Когда Мерси в конце июля вернулась в Горию, здоровье Эйкена, подорванное схваткой с Фелицией, постепенно пошло на поправку. Мозговые травмы затягивались. Рассказанная королевой легенда была в общих чертах такова: после того как ее затянуло в оползень, она утратила память и бродила одна по лесам восточнее Хенили, пока на нее не наткнулись неокольцованные собиратели цветов и кореньев; они, разумеется, ее не узнали и доставили в Афалию, лишь когда отыскали редкую разновидность орхидей для оранжереи леди Пеннар-Йа, жены Селадейра. Хотя история выглядела малоправдоподобной, Эйкен принял ее без оговорок и не сделал ни одной попытки проникнуть в мозг жены. Мерси вернулась живой и невредимой, на его страсть отвечала с прежним пылом — ему этого было достаточно, да и ее устраивало.
Погожим августовским днем они отправились на берег пролива Редон посмотреть на испытательные полеты, которые проводил Йош Ватанабе, готовясь к Великому Турниру. Король, королева и большая свита придворных удобно расположились под огромным тентом, наслаждаясь свежестью бриза. На пикнике лилось рекой охлажденное медовое вино, а потешные сражения были увлекательны и порой опасны.
Первыми в воздухе появились легкие ромбовидные змеи из Нагасаки. Несущие поверхности были покрыты осколками стекла и ярко разукрашены красными, белыми и голубыми узорами. Когда один змей прорвался сквозь оборону противника, хорошо обученные рыцари тану хором прокричали традиционное: «Кацуро!» и рассчитались по ставкам, в то время как Йош, сияя и раздувая щеки, излагал дальнейший ход событий.
Подхваченные ветром большие воздушные змеи свободно парили на фоне стоящего в зените солнца. Среди них были десятиугольники «Саньо» почти в половину роста тану с изображением отважных самураев и драконов на крыльях, и прямоугольные «О-дако» размером семь на пять метров, украшенные сказочными рыбами, птицами и образами японского фольклора. Тяжеловесные боевые аппараты с экипажем от пяти до десяти человек не отличались большой маневренностью и могли участвовать лишь в лобовых схватках. Побежденный змей, сотрясаясь, терял управление, и победитель увлекал его за собой на землю, нарушая таким образом весь строй. Последний приземлялся плавно и торжественно, тогда как его незадачливый противник летел вверх тормашками, превращаясь в скомканную массу разорванной бумаги и беспорядочное нагромождение бамбуковых палок.
Как только ветер окреп, на берег вынесли двух настоящих гигантов, коим отводилась роль не в отборочном, а в главном турнире. Параметры «О-дако» достигали четырнадцати с половиной на одиннадцать метров и восьмисот килограммов. Бесчисленными канатами они были привязаны к временным помостам, а на другом конце каната сплетались в один толстенный, накрученный на тяжелую лебедку. Авиатор висел на нижней раме с легким противовесом и управлял полетом при помощи специальных постромок; однако основные маневры осуществляла с земли команда из пятидесяти человек посредством свободно висящих канатов, которые крепились к несущим частям змея огромными карабинами.
Когда все было готово к запуску, Йош в своем роскошном самурайском облачении подошел доложить об этом королю. Его сопровождал помощник по имени Вилкас, угрюмый литовец в сером торквесе и не менее живописных, чем у начальника, одеждах.
Йош церемонно поклонился Эйкену и Мерси.
— Позвольте предложить вашему вниманию первую демонстрацию воздушного боя. — Он подал королю для осмотра несколько странное оружие — кривое лезвие, насаженное на длинный шест. — Это нагината. Сейчас мы с Вилкасом будем биться им в воздухе. Учтите, что бой чисто тренировочный. Воины будут без страховки, тогда как в настоящем бою вся конструкция, включая бамбуковую раму и бумажное покрытие, защищена страховочной сеткой.
— Опасная, должно быть, игра, — сочувственно заметила Мерси.
Юная принудительница, нянчившая Аграйнель в отсутствие королевы, подошла с ребенком на руках и встала позади раскладного трона. Мерси взяла у нее девочку и принялась тихонько ее покачивать, в то время как Йош продолжал свои объяснения.
— Да, для обычных людей, таких, как Вилкас и я, действительно есть риск. Но мы сводим его к минимуму и тем самым увеличиваем зрелищность мероприятия, привлекая к делу мощных психокинетиков. — Японец почтительно поклонился человеку в золотом торквесе, что стоял рядом с высокой и статной Олоной. — Лорд Салливан-Танн любезно согласился поддерживать Вилкаса в полете.
Эйкен рассеянно перевел взгляд на Салливана.
— А трудно быть наземным тягачом?
Плюгавый психокинетик пожал плечами и самодовольно усмехнулся.
— На мой взгляд, совсем просто.
— И как проходит игра? — спросил Эйкен Йоша.
— Тягач дает телепатические установки не только спортсмену, но и наземной команде. Ему также дозволено порождать ветер, но только для своего змея. Противодействие аппарату противника становится основанием для дисквалификации. Поэтому манипуляция с ветром ограничена периодами, когда воины находятся довольно далеко друг от друга, если, конечно, ветродуй не обладает поистине отточенным мастерством. Думаю, вам понятно, что тесная связь с наземной командой улучшает управление в моменты клинча. Если игрок запутался в постромках, обязанность тягача не дать ему грохнуться наземь. Вот почему лоцманами в данной игре могут быть только психокинетики.
Эйкен кивнул. Улыбка его казалась вымученной, а глаза-щелочки горели лихорадочным огнем на пергаментно-бледном лице. На нем были золотые джинсы и черная рубаха, расстегнутая у ворота.
— Итак, твоего противника сегодня поведет Салливан. А кто же будет твоим ведущим?
— Я надеялся, вы окажете мне эту честь, Эйкен-сама.
— О Ваше Величество, соглашайтесь! — пропищала Олона. — Я уверена, победа будет за вами!
Салливан побагровел перед лицом такого предательства со стороны своей молодой супруги, но тоже выдавил из себя:
— И я прошу вас, мой король, возьмите второго змея.
Эйкен заколебался.
— Но я еще не в форме…
— Если меня собьют, — сказал Йош, — то вам не придется держать весь аппарат. Достаточно спустить на землю меня. А я со всеми потрохами вешу шестьдесят четыре килограмма.
С видимым усилием Эйкен поднялся.
— Черт с вами, попробую. Ты проделал большую работу, Йош. Продолжай в том же духе!
Йош ухмыльнулся.
— Не сомневайтесь, босс. — И вместе с Вилкасом поспешил к стартовой площадке.
Эйкен снова сел, глядя на суетящихся спортсменов. Жара усиливалась по мере того, как заходящее солнце нависало все ниже над тентом. Салливан и Олона вполголоса пререкались, Аграйнель капризничала, а Мерси прилагала умственные усилия к тому, чтобы успокоить и развеселить ее.
Наконец королю надоело это нытье.
— Ты что, не видишь. Мере, ребенок голоден! Пусть Олона ее покормит.
— Ах ты, бедная крошка! — запричитала принудительница, охотно принимая ребенка и вытаскивая из выреза голубого шифонового платья налитую продолговатую грудь. — Проголодалась, Гранечка! Ну иди к няне!
Ребенок начал жадно сосать. Раздражающее блеянье перешло в восторженные всхлипы.
— Отойди с ней в глубь навеса, милочка, — сказала Мерси. — Там попрохладнее.
— Слушаюсь, моя королева. Принести ее обратно, когда она насытится?
Выражение лица Мерси было отсутствующим, почти отрешенным.
— Найди какой-нибудь тихий уголок и убаюкай ее. Она, очевидно, перевозбудилась. Наверно, не надо было ее брать сюда, но… мне так не хотелось с ней разлучаться.
Кормилица, словно боясь, что Мерси передумает, отвесила поспешный поклон и удалилась.
— Жена любит Аграйнель как собственную дочь, моя королева, — заметил Салливан.
— Вижу. Я несказанно благодарна ей за то, что она кормила малышку, пока я… отсутствовала. Думаю, именно подспудная тревога за Аграйнель помогла мне преодолеть амнезию в джунглях Конейна.
Эйкен тихонько хмыкнул.
— Ну, ясное дело, не за меня же!
