выстраиваясь на лестницах и галереях храма… или дворца — в тот момент я еще не знал предназначения этого необычного здания. Жрецы походили на кумбаларийских воинов разве что своей неопрятностью. В голову мне пришла мысль, и я поделился ею с Ризальдаром, что этот пренебрегающий землей народ воду, наверное, недолюбливает еще больше. В ответ сикх запрокинул голову и расхохотался, отчего глаза стоявших поблизости жрецов загорелись злобой и презрением.
В отличие от буддистских жрецов, тоже носящих шафрановые наряды, эти не были бритоголовыми. Напротив, у них были длинные волосы, спадающие на лица сальными космами, а у некоторых даже усы и бороды, впрочем, не более ухоженные, чем шевелюры. У многих за кушаки (или камербанды) были заткнуты мечи в ножнах.
Смотреть на эту толпу было жутко и противно но мы старались не прятать глаз и держаться как ни в чем не бывало. Кони беспокойно гарцевали под нами и всхрапывали, когда зловоние слишком щекотало им ноздри.
Наконец из входа, который я счел парадным, появился давешний красно-золотой паланкин, несомый четырьмя жрецами. Занавески раздвинулись, и я снова увидел Шаран Канга. Он ухмылялся.
— Шаран Канг, я приехал узнать, что побудило вас совершить набеги на землю короля-императора Кроме того, я хотел бы обсудить с вами взаимные уступки, которые позволят нашим народам жить в мире.
Растянутые в улыбке губы верховного жреца не дрогнули, чего, боюсь, нельзя сказать о моем голосе. Глядя в уродливое морщинистое лицо, я впервые в жизни ощутил близость абсолютного зла.
Выдержав паузу, Шаран Каш заговорил:
— Я должен обдумать ваши слова. А пока я приглашаю вас погостить в храме Грядущего Будды, который служит мне дворцом. Храм Грядущего Будды — самое древнее здание в Теку Бенга.
Немного нервничая, мы спешились. Четверо жрецов подняли и унесли в храм паланкин Шаран Канга. Мы направились следом и оказались и просторном зале. Там пахло ладаном, коптили фитили в чашах с маслом, подвешенных на цепях к потолку. Никаких изображений Будды я там не увидел, но объяснил это себе тем, что Грядущий Будда еще не родился
Мы брели за паланкином по коридорам, столь многочисленным, что храм казался настоящим лабиринтом, и наконец остановились в небольшой комнате. Мы увидели низкий стол, окруженный подушками и уставленный яствами. Носильщики опустили паланкин и удалились, оставив нас наедине с Шаран Кангом. Он жестом предложил усаживаться на подушки, что мы и сделали.
— Ешьте и пейте. Хорошее угощение располагает к задушевной беседе, — наставительно произнес верховных жрец.
Мы окунули руки в серебряные чаши с теплой водой и вытерли шелковыми полотенцами, после чего весьма неохотно приступили к трапезе. К немалому нашему облегчению, Шаран Канг ел то же, чем потчевал нас. Признаюсь, я был рад вдвойне, потому что на вкус пища показалась восхитительной
Я искренне поблагодарил верховного жреца за гостеприимство, и он достаточно благосклонно воспринял мои слова. Шаран Канг уже не казался мне таким злобным, признаться, он даже вызывал у меня симпатию.
— Впервые в жизни вижу храм, который одновременно служит дворцом, — заметил я. — Да и называется он как-то странно.
Шаран Канг улыбнулся.
— Кумбадарийские верховные жрецы — те же боги, им подобает жить в храме. А поскольку Грядущий Будда еще не пришел к нам, что зазорного, если я живу в его обители?
— Должно быть, вы уже давно ждете его пришествия. Сколько лет этому зданию?
— Некоторые его части построены от трех до пяти тысячелетий назад, а самые древние — намного раньше.
Разумеется, я решил, что верховный жрец преувеличивает, как это принято на Востоке.
— И ваш народ живет здесь все это время? — вежливо поинтересовался я.
— Мы поселились здесь очень давно. А раньше здесь жили… другие существа.
В его глазах мелькнуло нечто, весьма похожее на страх. Быстро взяв себя в руки, Шаран Канг улыбнулся.
— По вкусу ли вам угощение?
— Выше всяческих похвал, — ответил я, глядя на жреца, как младенец на доброго дяденьку. Затем посмотрел на своих спутников, и тут ко мне в душу закралась тревога, потому что у каждого из них на лице сияла глупая улыбка. Внезапно на меня навалилась сонливость. Пытаясь избавиться от нее, я потряс головой, затем неуверенно поднялся на ноги и схватил Джехаба Саха за плечо. — Ризальдар, как ты себя чувствуешь?
Он посмотрел на меня, хохотнул, потом вдруг стал серьезным и кивнул, будто услышал необычайно мудрое изречение.
Теперь я понимал, почему коварный старик вызывал у меня такую приязнь.
— Ты одурманил нас, Шаран Канг! Зачем? Неужели надеешься, что договор, который мы заключим с тобой в гаком состоянии, останется в силе, когда обман откроется? Или ты хотел загипнотизировать нас, чтобы мы привели солдат в западню?
Взгляд Шаран Канга снова стал колючим.
— Сядьте, капитан. Я вас не одурманивал. Вы же видели, я ел ту же пищу, что и вы.
— Ну и что? — Я пошатнулся и едва не упал — комната завертелась перед глазами. — Просто ты привык к этому зелью, а мы — нет. Что ты нам подсыпал? Опиум?
Шаран Канг расхохотался.
— Опиум? Ха-ха-ха! Опиум! С чего вы взяли? Вас клонит в сон только от сытной кумбарлийской еды — она явно пришлась по вкусу вам и вашим слугам. Ничего удивительного — вы привыкли к более скромной солдатской пище. Почему бы вам не вздремнуть?..
У меня першило в горле и слезились глаза. Шаран Канг невнятно бормотал и покачивался, словно кобра, готовящаяся к броску. Мысленно проклиная его, я расстегнул кобуру и достал револьвер.
Тотчас откуда ни возьмись появились десятки жрецов с мечами наголо. Я навел на Шаран Канга дрожащий ствол револьвера и сказал, с трудом ворочая языком:
— Если один из вас сделает хоть шаг, старик умрет!
Возможно, жрецы не знали английского, но все было ясно и так.
— Шаран Канг… — Мне казалось, что мой голос доносится издалека. — Завтра мои люди придут сюда. Если они не увидят меня живым и здоровым, то уничтожат город вместе со всеми жителями.
Шаран Канг улыбнулся.
— Не сомневайтесь, капитан, вы останетесь целы и невредимы. Более того, ваше настроение улучшится. Уверен в этом.
— А, черт! Ты не загипнотизируешь меня! Я английский офицер, а не твой глупый соплеменник!
— Ну, что вы, капитан! Должно быть, вы переутомились. Ложитесь, отдохните, а наутро…
Краешком глаза я уловил движение — два жреца бросились ко мне сзади. Я повернулся и выстрелил. Один упал, другой вцепился в мою руку, пытаясь вырвать револьвер. Я нажал на спуск и проделал в жреце изрядную дыру. Заверещав от боли, он разжал пальцы, скорчился и рухнул.
Пенджабцы уже стояли рядом со мной, поддерживая друг друга. Все они были одурманены ничуть не меньше меня. Джехаб Сах, запинаясь, сказал:
— Капитан, надо выбираться на свежий воздух. Это должно помочь. А если пробьемся к лошадям…
— Покинув эту комнату, вы совершите большую ошибку. — будничным голосом перебил его Шаран Канг. — Даже мы не знаем всех помещений храма Грядущего Будды. Это настоящий лабиринт. По слухам, не все его помещения находятся в нашем времени…
Мы попятились, держа Шаран Канга под прицелом. Все двери выглядели одинаковыми, и мы не сразу решились выйти в одну из них.
За дверью царил мрак. Блуждая в поисках выхода, я ломал голову, зачем верховному жрецу понадобилось одурманивать нас. Впрочем, мне так и не суждено было узнать замыслов старого негодяя.
Внезапно один из моих людей закричал и выстрелил во тьму. Словно ниоткуда на нас бросились трое,
