— Бонус совершенно безопасен, мисс…
— Сэнди. Зовите меня просто Сэнди. Мы ведь с вами уже заочно знакомы, по телефону. Так что, мистер Саймон…
— Тогда уж и вы меня — просто Мэтт. Так вот, Бонус еще никого в жизни не укусил и вряд ли научится это делать. Он наверняка хотел просто поприветствовать мисс… миссис Хатауэй.
Говоря это, Мэтт не сводил глаз с бледного личика писательницы из Чикаго. Очень красивое личико. Настолько красивое… что Мэтту почему-то совершенно не хочется думать о потенциальном мистере Хатауэе.
Сэнди почувствовала это, рыжая ведьма, потому что в ее голосе явственно прозвучала насмешка:
— МИСС Хатауэй. И вообще, просто Триш — учитывая, что ближайшие несколько дней мы все будем пользоваться вашим гостеприимством, Мэтт. Что же касается собаки… Триш в детстве покусала собака. Довольно сильно, насколько мне известно. С тех пор она боится их панически, то есть бесконтрольно. Мне жаль, но пса все же придется некоторое время подержать на привязи.
— Хорошо. Я понимаю.
На самом деле Мэтта сейчас совершенно не интересовала судьба Бонуса, потому что всеми его мыслями неожиданно завладела эта бесчувственная молодая женщина с черными растрепанными волосами, прильнувшая в беспамятстве к его плечу. Весу в ней было не очень много, но дело даже не в этом. Просто… уж слишком удобно было держать ее на руках. Так бы и не выпускал вовсе. Никогда.
Эта мысль смутила и немного испугала Мэтта Саймона. Он не был отшельником в прямом смысле этого слова, и здесь, в «Тихой дубраве», иногда на несколько дней и даже недель зависали его временные пассии. Надо отдать им должное, сваливали они, как правило, тоже по собственному желанию, убедившись, что Мэтт не может посвящать им двадцать четыре часа в сутки, а горячий секс после того, как нарубишь несколько кубов дров, может и не случиться… Короче, не приживались у него подружки, и все.
Тем не менее, эта женщина лежала в его объятиях, и Мэтту едва ли не впервые в жизни искренне хотелось, чтобы так было всегда.
Она была маленькая, изящно сложенная, с очень светлой кожей. Черные растрепанные волосы были подстрижены довольно коротко. Никакого макияжа, никаких украшений, только тонкая золотая цепочка на стройной шее. И запах очень легких, цветочных духов — почему-то Мэтт решил, что так должны пахнуть маргаритки. Единственное, что действительно бросалось в глаза, — это ее губы, чувственные, полные, кораллового оттенка. Мэтт никогда не задумывался над тем, как сексуально могут выглядеть именно губы женщины…
Что-то он вообще много думает на тему секса, а ведь сейчас речь совершенно о другом. Сейчас главное, чтобы не сорвался весь этот пикничок с литературным уклоном, потому что иначе «Тихая дубрава» зимы не переживет.
Этот дом построил его дед. Вернее, начал строить. Потом к нему присоединился отец, а пять лет назад эстафету перехватил Мэтт.
Именно пять лет назад его родители впервые позволили себе поехать в отпуск на побережье океана. Авиакатастрофа унесла жизни обоих, и Мэтт до сих пор не мог в это толком поверить.
Самое поганое, что он до этого даже представления не имел, как это сложно — содержать дом, в особенности, если этот дом — еще и маленький семейный отель. Мэтт всю жизнь помогал по хозяйству, умел делать практически все своими руками, но когда на него свалились еще и административные обязанности, да еще и бухгалтерия… Наверное, надо было бы нанять профессионала, да где ж его взять в здешних местах? Если только жениться на бухгалтерше… и то не факт, что она долго продержится.
Из обслуги он оставил только одну горничную — Рози МакГон с той стороны горы, да Джейка, смышленого парнишку из Литтл-Крик, поселка лесорубов, расположенного в пятнадцати милях от «Тихой дубравы». Кухней заведовал дядя Кларенс, мамин двоюродный или троюродный брат, Мэтт точно не знал, какой именно, да и не интересовался. Дядя Кларенс всю жизнь проработал учителем в школе, но лет семь назад, выйдя на пенсию, ощутил в себе Зов Великого Кулинара — и решительно выгнал с кухни маму и Рози. Никто об этом не пожалел — Кларенс готовил действительно изумительно.
Они все жили в доме, только Рози на выходные уезжала к родителям, да еще зимой, когда постояльцев не было, но если дело пойдет так же хреново, как сейчас, то постояльцев не будет еще и весной, летом и осенью, а значит, маленькому лесному отелю придет конец.
Вот почему Мэтт Саймон был кровно заинтересован в том, чтобы литературная вечеринка «Бриллиантовый переполох» прошла с успехом и без неприятностей. Можно ли считать одной из этих неприятностей то, что на главную героиню и автора вечеринки только что напрыгнул его пес — Мэтт еще не решил.
На первом этаже располагалась огромная гостиная с камином, и именно здесь Мэтт осторожно опустил на диван мисс Хатауэй. Рыжая Сэнди принесла из машины бутылку с минеральной водой и побрызгала в лицо бесчувственной девушке. Мэтт с облегчением увидел, как слабый румянец окрасил щеки девушки, и Триш Хатауэй, знаменитая писательница из Чикаго, открыла глаза. Серые, огромные, доверчивые глазищи, опушенные длинными черными ресницами. Только через пару секунд Мэтт смог опомниться и закрыть рот, впрочем, почти сразу снова разинул его.
Потому что мисс Хатауэй зачарованно прошелестела:
— Боже… Брюс! Брюс, это ты…
И кто у нас Брюс? Кроме Уиллиса, разумеется?
Сэнди пала на грудь ожившей подруги-босса и заворковала не хуже горлицы:
— Триш, слава богу, ты очнулась. Скажи мне, голова не болит? Ты не ранена? Ты так нас перепугала!
Румянец на щеках Триш сделался ярче. Она прикрыла глаза рукой и тихо застонала:
— Бож-же, как глупо… Я упала в обморок, да? Как идиотка…
Мэтт кашлянул.
— Вовсе нет, мисс Хатауэй. Вас просто испугал Бонус, и вы…
— Бонус за что? О чем это вы?
— Бонус — это черный пес, который прыгнул на вас из-за угла…
Она снова побледнела и закусила губу. Сэнди замахала руками:
— Мистер Саймон, то есть Мэтт обещал надежно запереть эту зверюгу, так что тебе не о чем волноваться…
Серые глаза распахнулись еще шире, хотя уж куда, казалось бы. Мэтт внезапно расстроился. Неужели такая красивая женщина может быть обычной городской капризанкой? Бонус в вольере с ума сойдет, он сроду на цепи не сидел, он не переживет…
Внутренний голос едко заметил, что в противном случае не переживет вся «Тихая дубрава». Этого сезона и не переживет. Ты помнишь, что еще не расплатился за электрогенератор?
Мэтт скрипнул зубами и гаркнул совершенно по-солдатски:
— Приношу свои извинения, мисс Хатауэй! Больше этого не повторится! Собаку я изолирую на все время вашего пребывания.
Триш Хатауэй села, спустив ноги с дивана, и легонько поморщилась, массируя виски кончиками пальцев. В волосах у нее запутался алый кленовый лист — как роза в кудрях Кармен…
Мэтт проглотил невесть откуда взявшийся комок в горле. Да что ж это за наваждение такое?! Почему он все время пялится на ее грудь, почему при звуке ее голоса у него только что не эрекция начинается?! Он откашлялся.
— Раз уж мы все здесь, давайте я вас запишу в гостевую книгу и покажу ваши комнаты?
Сэнди немедленно просияла светской и официальной улыбкой.
— Правильно! Итак, Это знаменитая Триш Хатауэй, литературная мама Великолепной Миранды и…
— Сэнди, ради бога, перестань. Вечеринка еще не началась. Простите, мистер Саймон. Я очень рада нашему знакомству и… вы извините меня за эту глупость. Просто все было так неожиданно…
