— Так на нее надо нажать, да? Ты не рискнул применить обратную схему — ведь, если Дик взорвется рядом с тобой, ты тоже погибнешь или станешь овощем. А ты не хочешь быть овощем, маленький засранец.
Тиль судорожно облизал губы. Дик увидел, как его палец пляшет над маленькой кнопкой. Лили Роуз сделала еще один шаг.
— Ты не за брата мстил, Тиль Рикман, а за себя. За свою беспомощность, за невозможность противостоять злому миру. Ты и товарищей наших убивал не потому, что они разрабатывали твоего брата — подумаешь, его сотни копов по всей стране разрабатывали! Нет, тебе хотелось увидеть страх в их глазах, невозможность сопротивляться тебе, сопляку! Ну, иди сюда! Трахни меня, щенок! Не боишься, что не встанет? Вот ведь будет ужас — подведет тебя самая ответственная часть тела в самый ответственный момент…
— Нет!!!
Тиль Рикман отшвырнул черную коробочку и прыгнул на Лили Роуз. Честно сказать, Дик Хантер в этот момент зажмурился. Воображение у него было хорошее, и свои разлетающиеся мозги он увидел совершенно отчетливо.
Вместо взрыва прозвучал выстрел. Один-единственный, глуховатый — как всегда и бывает с «береттой».
Белобрысый парнишка лежал на полу. Его изумленные голубые глаза быстро подергивались туманной дымкой, и ничего зловещего и жестокого в этом лице не было. Мальчишка — таких двенадцать на дюжину. Обычный мальчишка…
Лили Роуз быстро опустилась на колени и стала развязывать узлы на веревке, стянувшей Дика Хантера. Он старался смотреть только на нее — на Тиля Рикмана смотреть не хотелось. Особенно — на маленькую аккуратную дырочку между его бровями…
Потом он неловко поднялся с пола и оперся на плечо Лили Роуз. Она заглянула ему в глаза и тихо произнесла:
— В расчете, Дик. Мы в расчете. Пошли начинать новую жизнь.
Он дотянул до выхода — и до пожарных. Только при виде бравых парней с брандспойтами Дик Хантер позволил себе позеленеть и завалиться на обгоревшую землю своих предков. Все-таки удар, полученный от Тиля Рикмана, был слишком сильным.
13
ДЕЖАВЮ
Потолок был белым, стены были белыми, все вокруг были белыми, а остальное — черным и зеленоватым. Дик Хантер мотался по этой зеленоватой черноте, как мотылек на ветру, и все хотел задержаться как-то, зацепиться за что-то. Не получалось.
Иногда выходило — это когда из черноты выплывало лицо Лили Роуз Чэдвик и ее руки начинали гладить и охлаждать пылающий мозг Дика Хантера, в последнее время существовавший несколько отдельно от головы и всего остального организма.
Потом стало лучше. Дик приходил в себя и притворно смущался, когда ангелы в облике медсестер норовили уколоть его шприцем в какую-нибудь стыдную часть тела. Дик строил ангелам страшные рожи и засыпал — спать ему нравилось, потому что во сне Лили Роуз приходила чаще всего.
Наступило и вовсе безоблачное время, когда ангелы обернулись живыми и очень симпатичными девахами, а Лили Роуз начала появляться хоть и реже — но наяву. Дело портил доктор — он не велел Дику разговаривать, и потому Дик мог только смотреть на Лили Роуз и счастливо улыбаться. Потом он как-то заснул… и, когда проснулся, никакой Лили Роуз не было. И назавтра не было. И напослезавтра…
Совершенно некстати вместо нее появился Крейг Донован — в белом халате и с непривычно испуганным лицом. Он что-то говорил, а Дик ему отвечал, но невпопад, потому что на самом деле думал только о том, куда это так надолго делась Лили Роуз.
Его выписали через месяц, и в тот же самый день Дик Хантер узнал, что Лили Роуз ответила на все вопросы следствия, сдала свой пистолет в полицию и уехала в неизвестном направлении.
Когда Дик это услышал, в голове у него что-то щелкнуло, и он начал заваливаться на пол прямо в кабинете Донована — где, собственно, он все и узнал. Дон перепугался, забегал кругами, стал заглядывать в глаза и подлизываться:
— Дик, я правда не знаю! Она же больше не в программе по защите… Просто уехала — и все. Может, в Литл-Санрайз?
— Я идиот…
— Дик, ты не волнуйся, тебе вредно.
— Дон, я второй шанс получил — и профукал его! Понимаешь ты это, дурья башка?
Дон наливал воды, клялся, что найдет Лили Роуз, а Дик мучительно ловил ускользающие мысли и пытался понять — с какого же места надо начинать?
Через неделю худой и стриженый Дик Хантер выехал из Чикаго в город Литл-Санрайз, штат Монтана.
Флосси протерла абсолютно прозрачный бокал, водрузила его на стойку. Погладила кофеварку по блестящему боку. Посмотрелась в большое зеркало на стене. Шуганула задумавшуюся официантку. Села в уголочке своего бара и зачарованно уставилась на сверкающие стойки и блестящие ряды бокалов.
Страховку она получила практически без проблем, а восстановление заведения заняло на удивление мало времени. Теперь Флосси наслаждалась новым баром — и лишь немного грустила, что нет рядом ее подружки Лили, да еще совершенно неожиданно уехал из города Кларк Гейбл — осунувшийся, похудевший и какой-то… возмужавший. Флосси с удивлением отмечала, что в ее грусти по Кларку есть некая доля… томления, что ли?
На дворе вовсю бушевал золотой сентябрь, а леса Монтаны в это время — потрясающее зрелище. Флосси подошла к дверям бара и залюбовалась багряно-золотистым морем, волнующимся вокруг Литл- Санрайз.
Незнакомца она увидела сразу — на мирной и тихой улочке маленького городка он выделялся так, словно был на голову выше всех остальных жителей, хотя на самом деле рост у него был средний.
Он подошел почти вплотную к Флосси и внимательно осмотрел ее своими серо-зелеными прозрачными глазами. Она ответила ему спокойным, чуть любопытным взглядом. Флосси любила новости.
Незнакомец скупо улыбнулся.
— Вы, верно, Флосси?
— Вполне возможно. Правда, так меня зовут исключительно близкие друзья. Для остальных я Флоренс. Но вы не тушуйтесь. Что-то мне подсказывает, мы с вами подружимся.
— Рад слышать. Послушайте, у меня к вам всего один вопрос: вы не знаете, где мне найти мисс Лили Роуз Чэдвик?
Флосси еще пару секунд смотрела на незнакомца, а потом поманила его пальчиком. Тот послушно наклонился, и Флосси что-то прошептала ему на ухо. На лице незнакомца выразилось безбрежное изумление, и он даже слегка отпрянул. Флосси удовлетворенно кивнула и приняла прежнюю позу.
— Ничего личного, парень. Она очень точно тебя описала, я сразу тебя признала.
— И Лили велела передать, чтобы я…
— Да. Она сказала, что ей надоело брать инициативу на себя. Сказала, что желает быть нежной, трепетной и слабой. Велела передать… ну ты слышал. И уехала в Абитиби.
— А где это?
— Честно сказать, не знаю, дорогуша. Название индейское, но где это…
— Ясно. Что ж…
— Выпьешь на ход ноги?
