Келли пробежала черная кошка, а это мешает работе.
— Не знаю… Мне все равно кажется, что это не самый удачный план, Я должна буду встречать гостей и изображать хозяйку вечера. Что ж, приказ есть приказ.
Произнося эти слова, Миранда недовольно наморщила носик. В жизни она привыкла полагаться исключительно на собственные суждения… впрочем, нет. Брюсу она доверяла так же, как себе. Почти так же…
Голова все же болела. Миранда помассировала виски и подумала: какая несправедливость! В нее стреляли и совали ножи, она падала с отвесных скал и разбивалась на машинах — но именно от этого слабенького удара голова у нее болит так, словно на нее уронили наковальню.
— Келли, у нас еще есть два дня, так что надо заняться своими ролями. Брюсу предстоит проверить списки гостей, пробить всех еще раз по базе федералов, а потом сличить с нашими данными. Мне нужны подозреваемые — я хочу, чтобы их разместили в самых удобных номерах. В том смысле, что я должна без помех их обыскать.
— Конечно, Миранда. Все будет сделано.
— А где вещи Брюса, я не пойму!
— В каком смысле?
— В прямом, дорогая. Я не вижу его вещей. Где чемодан и сумки? Ведь это наша с ним комната.
Келли на мгновение замешкалась, и Миранда немедленно с подозрением уставилась на нее. Келли слегка покраснела — с чего бы это?
— Его вещи, вероятно, внизу, в гардеробной. Не забывай, он ведь уже больше месяца живет здесь, вживаясь в роль хозяина отеля.
— Отлично, тогда возьми мои вещи и отнеси в ту комнату, где он расположился. Раз уж легенда позволяет, я не хочу терять ни одной ночи зря. Мы с ним не так часто бываем наедине. Мой пистолет, пожалуйста.
— Что?
— Келли, ты сегодня рассеянна, как никогда. Мой пистолет, он ведь у тебя. Отдай его мне.
— Но я не думаю…
— А тебе и не нужно думать. Решения здесь принимаю я. Уж прости, но именно я — оперативник пятого уровня доступа.
Келли секунду помедлила, а затем расстегнула одну из сумок и достала пистолет.
— Прошу. Только спрячь его подальше — здесь пока исключительно наши люди, не считая повара и горничной, а их совершенно незачем пугать раньше времени.
— Их проверили?
— Лично Брюс Хоук.
— Тогда я спокойна. Отдыхай, Келли. Учи роль. Я пойду осмотрюсь.
— Я… э-э-э… зайду на кухню… насчет обеда…
Сэнди-Келли вылетела из комнаты пулей. Она чувствовала себя приблизительно так, словно только что пробежала марафонскую дистанцию, а потом еще и вскопала огород. Если первый акт их дурацкой пьесы стоил таких неимоверных умственных усилий ей, то что говорить о несчастном Мэтте Саймоне, который сейчас даже не представляет, что его ждет?
Мэтт был внизу, разговаривал по телефону за стойкой регистрации, была здесь и такая. Трубку он прижал к уху плечом, а сам делал какие-то записи в журнале. При виде Сэнди он вопросительно вскинул бровь, но тут за спиной девушки послышался мурлыкающий и невыразимо сексуальный голос Миранды Секстон — Триш Хатауэй:
— Брюс, дорогой… о, прости, ты разговариваешь. Я подожду.
Сэнди состроила Мэтту страшную гримасу и потащилась на кухню, где ей было совершенно нечего делать. Оставалось надеяться, что Мэтт сумеет сориентироваться на месте…
6
«…Он поцеловал ее в шею, потом скользнул губами ниже, и Миранда откликнулась тихим вздохом. Он был нежен — но она вцепилась в его плечи, а потом запустила напряженные пальцы в его волосы. Их словно связывал какой-то невидимый нерв, и Брюс чувствовал, что его возбуждение дошло уже до высшей точки. Он зарычал, расстегивая ее мокрую джинсовую рубашку, чувствуя, как затвердели от его прикосновений маленькие соски. Он весь день думал о том, как она выглядит под одеждой. Теперь же ему хотелось почувствовать, как она выглядит…
Он еще смог заставить себя не торопиться, когда распахнул проклятую рубашку и прикоснулся к тонкой ткани ее лифчика. Медленно провел по границе ткани пальцем. Восхитился совершенством формы ее грудей, небольших и упругих. А потом освободил ее от белья и взял ее грудь в ладони.
Это было как шелк в огне. Обжигающие лепестки роз.
Это было так нежно и беззащитно, это было так прекрасно, что он в один миг перестал быть самцом- завоевателем. Он ласкал, затаив дыхание, чтобы запомнить. Каждый дюйм нежнейшей кожи, каждый тихий стон…
Он с глухим рычанием освобождал Миранду от излишков одежды, то и дело судорожно прижимая ее к себе и на самом деле до смерти боясь не успеть, не сдержаться. Подхватил ее за бедра, стиснул тугие горячие ягодицы, со стоном вскинул ее выше, и Миранда обхватила его бедра ногами, спиной уперлась в колонну.
Поцелуи превратились в агонию…»
Миранда уселась в кресло напротив стойки и с удовольствием принялась изучать лицо своего возлюбленного. Как и всегда, вид Брюса вызвал у нее учащение пульса и приятное томление в груди. Этот парень был немыслимо сексуален, просто немыслимо. Миранда рядом с ним превращалась в настоящую кошку — почти сходя с ума от желания.
Каждый поцелуй, каждое объятие, каждая ночь — как в первый раз. На такое способны только они с Брюсом. Вечные любовники, люди-призраки… Красивые губы Брюса изогнуты в лукавой улыбке, он смотрит на нее, и в синих глазах, как всегда, горит восхищение.
Миранда не раз удивлялась этому. Они были любовниками на протяжении многих лет, они давно уже познали друг друга во всех возможных смыслах и позициях, не было на свете горячее их ночей, и даже порнозвезды покраснели бы, доведись им увидеть, как Миранда и Брюс занимаются любовью… И все-таки до сих пор они не наскучили друг другу, и во взгляде мужчины сквозило все то же восхищение, что и в первую их ночь, тогда, в Касабланке…
Брюс опустил трубку на рычажки и неуверенно улыбнулся — о этот актер Брюс Хоук! — изображая провинциального жителя, к которому в гости неожиданно приехала столичная знаменитость.
— Привет, красавчик.
Миранда грациозно поднялась и подошла поближе, втянула трепещущими ноздрями его аромат — холодноватый и свежий, с оттенками цитруса. Провела ладонью по небритой щеке, потом притянула его за шею и прижалась к его губам.
Жар тек по телу, превращая кости в желе, а кровь — в пламя.
— Не могу дождаться ночи, мой повелитель… Но это на сладкое, а пока тебе придется поработать. Ты проверишь все досье, несколько раз сверишь базы данных и скажешь мне, кто, по твоему мнению, более всего подходит на роль подозреваемых. Их мы разместим в левом крыле, рядом с нашей спальней…
— Аурроу… гхм…
