— Ты так ничего и не понял, да? Я имею в виду
— Так заявлять должен только мужчина, нервно проговорил он.
— Вовсе нет. И оттого, что я так заявляю, я не становлюсь хуже как женщина. — Яркие лучи утреннего солнца струились сквозь жалюзи и омывали ее тело мягким золотистым сиянием. — Или ты этого сам не заметил? — Он внимательно посмотрел на нее. Джесс улыбнулась ему и придвинулась ближе. — Я люблю тебя, — сказала она, — а значит, мы одно целое.
Всю жизнь он был сам по себе, хотелось возразить Теду, но Джесс приникла к нему, и, как всегда, ее тело словно слилось с его. Пальцы ее заскользили по широкой груди Теда. Мысли у него смешались.
— Мы с тобой партнеры.
— Но...
Она гладила его все энергичнее. Тед воспламенялся.
— Партнеры на всю жизнь, — твердила она. — Во всем.
Рука ее опустилась вниз и притронулась к тому месту, которое, словно детонатор, тут же сообщило о чрезвычайной ситуации.
— Это тебе не поможет! — Тед перехватил ее руку.
Она прижалась щекой к его щеке.
— Может, поспорим?
Ее влажный язычок по-змеиному пробежался по мочке его уха и за ухом.
Кровь у него закипела, и через мгновение его почти черное от загара тело накрыло ее светлую, нежную, податливую плоть.
Глава одиннадцатая
От сырой земли поднимался туман, и деревья тропического леса в лучах восходящего солнца выглядели будто одетыми в мантии.
Тед бежал по узкой тропе. Было тихо и душно. От долгого бега хлопчатобумажная рубашка прилипла к спине. Но он не обращал на это внимания. Прогноз погоды был отличный, можно было лететь.
Он улетит от Джесс! Хотя это ему дорого обойдется!
Тед с трудом улизнул от нее, заявив, что собрался с Уолли поудить рыбу, а на самом деле решил улететь в одиночку на Джексонову заимку. Вчера он получил сообщение, что там дела из рук вон плохи. Тед позвонил Джону Макбейну, чтобы тот прилетел в Джексонову заимку помочь ему составить все необходимые для продажи ранчо документы.
Он не мог позволить Джесс вмешиваться в его дела. Пора ей понять, что есть предел его терпению.
Тед не доверял Мартинам: те слишком торопили его с продажей Заимки. Было странно, что они так настойчиво хотели совершить эту сделку: ведь совсем недавно он купил это ранчо у них же.
Тед не сбавлял темп бега. Выбежав из леса, он увидел свой белый с оранжевыми полосками самолет. Пропеллер крутился вовсю. Лопасти вращались все быстрее, а звуки работающего двигателя переходили в рев.
Кто, черт побери, посмел?..
Теду вспомнился человек в бульдозере. Неужели он и сюда добрался и хочет взорвать его самолет?
И тут Тед увидел ее.
Ну как он не догадался раньше?
Из кабины ему весело махала Джесс. Позади, привязанные ремнями безопасности, сидели бледная Мита и возбужденная Лиззи.
Он чуть не задохнулся от ярости. Это каким надо быть простофилей, чтобы подумать, что от нее скрыться — пара пустяков?!
Уж как крепко она спала под утро! С каким сонным видом позволила ему поцеловать себя на прощание, а он-то для пущей безопасности еще обежал трусцой едва ли не весь остров, дав тем самым Джесс время одеться и раньше его успеть к самолету...
Она распахнула дверцу кабины и лучезарно улыбнулась ему. От одной этой улыбки Тед готов был на стенку лезть. Свободолюбивая Банкрофт! Видите ли, она ни в чем не намерена подчиняться ему!.. Самостоятельно забралась в его самолет, который он холил и лелеял и никому не доверял!..
Джесс выставила из дверного проема ногу в джинсах, и Тед тут же схватил ее и стянул на землю, отшлепав на лету.
— Ты что это себе позволяешь? — заорал он, пытаясь перекричать шум мотора.
— Лечу с тобой, низкий лжец! — крикнула она в ответ.
— Я тебе вчера сказал — забирай Лиззи в Калькутту, пока я слетаю на ранчо.
— Но я не согласилась... — начала она.
— А мне его и не надо, твоего согласия...
— Я против того, чтобы ты продавал ранчо. Что это решит?
— Все! Я уже три года теряю деньги. Людей убивают.
— Нет!
— Что значит
— Нельзя же уезжать так вот за здорово живешь, не выяснив, что там происходит.
— Я устал сражаться в одиночку со всеми в этой стране. — У Теда заходили желваки.
Выражение лица у нее смягчилось.
— Но ты не один — теперь ты не один.
Он уставился на нее с нескрываемым презрением, поджав губы. Не хватало еще, чтобы на нее там напали. Сколько бы Джесс ни храбрилась, она всего лишь женщина.
— Вот это-то и пугает меня больше всего, — парировал он, но уже не так резко. — Ну неужели ты не понимаешь, что я не могу допустить, чтобы с вами что-то случилось? Если вы с Лиззи будете у меня под боком, вы мне спутаете все планы.
— Но это наше общее дело.
— Да нет же! Нет!
— Дейерде — моя сестра. Ее убили, скорее всего, в связи с тем, что творится на ранчо.
— Но мне не хочется, чтобы и ты тоже так погибла.
— Если ты полагаешь, что я из тех женщин, от которых можно легко отделаться как от ненужного балласта или запрятать вдали от линии фронта, то ты ошибаешься.
— Если тебе действительно небезразличны мы с Лиззи, ты хоть на этот раз должна сделать так, как тебе говорят.
— Я не трусиха... как ты...
— Это я-то трус?
— А как иначе назвать человека, который готов распродать все нажитое его семьей и бежать куда глаза глядят?
— Но все это не так.
— Ах, не так? Тогда будь любезен, скажи, как.
— Не твое собачье дело!
— Я не Дейерде, и мне ты глотку не заткнешь. Это и мое дело. Я люблю Лиззи как собственного ребенка.
