Купол Кашне.
— Может, найдем укромный уголок и остановимся на пару минут? — предложил я.
— Нет проблем. Водитель! Сверни в гараж, — Суровое лицо Тоя чуть смягчилось. Он явно пытался быть гостеприимным хозяином. — Надеюсь, вы не против коротенькой экскурсии по анклаву, когда выдастся свободная минутка? Звездная корпорация проделала на Кашне громадную работу, создав уютный оазис для девяти тысяч жителей Купола. Текучесть кадров у нас минимальная.
— Меня интересует не текучесть, а убыль кадров, — заявил я без обиняков. — Расскажите, пожалуйста, обо всех случаях внезапной гибели людей за последние тридцать шесть часов.
Хой вцепился в мягкие подлокотники кресла.
— Мы только что узнали про Боба…
— Кроме Баскомба.
— Было два случая, однако оба не вызывают подозрений.
Пилот челнока Джереми Малверн умер вчера от передозировки йоксостилина, аутоэротического наркотика.
Бедняга больше не будет доставлять контрабандой ПД32:С2 на халукский корабль, но, возможно, он умер счастливым.
— Констанция Вакко, инженер проекта, скончалась от сердечного приступа во время бега трусцой. Ее нашли на Кольцевом бульваре часа два назад. Очень печально. Конни было всего тридцать восемь.
— Над каким проектом она работала?
Его ответ наконец внесет ясность: зря я сюда примчался или нет.
— Над проектом «Мускат». Она была главным аналитиком будущего урожая.
Я тихо вздохнул. Вот и все, Брон… Тебе конец.
Если только я не облажаюсь.
— Посмотрите, пожалуйста, в своем компьютере, имел ли кто-нибудь, кроме этой Конни, постоянный доступ к данным об урожайности на замороженных фабриках «Мускат».
— Замороженных?..
— Да. Мог ли кто-нибудь изменить данные, поступавшие с фабрик в центр «Мускат-1», который находится в Куполе?
Хой взял микрофончик и что-то прошептал. По экрану монитора побежали строчки.
— Похоже, Конни была единственной. — Хой обиженно посмотрел на меня. — Вы скажете мне, в чем, собственно, дело?
Вместо ответа я спросил:
— Сколько у вас диспетчеров в порту?
— Двенадцать. Нам больше и не надо. И еще роботы, конечно.
— У них регулярные смены?
— У восьми старших — да. Двое дежурят посменно, по шесть с половиной часов, круглые сутки, то есть двадцать шесть земных часов. А четверо младших дежурят по выходным или когда кто-то из старших болеет.
— У пилота Джереми Малверна был постоянный график полетов?
— Сейчас посмотрю. — Через пару минут Хой показал на экран. — У нас всего три пилота, обслуживающих челноки.
График у них довольно гибкий. Они вылетают на орбиту, когда нужно отремонтировать спутники или же забрать с орбитальной станции груз, который доставляют курьеры «Оплота» и экспрессы типа «Стел-Экс». Вот график Джереми за последние восемь недель.
Я уставился на экран. В основном его полеты длились часа два или меньше. Но однажды он задержался на орбите почти на пять часов.
— Что он там делал все это время? — спросил я.
Теренс сверился с данными компьютера.
— Обслуживал наш метеорологический спутник — ужасно капризный, с ним вечно приходится нянчиться.
— Дайте мне график полетов Джереми за последний год.
Еще семь длительных полетов, с довольно большими интервалами. Вполне подходит для периодической доставки груза из тайного порта халуков на Гранте.
— Посмотрите, пожалуйста, кто из диспетчеров дежурил в эти восемь смея.
На экране появилось всего два имени: Андерс Фосс и Франек Одновски. Теренс Хой опередил меня, задав компьютеру еще один вопрос, и сказал:
— Анди и Франек сейчас на дежурстве.
— Отведите меня к ним. Скорее.
Глава 25
Максимальная скорость мармеладины не превышала пятнадцати километров в час, но ехать нам было недалеко.
Диспетчерская находилась в башне, возвышавшейся над пассажирской станцией менее чем в двухстах метрах от ангара.
Мы остановились у входа, на стоянке, забитой автокарами, которые, похоже, были очень популярны на Кашне. Один из них стоял у двери станции. Женщина в защитном костюме и шлеме целовала водителя на прощание.
Я выскочил из машины.
— Давайте живее! — сказал я Теренсу.
Он снова бросил на меня оскорбленный взгляд, однако быстро зашагал вперед. Я прошел за ним по полупустому залу к цилиндрической конструкции, возвышавшейся посредине, со спиральной лестницей и рестораном, кольцом опоясывавшим цилиндр на уровне бельэтажа. У основания цилиндра находился лифт в башню.
Когда дверцы лифта закрылись за нами и мы начали медленно подниматься, я вытащил из-за пояса «каги» и снял его с предохранителя.
— Бога ради! — вскричал Теренс. — Что…
— Всего лишь мера предосторожности. Лифт ведет прямо в диспетчерскую?
— Нет, конечно. В башне есть и другие службы. Доступ в диспетчерскую ограничен.
— Сколько человек там обычно работают?
— Как правило, двое диспетчеров, Анди и Франек. Движение у нас не слишком оживленное. Послушайте, я понимаю, у вас красная карточка, и все-таки я имею право знать, что вы намерены делать!
Дверь лифта открылась, и перед нами оказался пустой коридор. Я постарался успокоить Теренса.
— Я намерен взять диспетчеров под стражу. Меня уполномочил сам Симон Айсберг. Есть веские основания подозревать, что они и погибший пилот челнока брали взятки у конкурентов «Оплота» и доставляли на орбиту контрабандный груз.
Теренс с изумлением вылупил на меня глаза.
— О Господи! Неужели гибель Конни связана…
— И Боба тоже, — мрачно подтвердил я. — Она участвовала в заговоре, а Боб был невинной жертвой. Больше я сейчас ничего не могу вам сказать. Где дверь диспетчерской?
— Она не откроется, пока мы не введем сегодняшний код. — Теренс смутился. — Я его не помню, но если позволите, я заскочу в этот кабинет и быстренько узнаю.
Он кивнул на дверь с табличкой «Метеорологическая служба планеты».
— Хорошо, — сказал я. — И прикажите своим сотрудникам перекрыть вход на пассажирскую станцию. Чтобы никто не вышел и не вошел.
Теренс оставил дверь открытой; я мельком увидел большой видеоэкран, показывающий состояние атмосферы в обоих полушариях и прочую чертовщину, связанную с прогнозами погоды. Двое метеорологов коротко поздоровались с заместителем управляющего портом и вновь погрузились в работу.
Теренс вернулся почти сразу.
— Сегодняшний код — 34В-6ЛК. Вообще это для проформы, знаете, чтобы любопытные пассажиры не
