«Послушай, Эйкен. Попытайся понять… Стоит ему овладеть подобной программой — и У НЕГО НЕ БУДЕТ ПОВОДА ДЛЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ СОЗДАНИЮ „ВРАТ ВРЕМЕНИ“. Я хочу, чтобы в этом вопросе у нас было полное взаимопонимание».
«?.. Ты имеешь в виду, что полиция уже ничего не сможет поделать с Марком, если он в любой момент будет готов перепрыгнуть на какую-нибудь планету? Вместе с его дряхлеющими бойцами и со всеми их причиндалами?»
«Точно».
(Бурная радость.) «Женщина, возможно, ты и права (уныние, резкий провал в отчаяние). ДА-А, А ОБ ЭТИХ ЧЕРТОВЫХ ДЕТЯХ МЫ ЗАБЫЛИ. ЭТО ЗДОРОВО УСЛОЖНЯЕТ ДЕЛО. Я ВЕДЬ СТАРАЮСЬ ПОДДЕРЖИВАТЬ В НИХ БОЕВОЙ НАСТРОИ».
«Любое решение должно включать и судьбу детей. Марк ни в коем случае не хочет с ними расставаться».
(Растерянность. Гнев. Расщепление чувств. Усталость.) «Знаю, дорогой. Ничто не дается даром. У меня тоже ни минутки свободной — последние дни я отслеживала ситуацию, складывающуюся на Монте-Розе. Пришлось кое-что посоветовать Бэзилу».
«Ты считаешь, что фирвулаги из Фаморела атакуют их завтра? У них две штурмовые колонны? Они намереваются любой ценой помешать ребятам перебраться на другой склон горы?»
«Да, однако следует учитывать, что осталось два дня до Великого Перемирия — и „маленький народ“ из Фаморела настроен куда более консервативно, чем Шарн и Айфа. Традиция для них — непреложный закон. Они, безусловно, попытаются атаковать, но, как только наступит первое октября, сразу откажутся от своих попыток».
«Я сегодня наблюдал за их маневрами вблизи лагеря Бетафорка. Черт побери!.. Если бы я мог что- нибудь сделать! К сожалению, я едва справился с постановкой защитной сферы, когда сошел с ума конвертер Бессемера. Хаген и его ребята не догадываются, что это испытание обошлось мне очень дорого».
«Ты теперь быстро наберешь силу, я в этом не сомневаюсь, ведь слияние трех личностей в тебе завершилось. Ты скоро ощутишь себя куда более могучим, чем прежде».
«Не сомневаюсь. Если останусь жив. Однако пока я грубый ремесленник… Ты знаешь, нас только двое из всей Зеленой Группы осталось».
«? Зеленой Группы?»
«Все остальные ушли от нас. Я как-то подумал: кто же теперь окружает меня? Чокнутый Дугал, который без конца несет вздор о каком-то таинственном Аслане, мои тану из Высокого Стола, решившие, что Марк Ремилард и есть Враг, с чьим появлением начнется приход Мрака. Так что, Элизабет, только ты да я да мы с тобой».
«Эйкен, родной. Не слишком ли много ты выпил пива? Может, еще и виски глотнул? Ты же никогда не отличался слезливой сентиментальностью. К тому же ты не прав. Жив Стейн».
«Я искал его. От него ничего не осталось — ни кучки пепла, ни рогатого шлема».
«…Да, ты немного перебрал. Я обещаю показать тебе и его, и Сьюки, и даже маленького Тхора, если ты пообещаешь мне не встречаться с ним и не впутывать его в свои делишки».
«У них появился ребенок? Здорово!.. Я обещаю!.. Конечно, обещаю… Клянусь честью короля- узурпатора. Зачем я буду вмешиваться в их судьбу? Но подожди… они счастливы?»
«Как только могут быть счастливы любящие друг друга создания».
(Удовлетворение. Слезы на глазах.) «Ты покажи их мне. Ну пожалуйста…»
«Минутку. Вот, смотри». (Образ: остров на реке, половинка луны, брызжущая светом в окно домика и отражающаяся в стекле; черная, с серебристыми блестками, вода. Кипарисы, дубы, коричные деревья, колода… Издали — кирпичный дом, на берегу лодка-плоскодонка, в реке плеснул крокодил, живая изгородь, за ней залитый серебряным сиянием садик; потом, как бы сверху, план участка — тростниковая крыша, труба. Теперь отодвинутая занавесь из бусинок, летняя спальня. МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА С РЕБЕНКОМ НА РУКАХ.) «Ты сказала, малыша зовут Тхор? Сколько ему?»
«Около двух месяцев. Чудесный, здоровый ребенок…»
«Сьюки выглядит просто замечательно, а Стейн… постарел. Чем они живут?»
«Он охотится, ловит рыбу, ставит сети на птиц, силки… Иногда, очень редко, спускается вниз по Гаронне в Росилан, чтобы продать или купить что-нибудь. Сьюки упрашивает взять ее с собой, но он отказывается — боится, что ей захочется переселиться поближе к людям, тану…»
«Помнишь, как Стейн помог Фелиции? Тогда, на Гибралтаре? Это его беспокоит?..»
«Он не может забыть, считает, что так было необходимо, но случившееся по-прежнему мучает его. Тебе не следует появляться в его жизни. Пусть он излечится от ран». (Образ: ребенок заплакал, отец осторожно взял его под мышки, малыш зачмокал, отец улыбнулся. Улыбка у светлобородого великана вышла просто зверская.) «Он стал примерным отцом».
«Ты так считаешь? Значит, такова его судьба, и никому не дано изменить ее».
«Да, конечно. Этим можно все объяснить. Тогда почему второй матерью мне стала Мейвар, а не ты?»
«Потому что она — это она. Ты подсознательно поверил ей и полюбил плюс твоя ранимость. Ты выбрал себе родителей и возродился вновь».
«Но тебя я тоже люблю!»
«Как сестру. Я же ледяная женщина, не забывай об этом».
(Тихий смех. Созерцание медленно гаснущей картинки.) «Смешно, но раньше меня никогда не волновали подобные вещи».
«Ты всегда испытывал интерес, только раньше не мог понять, к чему именно. Так что не беспокойся насчет этого».
«Возроди мою мощь! У меня столько неотложных дел!.. Сейчас не время философствовать. А вот и неожиданная хорошая новость: мы наконец засекли следы Тони Вейланда, инженера-металлурга, крайне необходимого для осуществления проекта Гудериана. Кто бы мог поверить! Пеопео Бурке и его свободный разбойный сброд захватили Тони и предлагают нам сделку. Все они хотят вернуться в Галактическое Содружество. Конечно, я согласился. Бурке завтра прибудет в Ронию и договорится с Кугалом насчет обмена».
«Хм. Я не беседовала с Пеопео с того момента, как начала заниматься Бренданом. Странно, что он решил использовать человека как товар».
«Тони когда-то предал их. И, очевидно, ему было предоставлено право выбирать: болтаться на веревке или добровольно работать на меня».
«Легких тебе забот, Эйкен».
«Спокойной ночи, Элизабет».
Ровно в полночь Уолтер Саастамойнен поднялся на мостик, чтобы сменить на вахте Патрицию Кастелайн.
— Надеюсь, все спокойно? — спросил он и большим пальцем нажал на кнопку включения автоматического прокладывателя курса. Проверив соответствие пройденного пути рассчитанному — две линии высветились на экране дисплея, — он, не дожидаясь ответа, заметил: — Для новичка ты просто отлично держишь курс, Пэт. За четырехчасовую вахту машинка всего один раз подправила тебя.
— Для меня это удовольствие, а не дополнительная нагрузка. Если бы ты знал, как мне надоели наши совместные метапсихические учения. Вряд ли мои ментальные мускулы станут намного сильнее от этих упражнений. Скорее наоборот… С моим складом ума мне претит всякая обязаловка. Но попробуй только заикнись Джефу об этом! — Она поджала губы от негодования.
Уолтер занял место у штурвала, отключил автопилот и, постепенно расслабляясь, всем существом слился с душой своего доброго верного корабля. Они были давними друзьями, им всегда было хорошо вместе, достаточно намека, чтобы понять друг друга.
«Здравствуй, моя красавица! Здравствуй, „Кулликки“!» — неслышно сказал он, потом обратился к Пэт:
— Только шхуна и осталась у меня. Я бы хотел всегда быть рядом с ней, плыть долго-долго… На юг, например. Вон туда, — он махнул рукой, — вдоль побережья Африки… Вокруг мыса Доброй Надежды… Мы
