— Но Аннабел…
— Аннабел со своей паскудной мамашей едва не стерли себе языки, обсуждая, какой я идиот и неудачник.
— А Алан…
— Что Алан? Да нет, он хороший парень, нормальный, но… он ее сын. До мозга костей. Он меня боится и не любит, а я… меня раздражает, во что она его превратила. Если я пытаюсь об этом сказать, она меня осаживает и дает понять, что дверь не заперта…
Бриттани поежилась.
— Куда же девается вся ваша пресловутая любовь? Ведь Аннабел рассказывала совсем недавно, что любит тебя…
Боб внезапно ухмыльнулся на редкость отвратной улыбочкой. В глазах у него стыла ненависть.
— А кто сказал, что ее люблю я? Что я ее вообще когда-нибудь любил?
— Но ведь вы женаты уже почти двадцать лет…
— И не было дня, чтобы я ее не презирал. Мне противно к ней прикасаться.
— Тогда зачем, Боб?! Зачем ты на ней женился?
— Потому что у меня не было ни черта, а у нее были деньги. И дом ее мамаши, который мы и продали после свадьбы.
— Но ведь это… подло!
— Почему? Я обеспечил ей статус — Аннабел обожает статусы. Я заделал ей ребенка — она всегда хотела ребенка. Я приношу в дом деньги — теперь их зарабатываю я, а она тратит на своих эзотерических придурков и идиотские салоны красоты, где с нее тщетно пытаются согнать лишний жир. О, я вполне отрабатываю свой хлеб, Кларк! Но недавно мне стало страшно. Я вдруг понял, что упускаю не просто шанс — свою собственную жизнь. Я могу прожить ее с любимой женщиной, уважая себя, — а могу протянуть до самой смерти, задыхаясь от переполняющей меня желчи. И другого шанса не будет, Кларк! Поверь мне. Так есть адвокат?
Бриттани встала, прижала к груди сумочку.
— Я узнаю и позвоню тебе, Боб. Учти, он будет стоить денег.
— Деньги есть. Кларк, только ты…
— Я ничего не скажу Аннабел, Боб. Не потому, что я на твоей стороне. Просто это все равно, что убить ее своими руками.
Она повернулась и торопливо пошла между столами, ощущая мерзкую горечь во рту. На улице было уже темно — к счастью, потому что за ближайшим мусорным баком Бриттани вывернуло наизнанку.
Уже дома, успокоившаяся и умывшаяся, Бриттани снова и снова вспоминала разговор с Бобом Марчиано — и в груди поднималась волна черного презрения. Жалко ли ей было Аннабел? Да, очень. Аннабел зря прожила целую жизнь. Аннабел была уверена, что у нее все в порядке, — а на самом деле не была любима ни одной минуты, ни секунды!
А Боб… в ту пору Бриттани не испытывала к нему ненависти. Просто было очень противно думать, что чья-то жизнь целиком и полностью построена на лжи и предательстве.
Месяц спустя она вспомнила о просьбе Боба и набрала номер знакомого адвоката. Никаких угрызений совести Бриттани при этом не испытывала — ее попросили, она сделала. К тому же Аннабел вряд ли признают невменяемой только потому, что этого хочет Боб. А вот развод может пойти на пользу обоим — иначе этот придурок в один прекрасный день отоварит ненавистную женушку утюгом или сковородкой…
Адвокат дал предварительное согласие, и Бриттани принялась названивать Бобу. Ей очень хотелось поскорее отделаться от всей этой грязи и забыть про семейство Марчиано с чистой совестью — но Боб, скотина, на звонки не отвечал. Бриттани чувствовала себя настолько взвинченной, что решила после работы съездить к Аннабел сама и передать Бобу карточку адвоката в открытую — пусть сам объясняется с женой, зато Бриттани не будет выглядеть интриганкой.
Дверь в квартиру оказалась открытой. Бриттани безуспешно несколько раз окликнула Аннабел — ей никто не ответил. Она прошла на кухню — и обнаружила там абсолютно пьяного Боба. При виде Бриттани он просиял и приглашающее взмахнул рукой.
— Садись, Кларк! Выпьешь?
— Нет, спасибо, я за рулем. А где…
— У мамаши. Вместе с сыночком. Не-не, ничего серьезного — поехали навестить, на несколько дней, завтра уже вернутся.
Бриттани покосилась на мусорное ведро, видневшееся из-под раковины. Оно было полным, и на самом верху малосимпатичной кучи огрызков и объедков лежало несколько использованных резинок…
Боб налил ей виски и размашисто подвинул бокал к самому локтю, а сам отошел к холодильнику. Бриттани поискала глазами, куда бы незаметно вылить дешевое пойло, и присмотрела для этой цели кактус на подоконнике. Судя по его виду, кактусу уже ничто не могло повредить, так что Бриттани элегантно взяла сальный стакан и лениво двинулась к окну.
Операция прошла вполне успешно, но, когда Бриттани обернулась, Боб оказался прямо перед ней. Красное лицо лоснилось, перегар сшибал с ног, а еще на лице Боба цвела плотоядная и крайне неприятная улыбочка.
— Кларк! А ты молодец! Не то, что моя квашня. Выглядишь на все сто. Ух ты, какие сиськи! Настоящие?
С этими словами Боб облапил ее за грудь, полез под свитер. Бриттани отшатнулась, но позади был подоконник с пьяным кактусом.
Дальнейшее она помнила и плохо — и невероятно четко, словно сцену, снятую при сильном освещении. Бороться с Бобом было бесполезно — он просто скрутил ее, словно куклу. Потом нес куда-то в недра затхлой и темной квартиры, потом бросил лицом вниз на диван — Бриттани запомнила острый запах застоявшегося пота, исходивший от засаленной обивки.
О, девы, не думайте, что джинсы с вас снять труднее, чем юбку! Боб Марчиано содрал их с Бриттани практически в одно мгновение, в следующий миг оказался раздетым сам, потом она почувствовала резкую боль…
…И приказала себе успокоиться. Громко и ритмично задышала, усилием воли расслабила мышцы. Так было нужно — иначе Боб Марчиано ее покалечил бы. Его мужское достоинство сделало бы честь даже быку, ну а о прелюдии к сексу речи не шло.
Через сорок минут Бриттани пошатываясь вышла на кухню, налила себе полный бокал дрянного виски и единым махом опрокинула его в себя. Протрезвевший Боб хмуро бросил:
— Ладно, что сделано, то сделано. Спасибо за адвоката.
— Пошел ты…
— Брось, Кларк. Полезно для здоровья. Бывай. Заходи в гости.
— Запомни, Марчиано: я ничего не заявлю только потому, что Аннабел — моя подруга и не переживет…
Боб расхохотался ей в лицо, а отсмеявшись, бросил:
— Не переживет? Ну, ты и насмешила. Да она в жизни тебе не поверит, деточка! В лучшем случае решит, что ты сама на меня полезла, ты ведь одинокая. С точки зрения Аннабел, ты ей завидуешь.
— Что?!
— Не знала? Ну, знай. Она давно носится с идеей пристроить тебя в хорошие руки — ведь ты прямо чахнешь, глядя на наше семейное счастье.
Бриттани изо всех сил оттолкнула Боба и бросилась вон из квартиры Аннабел.
Больше она никогда в том доме не бывала.
Через полгода Бриттани совершенно случайно столкнулась на вечеринке с тем самым адвокатом, чей телефон так неудачно занесла Бобу Марчиано. Он и сообщил ей, что Аннабел по иску собственного мужа признана невменяемой и недееспособной, помещена в федеральную психиатрическую клинику и вряд ли выйдет оттуда. Боб оформил опеку над несовершеннолетним сыном и всем имуществом, после чего уехал в неизвестном направлении.
Бриттани Кларк была крепкой и бесстрашной женщиной. Она съездила навестить подругу своей юности. Хмурый врач провел ее на затянутую металлической сеткой галерею и указал на маленькую хрупкую
