— Ты что, с неба свалилась, Банкрофт? Или ты не знаешь, что одной купаться нельзя? Тем более — женщине.
— Мне и в голову не пришло, что ты можешь беспокоиться, Джексон. Т-ты ведь знаешь, уж чего-чего, а всяких этих бабских штучек, предчувствий или еще чего-то там такого, во мне нет.
— Ну знаю.
— Тем более тебе будет, наверное, смешно услышать от меня что-нибудь подобное.
— Что именно?
— Какая-то неведомая сила тянула меня в это место.
— Какая-то неведомая сила тянула тебя... — тупо повторил Тед. — Ах ты дуреха, да ведь здесь... — Он вдруг замолчал. За ее спиной, среди деревьев, мелькнула черная физиономия мальчишки и тут же скрылась.
— Я далеко не заплывала, не отважилась, — призналась Джесс. — Тут совсем недалеко на чистой воде жуть сколько рыбы. Самых разных цветов, и все играют с человеком, как друзья.
— Друзья? — Тед даже фыркнул. Ему вспомнилось, как другим солнечным утром он пришел сюда и полицейские показывали ему куски резинового шланга от акваланга — все, что осталось от его жены.
Очевидно, по его лицу промелькнула тень, потому что Джесс медленно поднялась и подошла к нему.
— Где погибла Дейерде?
Какое-то время он не поднимал глаз, рассматривая песчинки, прилипшие к ее стройным влажным лодыжкам, и капельки воды на ее бедрах.
— Здесь? — шепотом спросила она.
Он взглянул в ее темные, расширенные зрачки.
— Здесь.
Она подошла к нему вплотную и мягко коснулась его руки, и даже этого еле ощутимого прикосновения оказалось достаточно, чтобы все в нем задрожало. Он отшатнулся.
Он хотел отомстить, восторжествовать над ней, а не наоборот.
— Я что-то такое чувствовала, — тихо проговорила она. — Не знаю как, но чувствовала.
— Она здесь плавала с аквалангом, — пояснил он.
— Одна?
Он кивнул.
— Она это делала частенько.
— А ты уверен? Может... с ней здесь на острове... был кто-нибудь? Кто-то с ней приехал сюда?
— Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно.
Джесс задумчиво рассматривала его. Ему показалось, что она не удовлетворена его ответом.
— Это довольно опасное развлечение, даже если ты не один. Зачем Дейерде пришла сюда? Зачем так рисковала?..
— Ты что, не знаешь свою сестричку, Банкрофт? Она всю жизнь делала что хотела, не интересуясь последствиями. — Он замолчал и устало провел рукой по волосам. — Черт, что я несу? Я ее, в сущности, никогда не понимал. Хоть и женился на ней.
— Может, надо было попробовать?
Он сжал губы и резко отвернулся. Ему не нравился ее обвинительный тон. Он вообще с неохотой распространялся на тему своей жизни с Дейерде, а уж с Джесс, повинной в том, что его жизнь пошла под откос, и подавно. Хотя Дейерде, видать, говорила обо всем охотно, особенно с сестрой. Впервые за год он почувствовал желание что-то сказать в свое оправдание. И поэтому, вместо того чтобы запрятать обуревавшие его чувства и уйти от разговора, как он это делал всегда, он пожал плечами и повернулся к ней.
— Видишь ли, я не любитель чесать с кем-либо языком о своем браке.
— Я это знаю.
— Сам не понимаю, чего я об этом заговорил. И с кем? С тобой! — Он замолчал, и видно было, как заиграли желваки на его скулах. — Хочешь верь, хочешь не верь, но я хотел, чтобы Дейерде была счастлива. Что я только не делал! Но все впустую. Мы оба пытались, но уж слишком разные мы люди. С самого начала... еще до всех бед.
— А я-то думала, что вы счастливая парочка.
— Счастливая? — Из его горла вырвался странный звук. — Мы жили как в аду!
— Но Дейерде говорила мне...
— Да забудь ты обо всем этом! Она просто из кожи вон лезла, чтобы все думали, что мы счастливы. Особенно ты. Потому что... — Потому что была та ночь, чуть было не сказал он. — Я тоже изо всех сил старался, — с трудом продолжал он, — чтобы все думали, что у нас все прекрасно. У нас было все, что можно купить за деньги: богатые друзья, вечеринки. Первое время Дейерде наслаждалась всем тем, чего была лишена с детства. Но постепенно, насытившись материальными благами, она захотела чего-то большего. И этого я ей дать не мог. Между нами росла ледяная пропасть.
В глазах Теда стояла боль. Он смотрел куда-то в пространство, словно перед ним раскрывалось прошлое.
— У нее были другие мужчины. Она содержала квартиру в Брисбене. Несмотря на огромные расстояния, Австралия, в конце концов, маленькая страна. Слухи доходят быстро. Иногда она пропадала неделями. Потом возвращалась, и какое-то время все как будто шло на лад. Но рано или поздно появлялась неудовлетворенность. Я был для нее неподходящей парой. Наш брак оказался ошибкой. На меня все это так действовало, что я предпочитал с головой уходить в работу и пропадал на пастбищах дни и ночи. Лиззи оказалась между молотом и наковальней. А тут еще начались эти беды... — Он помолчал. — Если хочешь знать правду, то самое забавное в нашей жизни то, что мы умудрились быть вместе целых десять лет.
От воспоминаний об этом времени он стал мрачен как туча.
Джесс взяла его руку и положила свою маленькую ладонь на его мозолистую лапищу. Он чувствовал, как в него вливается ее тепло.
— Я... я очень сожалею, — произнесла она. — А мне-то всегда казалось...
— Джесс... — начал он, грустно склонив голову. — Я знаю, что тебе не понять...
— Но это не так. Я понимаю.
Он видел одиночество в ее глазах и чувствовал, что ее брак тоже был неудачным.
Что-то в них было общее — оттого их так и тянуло друг к другу. Ему до боли захотелось прижать ее к себе и поцеловать.
Джесс затаила дыхание. И он тоже. Оба чувствовали, как их захватывает помимо их воли какая-то волна. Оба замолчали и, оцепенев, воззрились друг на друга, словно впервые увиделись.
Наконец она очнулась и резко оттолкнула его, напуганная этой волной не меньше, чем он. Брови ее сошлись на переносице. Она сжала ладони, пытаясь овладеть собой, и, придав голосу деловитую сухость, сказала:
— Вы, Джексон, не расходились только из-за собственного упрямства. И радоваться тут нечему. Что хорошего в том, что ты самый упрямый осел на свете?.. Второго такого я в жизни не видывала.
У него сверкнули глаза.
— Ах, вон оно что.
От внезапного порыва ветра она поежилась. Он нагнулся, поднял с песка ее полотенце, развернул и осторожно накинул ей на плечи. Его горячие пальцы ощущали холод ее кожи.
Его охватило возбуждение. Захотелось обнять ее и согреть собственным теплом.
— Могу с удовольствием вернуть комплимент. Ты тоже самая упрямая ослица на свете, второй такой я тоже в жизни не видывал, — парировал он с ленивой вежливостью.
Она улыбнулась.
— Я знаю, как попытаться сделать свою жизнь сносной.
— Мир? — прошептал он.
Наступило молчание. Его глаза обежали ее сверху донизу, от золотистой макушки до прикрытых полотенцем красивых икр и лодыжек. Она была тонкая и стройная. Длинные стройные ноги. Тед смотрел, как она водит голыми пятками по песку. Даже от ее пяток исходил соблазн.
