— Они идут! Чудовища, они здесь! — билась в истерике блондинка.
— Солдат, ты должен нас вывести… — ясновидящий тряхнул головой, как будто разгоняя в ней туман, — к северным воротам! Может быть, удастся сесть на какое-нибудь судно…
Однако было слишком поздно. По саду, приминая цветы, несся отряд из двадцати с лишним первобытных, возглавляемых полуголым краснокожим мощного телосложения.
Рука солдата, потянувшаяся было к луку, застыла в воздухе. У большинства нападавших было точно такое же оружие.
— Сдавайтесь! — завопил Луговой Жаворонок Бурке. — Все добровольно сдавшиеся люди будут помилованы!
— Назад! — крикнул ясновидящий. — Я… я спалю ваши мозги! Доведу до безумия!
Вождь Бурке улыбнулся. Его раскрашенное тело, обрамленное всклокоченными седыми волосами, было еще страшней, чем призраки фирвулагов. Гуманоид понял, что обман его бессмыслен и что для его расы никакого помилования не будет.
Приказав Маршаку защищаться до последнего, Колитейр обратился в бегство. Но не успел сделать и двух шагов, как железный томагавк проломил ему череп.
Маршак ослабил мускулы. Лук и стрелы упали на каменные плиты, а сам он стоял и смотрел на подступавших в гробовом молчании первобытных.
Упомянув о стратегическом значении бариевой шахты на одной из последних сходок в Скрытых Ручьях, генералу фирвулагов Шарну Месу дали понять, что нет более сильного удара по самолюбию ненавистного врага, чем разрушение шахты и уничтожение ее обученного персонала. В плане мадам Гудериан особое значение отводилось прекращению поставок драгоценного элемента для производства торквесов.
Незадолго до полудня Шарн обсудил ситуацию с Блесом и Нукалави в импровизированном штабе, хорошо обеспеченном трофейным пивом. Туда к ним явился лазутчик с важными новостями. Могущественная Айфа и ее девы-воительницы осуществили успешный прорыв через восточную брешь и окружили шахту. Они завалили вход монолитной скалой, отколотой выстрелом Клода, разрушили главные очистные сооружения и корпус, где работали люди и рамапитеки; затем, чтобы не терять времени, оставшегося до того, как они сложат оружие, рассыпались по улицам верхней части города. Однако здание главной администрации с его запасом очищенного бария стояло нерушимо. Место было полностью окружено черной дымящейся лавой; теперь она застыла и только внутри кое-где просвечивала красная раскаленная жидкость. В здании все еще находились инженеры тану и среди них творец высшего класса. Айфа и ее богатырши усмотрели этот мощный ум, когда неожиданный взрыв психоэнергии испепелил одну из разведчиц и едва не задел Устрашительницу Скейту. Из клыков и когтей она соорудила метапсихический щит вокруг уцелевших, которым оставалось лишь обратиться в беспорядочное бегство подальше от умственных залпов.
— Могучая Айфа теперь ожидает ваших предложений, — заключил лазутчик.
Блес хрипло рассмеялся и влил в глотку полбочонка пива.
— Ну что ж, надо помочь малышкам спасти свою честь.
— Какая, к черту, честь! — прохрипел Нукалави. — Если творческая сила врага чуть не опрокинула оборону Скейты, значит, он и для нас грозный противник. Он живо рассеет наши умственные экраны и сделает с нами что хочет.
— Даже приближаться туда опасно, — добавил Шарн. — Кора остывающей лавы очень хрупкая, еще провалится под ногами. А вы же знаете, наши умы недостаточно сильны, чтобы проникать в глубь камня, потому мы не сможем ее укрепить. — Он повернулся к карлику-посланцу. — Пликтарн, насколько широко пространство лавы, которое придется пересечь?
— Примерно пятьдесят гигантских шагов, великий капитан. — Лицо карлика выразило готовность. — Мой вес корка наверняка выдержит.
— Пошли нас с Нукалави, — предложил Шарну Блес. — Вместе с Айфой и Скейтой мы его прикроем.
— Ага! — насмешливо проговорил Нукалави. — А что будет, когда Пликтарн достигнет главного здания? Как он атакует врага сквозь наши умственные экраны? Ты слишком долго носил обличье пресмыкающегося, Четыре Клыка, потому мозги у тебя стали вровень с твоей иллюзорной маской.
— Великий капитан, — вмешался лазутчик, — Айфа перехватила послание инженеров тану лорду Велтейну. Они просили помощи.
Шарн хлопнул по столу исполинской ладонью.
— Клянусь Тэ, как только послание дойдет до него, он поднимет их всех в воздух — вместе с барием! Этого нельзя допустить! Как ни противно прибегать к тактике первобытных, но иного выхода у нас нет.
— Спокойно, парни! — окликнула Айфа. — Не падать духом, вы почти на месте!
Хоми, низкорослый плавильщик-сингал, покрепче ухватился за шею Пликтарна. Пленка лавы дрогнула под ногами, когда фирвулаг приблизился к фасаду административного корпуса. Здесь слой толще, отметил он, и дольше удерживает тепло, а значит, охлажденная поверхность может в любую минуту треснуть и оба они провалятся в кипящую магму.
Вокруг нелепых — одна на другой — фигур повисло лучистое полушарие; основные силы дев-воительниц были спрятаны за толстыми стенами полуобгоревших домов, в безопасной дали от потока лавы и в добрых двухстах метрах от главного штаба. Кванты энергии вырывались из чердачного окошка, где сидел затравленный творец тану, и разбивались паутинкой молний, нейтрализованные мощнейшим щитом. Наконец Пликтарн и Хоми достигли окна нижнего этажа и вскарабкались внутрь. Айфа, обладавшая самой сильной экстрасенсорикой, вела репортаж:
— Трое врагов спускаются в нижнее помещение. У одного из них мощная принудительная сила. Он тщетно пытается сорвать с Пликтарна щит. Метатель молний собирает силы для ближнего удара. Ого, я думала, он будет бить короткими очередями, а он давит — все сильнее! Наш заслон колеблется! Светится голубым светом! Желтым! Сейчас рухнет… Но первобытный уже направил свой арбалет, он целит в творца! Ах! Снаряд из кровавого металла пробивает наш ослабевающий экран, точно завесу дождя! Враг повержен! Второй выстрел, третий — все готовы!
Четверо героев запрыгали от радости, а девы-воительницы хором издали торжествующий клич. Даже на таком большом расстоянии фирвулаги почувствовали, как вспыхнул смертельным огнем сперва один ум тану, потом второй.
Но раненый огнеметатель был еще силен. Подчеркнутая агонией мысль прорезала эфир:
Спустя мгновение душа его вспыхнула и погасла.
Первобытный по имени Хоми вытащил из трупов три железных снаряда своего самострела, подошел к окну и помахал рукой. Затем они вместе с Пликтарном принялись крушить тяжелый каменный карниз. Наконец толща его подалась, пробила под окном корку лавы, из отверстия вырвались пламя и дым. Человек и фирвулаг спешно, пока дыра вновь не затянулась, стали швырять в кипящую бездну маленькие контейнеры. Закончив работу, они выбрались через соседнее окно и ушли тем же путем.
Юная девушка, одетая в черный кожаный костюм, шагала по тропе среди лесистых Вогезов, явно не ведая усталости. Тени сгущались; прохладный ветер сорвался с высот и прочесал каменистую дорожку, по которой она ступала. Древесные лягушки заводили свои вечерние песни. Скоро проснутся хищники. С наступлением темноты их будет столько рыскать по лесу, что она не справится с ними. Придется сделать привал и ждать восхода солнца.
— Я опоздаю! На рассвете начинается Перемирие, и война в Финии будет закончена!
Сколько она прошла? Должно быть, две трети стошестикилометровой тропы между Скрытыми Ручьями и западным берегом Рейна. Потеряно слишком много времени.
— Черт бы тебя побрал, Ричард! И тебя, и твой выбитый глаз!
Надо было настоять, чтобы они взяли ее с собой. Надо было что-то придумать. Она бы помогла Клоду держать Копье. Усилила бы умственный щит мадам. А может, отразила бы шаровую молнию, лишившую Ричарда одного глаза, из-за чего он и разбил машину при посадке.
— Черт, черт бы его побрал! Фирвулаги на рассвете выйдут из битвы, и нашим тоже придется отступить. Я опоздаю и не добуду себе торквес! Слишком поздно!
Не разбирая дороги, она зашлепала через маленький ручей. Потревоженные вороны, возмущенно
