еще ребенком, цепляющимся за материнскую юбку, а теперь она превратилась в юную девушку. Энн была белокожей в мать; густые пряди распущенных золотых волос свисали из-под чепчика до талии, и солнце поблескивало в них. Энн унаследовала и материнский цвет лица, и прелестное овальное личико с выразительными чертами, а от отца ей достались карие глаза. Застыв в нерешительности, она прижимала к себе вырывающегося котенка, в то же время пытаясь расправить складки плаща, обрисовавшие ее стройную фигуру. Девушка обещала стать рослой и стройной, как ее отец, сэр Гай Джарвис, и мать, мистрис Маргарет. Лиф ее шерстяного платья чуть приподнимали небольшие, но упругие груди. Вскоре родители начнут подыскивать ей мужа, подумал мужчина и подавил вздох. Сэру Гаю придется нелегко.
Энн тем временем колебалась, не решаясь просто уйти.
— Вы прибыли издалека, сэр?
— С севера, — уклончиво ответил незнакомец, и на загорелом его лице сверкнули белоснежные зубы.
— Мой отец — сэр Гай Джарвис, нам принадлежит поместье Раштон-Мэнор. Вы оказали мне услугу. Если вы согласитесь зайти к нам, вас примут с радостью. Наверное, вы проголодались.
Незнакомец ответил ей поклоном, в котором не было и тени подобострастия, поблагодарил, закинул на плечо мешок и зашагал рядом с Энн по дорожке, ведущей к Раштону. Вскоре вдали показался дом с верхним деревянным этажом и нижним, сложенным из желтоватого местного камня. Котенок отчаянно царапался и, наконец, вырвался из рук Энн и метнулся в сторону конюшни. От неожиданности она вскрикнула и поднесла оцарапанную руку ко рту.
— Звереныш… — грустно пробормотала она, а ее спутник наклонился, чтобы осмотреть царапину.
— Такие царапины бывают опасными, — предупредил он. — Попросите мать смазать ее целебным снадобьем.
Энн молча кивнула. Внезапно присутствие незнакомца начало стеснять ее. Он дал ей понять, что ее попытка спасти котенка была не чем иным, как ребячеством, но при этом не упрекнул ни словом. Впрочем, Энн не собиралась признаваться, что ей стыдно. Она уже хотела указать незнакомцу на дверь кухни и удалиться, когда с крыльца донесся отцовский голос:
— Где ты пропадаешь, Энн? Мать уже устала посылать за тобой служанок… — Отец вдруг осекся и уставился на спутника дочери, а потом быстро и легко сбежал с крыльца им навстречу. — Дикон? Дикон Оллард, это ты?
— Кто же еще, сэр Гай? — со смехом откликнулся незнакомец. — Давненько, однако, я не бывал в Раштон-Мэноре!
Энн увидела, как ее отец и гость обменялись рукопожатием, а затем дружески обнялись.
— Ты здесь всегда желанный гость, Дикон. Маргарет будет рада видеть тебя. Пойдем скорее, согреешься у очага. Обед скоро принесут. А где же твоя лошадь? — Сэр Гай озадаченно нахмурился.
— Моя кобыла потеряла подкову за полторы мили от поместья, так что пришлось вести ее в ближайшую кузницу, — объяснил Дикон. — Чтобы не терять времени, я отправился дальше пешком, да заодно и размял ноги. Сегодня утром я выехал из Лестера.
Энн захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Сэр Гай Джарвис долгие годы служил с отцом Дикона, Домиником Оллардом, а она отнеслась к его сыну как к простолюдину! Между тем он наверняка сразу узнал ее! Почему же не представился, намеренно вводя ее в заблуждение? Ей-то откуда было знать, кто он такой? Он шел пешком, был одет просто, почти бедно, нес холщовый мешок. Нет, она не виновата в том, что так ошиблась. Под испытующим взглядом отца Энн покраснела.
— Вижу, вы с Энн уже познакомились. Надеюсь, она была вежлива с тобой, Дикон?
Энн затаила дыхание, со страхом ожидая ответа гостя. В его глазах заискрилась насмешка.
— Мистрис Энн оказала мне чрезвычайно радушный прием, сэр Гай, и даже предложила пообедать в поместье. — И он сбросил с плеча мешок. — Я и вправду проголодался, не говоря уже о том, что устал сидеть в седле. А еще я был бы благодарен за возможность помыться.
— Конечно, конечно! Но сначала поздоровайся с Маргарет. Как твои родители? Надеюсь, отца не слишком тревожат старые раны?
— Он до сих пор хромает, сэр, и, боюсь, будет хромать до самой смерти, но в остальном бодр и здоров, а мама, как всегда, прелестна. По мне, она настоящая чаровница из баллад. Каждый раз, возвращаясь в Уэнсли-дейл, я боюсь увидеть, что она изменилась, начала седеть, но у нее, слава богу, до сих пор нет ни единого седого волоска.
Энн знала, что ее отец и сэр Доминик Оллард служили при дворе покойного короля Ричарда и бок о бок сражались в роковой битве при Редмуре, близ городка Босуорт в Лестершире, в 1485 году. В этом бою сэр Доминик был ранен в бедро незадолго до гибели короля, и хотя рана оказалась опасной, это не помешало ему год спустя снова принять участие в сражении при Ист-Стоуке близ Ньюарка, когда лорд Ловелл предпринял попытку возвести на престол самозванца Ламберта Симнела. Битва закончилась так же плачевно, как при Редмуре; король Генрих восторжествовал. Энн слышала, что и ее отец участвовал в той битве, но ухитрился сохранить это в тайне.
Тем временем сэр Гай взял гостя под руку и повел его в дом; Энн поплелась за ними. Она беспокойно оглядывалась, высматривая Неда, но тот, должно быть, еще не вернулся с рыбалки. Мать наверняка потребует подробно рассказать о встрече с гостем, заметив, что платье у нее порвано, а плащ выпачкан зеленью. Как ей объяснить? До сих пор Ричард Оллард не выказывал ни малейшего намерения выдать Энн. Но она понимала, что не заслуживает снисхождения. По его манере держаться, по речи ей с самого начала следовало распознать в незнакомце знатную особу.
Рядом с Ричардом отец ее выглядел изможденным и слишком хрупким, хотя сэр Гай, по обыкновению, был элегантно причесан, а его лицо светилось искренней радостью. Он повел гостя к пылающему камину в зале, по пути приказав слуге подать эль и вино.
— Ступай наверх, Энн, и скажи матери, что приехал Дикон Оллард. Пусть велит приготовить для гостя комнату. А где Нед? Он тоже должен поздороваться с нашим дорогим гостем.
Объяснив, что Нед рыбачит, Энн поспешно сделала книксен и, радуясь возможности удалиться, поспешила наверх, к матери. Хорошо, что отец не приказал ей остаться в зале. Но с другой стороны, неизвестно, что расскажет ему Ричард в ее отсутствие.
Услышав шаги дочери, Маргарет Джарвис вскинула голову. Она собственноручно шила темно-синий бархатный плащ по последней французской моде.
— А, вот и ты! Я тебя искала, хотела, чтобы ты примерила плащ… Господи, детка, что с твоей одеждой? Ты же знаешь, как стеснен нынче в средствах наш отец. Тебе следовало быть аккуратнее, не пристало рвать чулки каждый день, как это делает Нед.
— Прости, мама. Мне пришлось снимать с дерева котенка, — задыхаясь от волнения, объяснила Энн.
Маргарет удивленно подняла брови: в последнее время Энн такая нервная!
— У нас гость, — торопливо продолжала Энн. — Ричард Оллард из Йоркшира.
Подобно Гаю, Маргарет мгновенно просияла, услышав эту весть.
— Ричард здесь? О, какая радость! От Доминика и Элейн давно уже не было ни слуху ни духу. — Она вскочила, отложив шитье. — Отец уже знает о госте?
— Да, они вдвоем в зале. А меня послали за тобой. Папа велел приготовить комнату для Ричарда.
— Но я не слышала цокота копыт, — вдруг припомнила Маргарет.
— Ричард пришел пешком — его кобыла потеряла подкову, и он оставил ее у деревенского кузнеца.
Маргарет поспешила к двери, а Энн глядела ей вслед, восхищаясь стройной фигурой матери в темно- бордовом бархатном платье, далеко уже, впрочем, не новом — рукава протерлись на локтях. Маргарет предпочитала носить не чепцы, а старинные остроконечные головные уборы с длинной вуалью.
От Дионисии, которая исправно писала ей, Энн знала о последних веяниях моды, однако считала, что мать в любых нарядах выглядит прелестно, ничуть не хуже, чем семнадцать лет назад, когда сэр Гай сочетался с ней браком в Вестминстере, в присутствии покойного короля Ричарда. А еще Энн догадывалась, что именно преданность прежнему королю и всей династии Плантагенетов стала причиной нынешнего упадка Раштона. Поскольку король Генрих объявил датой начала своего правления день перед сражением
