стало приветливым и безмятежным.
— Оставляю тебя наедине с невестой, — сказала она приторным голосом.
— Пока не время… Я искал вас обеих, чтобы сфотографироваться для прессы.
— Зачем так много фотографий? Я чувствую себя кинозвездой, — пробормотала Реджина, мечтая только о том, чтобы остаться с Нико наедине.
— Это для газет и телевидения. Много времени это не займет.
Реджина стояла рядом с Нико на балконе в сполохах фейерверка.
— Начинается цирк, — пробормотал Нико. — Улыбнись, дорогая, людям нужна сказка.
Мне тоже, хотелось крикнуть ей.
Нико крепко сжал ее руку и наклонился к уху.
— Ты все в своей жизни планируешь. Но почему, ради всего святого, из всех мужчин ты выбрала меня? — Его голос был низким, тон — требовательным.
— Я не выбирала…
Небо озарила очередная вспышка фейерверка.
— Ты же знала, кто я?
Реджина отрицательно покачала головой.
— За мной всегда охотились — я ведь Романо и наследник всего этого.
— Я не знала, кто ты… Почему ты не хочешь поверить мне? Я не знала, кто ты, — клянусь.
Реджина надела прозрачную ночную рубашку, которую купила в Портофино специально для своей первой брачной ночи. При каждом взгляде на широкую кровать, застеленную красным покрывалом, ее начинала бить дрожь.
— Если хочешь, я оставлю тебя в одиночестве дожидаться Нико, — предложила Сюзанна. — Должно быть, он не идет, потому что знает, что я у тебя. — Она направилась к двери.
— Нет! Останься! Я должна тебе что-то рассказать.
Сестра повернулась к ней.
— Это как сказка наяву, да?
— Нет! Я не могу допустить, чтобы ты продолжала думать так! — Реджина на миг заколебалась. — Он не хотел жениться на мне, он хотел жениться на Виоле. Он собирается через год со мной развестись.
— Он любит тебя, — прошептала Сюзанна. — Я знаю, что любит.
— Не будь наивной. Посмотри вокруг — разве мы… разве я принадлежу этому миру?
— Ты сможешь. Я бы тоже смогла, если бы Джо вырос в такой обстановке. Почему ты не можешь поверить, что кто-то любит тебя? Ты ведь такая умная, такая талантливая!
— А почему ты так легко веришь в любовь окружающих?
— Потому что всегда была рядом ты, которая защищала меня. Я чувствовала себя счастливой, безмятежной, уверенной. Поверь мне хоть раз! Все получится, если ты любишь. Ты любишь Нико?
— Да. Но мне никогда не везло в любви.
— Прошлое не имеет значения, если сейчас ты испытываешь настоящую любовь. Если ты любишь и доверяешь ему, ты сделаешь все, чтобы сделать Нико счастливым, а он то же самое сделает для тебя. Вот увидишь.
— Как бы я хотела верить тебе! Отец был сегодня таким гордым…
— Да. Все было прекрасно, пока он не выпил все шампанское и мама не уложила его в постель с головной болью. Она осталась с ним и очень расстроилась, что пропустила танцы.
— Все это ложь…
— Не говори так. Не смей даже думать так!
— Ничего не могу с собой поделать. Я так боюсь. Где Нико? Уже поздно.
Сюзанна бросила взгляд на часы.
— Ой, и правда! Я должна посмотреть, как там дети и отец. Но я не хочу оставлять тебя в таком настроении. Я знаю, как работает твоя голова, когда ты такая.
— Не волнуйся, я в порядке.
— Уверена?
Реджина храбро кивнула, дрожа внутри.
Сестры обнялись.
— Моя старшая сестра — княгиня!
Оставшись одна, Реджина начала мерить шагами комнату. Ее лицо то лихорадочно пылало, то бледнело, руки холодели.
Вдруг что-то толкнуло ее выйти на балкон. Под ним стояла темная высокая фигура и смотрела вверх.
— Нико?
Боялся ли он так же, как боялась она?
Нико отвернулся.
— Нико! — крикнула она в испуге. — Иди ко мне!
Когда он обернулся, Реджина сбросила свое прозрачное одеяние и осталась стоять на балконе обнаженная.
— Нет! — выкрикнул Нико.
— Лучше иди ко мне, пока я не предстала в таком виде перед гостями. И папарацци.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Нико бежал как сумасшедший.
О чем она только думает? Сорвать с себя и без того прозрачное одеяние, стоя в круге света! Кто угодно мог увидеть ее! Сфотографировать! Почему она не подумала, что повсюду папарацци?
Но сама мысль о ее стройном теле заставила сердце Нико биться быстрее. Распахнув дверь, он ворвался внутрь. В темноте комнаты он слышал только свое учащенное дыхание. И тут Кара вышла из темноты в круг лунного света. Кроме гардении в волосах на ней ничего не было. Богиня из античного мифа.
Нико закрыл глаза, сжал кулаки, пытаясь унять пожирающее его изнутри пламя страсти.
— Нико? — мягко произнесла она. — Я так ждала тебя.
— И поэтому решила продемонстрировать себя всему свету? Ты моя, только моя!
Он двинулся к ней с грацией дикого хищника. Приблизившись, подхватил ее на руки и понес в постель.
— Моя, — яростно повторил он.
— Только твоя, Нико, дорогой.
Он стал сбрасывать свою одежду.
— Ты победила.
Реджина улыбнулась, собираясь что-то сказать, но губы Нико уже накрыли ее рот в яростном, карающем поцелуе. Ее тело помимо воли начало извиваться под его телом, и уже ничего не имело значения, даже ярость Нико.
Они занимались любовью везде и по всякому — в кровати, на полу, у стены. И каждый раз она отдавалась ему целиком и полностью, забыв обо всем, кроме любви.
Когда он снова смог думать, то определил для себя, что такой секс похож на смерть. Каждый раз, когда он взрывался внутри Кары, она как будто оставляла в себе и частицу его души. Скоро у него ничего не останется, что бы не принадлежало ей.
Год. Он сказал, что они пробудут вместе год. Он был страшно зол на нее в Остине — просто вне себя от ярости, не способный и не желавший слушать ее оправдания.
Кем бы она ни была, какой бы она ни была, он хочет ее навсегда. Но он слишком любит ее, чтобы
