– Вокруг полно соседей, несколько поместий. Возможно, найдешь себе подруг – молодых девушек в округе хватает.
– Не сомневаюсь, ты всех пересчитал. Ладно, это дело твое. А цивилизация после Чикаго меня не привлекает. К тому же за эти два месяца я немного поиздержалась, так что ни в магазины, ни за бриллиантами пока не собираюсь.
Говоря это, Джессика вдруг запаниковала. Она ведь едет в дом миллионера! А одежонка у нее, мягко говоря…
Арман махнул рукой.
– Не беспокойся. Деньги пусть тебя не волнуют.
Самое удивительное и отвратительное заключалось в том, что ей было чертовски приятно слышать такие слова. Джессика прекрасно понимала, что это стыдно и неприлично, но сделать ничего не могла.
– Я от тебя не собираюсь брать ни единого…
– Джессика, я вовсе не хочу давать тебе взятку, подкупать или брать на содержание. Однако прекрасно понимаю, что полгода назад твоя жизнь изменилась так резко, что финансы потерпели некоторый крах. Я – бизнесмен, и потому хочу часть своей глубокой благодарности за заботу о моей… нашей племяннице выразить, так сказать, практически. Тебе хорошо заплатят за все время пребывания здесь. Откажешься взять деньги – в таком случае, я окружу тебя всеми благами цивилизации. Ты дорогого стоишь, Джессика, и это комплимент. Своего рода.
– Я не могу…
– Можешь. Я все равно навсегда перед тобой в долгу. Не заставляй меня садиться в долговую яму. Позволь просто обеспечить тебе пару месяцев счастливой и безбедной жизни.
Джессика мрачно откинулась на спинку. Рациональное зерно в этом есть…
– Ладно. Я принимаю твое предложение, только звать тебя мастером Арманом отказываюсь.
Она хихикнула, и Арман с подозрением взглянул на нее в зеркальце заднего обзора.
– Все шуточки?
– Да нет… Просто я не слишком похожа на Мэри Поппинс. Твоя мать будет шокирована.
– Не зарекайся. Ты ее еще не видела.
– То есть мне уже пора бояться? Она такая ужасная?
– Она прекрасная. И очень терпимая. Что немудрено, учитывая, что всю жизнь она прожила под одной крышей с тетушкой Кло.
– Но у меня масса недостатков! Я ненавижу сандвичи с огурцами, привыкла заваривать чай прямо в чашке, не люблю гладить и говорить о хозяйстве.
– Отлично. То, что нужно.
– Еще я люблю полевые цветы и ненавижу цикламены… Перестань на меня пялиться в зеркало, и смеяться тоже перестань! Ты заигрываешь! Ничего не выйдет!
– Ну так и беспокоиться не о чем. И я не смеюсь, просто подвожу итоги. Ты необыкновенно красива, добра, заботлива, прямолинейна, искренна, остроумна, честна. Ты любишь детей и не любишь нечестность… Одним словом, я понял, что могу тебе доверять. Мама поймет и оценит тебя точно так же, как это сделал я. Конечно, кое с кем возникнут трудности…
Машина затормозила у ажурных ворот, потом аккуратно заехала во двор. Широкая дорожка была посыпана ослепительно белым песком, прямо перед просторным мраморным крыльцом журчал фонтан.
Против воли Джессика представила, как Арман привозит ее сюда в качестве своей молодой жены. Как вводит ее в этот дом в качестве хозяйки…
У Франсуа был прекрасный дом, любящая семья, деньги, будущее. Но он сбежал в Штаты. Почему?
Ажурные ворота медленно закрылись, и Джессика поежилась, внезапно ощутив себя пленницей.
– Как их открыть, Арман?
– Пультом. Если будешь пользоваться машиной, дам тебе отдельный. А так… есть калитки в ограде, домофон на воротах.
– То есть… я смогу выходить?
– С кем-нибудь – конечно.
– Зачем мне охрана?
– Ты можешь захотеть сбежать вместе с Элль.
– Я никогда так не поступлю! Погоди, то есть я буду здесь в заточении? Я так и знала, что это ловушка!
Арман развернулся и с укором посмотрел на нее.
– Ты совершенно свободна и можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Единственное, о чем я прошу, так это о сопровождении. В остальном… Я не тюремщик. Ты вообще-то за кого меня принимаешь?
– Понятия не имею! И очень хотела бы знать.
– Так узнавай побыстрее. Меня твои обвинения уже… Ладно. Осмотрим дом попозже, ладно? А теперь давай быстренько в детскую, пока Элиза смотрит на меня благосклонно.
– Наверное, надо предупредить твоих домашних?
– Я это уже сделал. Все знают о проблемах девочки, потому нас никто и не встречает. Итак, мисс Лидделл, будьте нашей гостьей. Добро пожаловать в Шато Руайя!
Джессика отчего-то вспыхнула и торопливо вышла из машины. Вокруг стояла удивительная тишина, только журчала вода в фонтане, да пели птицы. Шиповник неистово обнимал мраморные колонны при входе, и весь дом напоминал сказку о спящей принцессе.
– Удивительно, здесь очень красиво, но нет ни одной клумбы!
– Этим занимается мама. Она ненавидит геометрические узоры и травку по линейке. У нас нет ни одного газона.
– Думаю, твоя мать мне понравится.
– Я же говорил. Она придет попозже, когда ты разместишься. Тем более, вчера у нее был тяжелый вечер.
– Но…
– Потом. Помоги мне.
Арман осторожно распахнул дверцу лимузина и отступил в сторону. Элисон насупилась и исподлобья посмотрела вокруг – но в следующий момент сама вышла из машины и медленно пошла по песчаной дорожке к дому.
Оробела она только в великолепном холле, где на мраморном полу валялись волчьи шкуры, а по стенам висели охотничьи трофеи вперемешку со старинным оружием. Здесь девочка вцепилась в руку Джессики, и они уже вместе поднялись по широкой деревянной лестнице на второй этаж и свернули в коридор, опоясывающий весь дом. Джессика даже съежилась под впечатлением, которое производил дом. Безмолвный, величавый великан, помнивший, вероятно, прапрадедушку Армана, когда тот был в возрасте Элли.
Когда они сворачивали в коридор, девушке показалось на миг, что внизу в холле мелькнула какая-то тень, но, обернувшись, Джессика ничего не увидела.
Она брела за Арманом и тосковала. Перед самой собой не было причин притворяться. Джессика Лидделл страстно желала этого мужчину, пожалуй, даже была влюблена в него, но совершенно точно – особенно в этом доме – понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Она не должна подпускать к себе Армана Рено и на пять шагов, а гормоны… ну что гормоны, гормоны успокоятся. У них не будет другого выхода.
Правда, учитывая, что теперь они снова будут жить в одном доме, гормонам придется трудновато.
– Это детская. Входи.
Арман улыбался: светло, радостно, победно. Для него все самое главное уже произошло. Золотая Элль вернулась домой.
Стараясь не трястись, как осиновый лист, Джессика прошла в бело-розовое очарование комнаты и огляделась, изо всех сил храня небрежно-скучающее выражение на лице, хотя больше всего ей хотелось завизжать от восторга и начать играть во все эти пушистые и невообразимо симпатичные игрушки, катаясь прямо по нежному розовому ковру с вытканными на нем желтыми звездочками, месяцем и симпатичными
