дворе нет ничего хорошего, но если я откажусь присматривать за вами, мистрис Энн, кто же за это возьмется?
— Вместе с нами поедет мистер Оллард, — фыркнула Энн и нахмурилась. — Мне вовсе не улыбается прибыть в Вестминстер в обществе этого деревенщины!
— Это мистер Ричард — деревенщина? — возмутилась Мэри. — У него, мистрис Энн, прекрасные манеры, уж можете мне поверить, как-никак мои родители всю жизнь прислуживали его семье.
— Нет, про манеры я не говорю, — поправилась Энн, — но он такой неухоженный с виду, будто бродячий пес… или волк. Он, верно, понятия не имеет, что значит красиво одеваться!
— Его отца прозвали «волком» из-за герба, — улыбнулась Мэри. — И знаете, многие до сих пор находят привлекательным даже старшего Олларда, не говоря уже о сыне. У них полным-полно поклонниц.
— Но при этом Ричард до сих пор холост, — возразила Энн. — Почему же? Может, он уже слишком стар?
— Он в самом расцвете сил, — покачала головой Мэри. — Ему всего двадцать семь лет — самое время подумать о женитьбе. Но не забывайте: когда к власти пришел Генрих, Олларды пострадали не меньше, чем ваш отец. Мистеру Олларду нужна просто хорошая женщина, которая способна оценить его выше каких- нибудь элегантных повес с тугими кошельками!
Сборы в дорогу захватили Энн: несколько дней она перебирала платья, размышляя, хватит ли их. И, в конце концов, решила, что парчовые и бархатные перешитые материнские платья ничуть не уступают нарядам богатых дам, которых она повидала в Нортгемптоне и Лестере. Правда, мода с тех пор сменилась, но, примерив платья перед дорожным венецианским зеркалом матери, Энн убедилась, что они ей к лицу. Она унаследовала светлые вьющиеся волосы Маргарет, и потому золотая парча, малиновый бархат и сапфировый атлас выгодно подчеркивали ее красоту. Одно платье со шлейфом особенно очаровало девушку. А новый темно-синий бархатный плащ, расшитый жемчугом, удачно пополнил ее гардероб.
За день до отъезда — Энн уже успела известись от нетерпения — мать пожелала остаться с ней наедине, отослав Мэри под каким-то предлогом. Слегка нахмурившись, Маргарет Джарвис пристально оглядела раскрасневшуюся дочь и задумалась, не зная, как лучше завести трудный разговор.
— Энн, — наконец произнесла она, — надеюсь, ты не возлагаешь на придворную службу слишком большие надежды. Поверь, порой тебе будет тоскливо, страшно, одиноко…
— Но ты ведь была счастлива при дворе, — возразила Энн. — Ты любила королеву Анну и назвала меня в ее честь, ты познакомилась с моим отцом и…
— Я полюбила его не с первого взгляда, — перебила мать. — Мне понадобилось немало времени, чтобы довериться ему. И я не хочу, чтобы ты поддалась лести первого же распутника, которому попадешься на глаза. Ты еще очень молода, и я беспокоюсь за тебя. Научись быть сдержанной, оставлять свое мнение при себе, беспрекословно выполнять приказы. А еще с особым вниманием отнесись к леди Филиппе, ведь она гораздо моложе тебя. В Вестминстере ей будет одиноко — она родилась в Бургундии и, насколько мне известно, никогда не бывала в Англии. Наверное, она плохо говорит по-английски, так что будь терпелива с ней.
— А если она окажется капризной и надменной? — задумалась Энн. — Она же дочь графа…
— И лорд Роксетер, и его жена — разумные люди. Возможно, их дочь еще совсем неопытна и наивна, и именно поэтому тебя выбрали ее компаньонкой. Следи за собой, Энн, избегай опрометчивых поступков.
— Обещаю, я ничем не опозорю тебя, — объявила Энн, глядя во встревоженные глаза матери.
Маргарет Джарвис задумалась о чем-то своем, Энн терпеливо ждала продолжения.
— Мы с отцом умоляем тебя беспрекословно слушаться мистера Олларда, — твердым голосом, наконец, произнесла Маргарет, и Энн поморщилась: родители уже заметили ее неприязнь к будущему опекуну.
— Я не доставлю ему никаких хлопот, — пообещала она. — Если верить Мэри, мистер Оллард — истинное сокровище.
— Твой отец весьма высокого мнения о Диконе Олларде, — напомнила Маргарет. — Постарайся привыкнуть к нему, потому что… — Она помедлила. Сердце Энн тревожно дрогнуло. Мать с беспокойством заглянула в глаза дочери. — Ты должна это знать. Мы надеемся, что, когда Ричард Оллард завершит дела в Лондоне, он попросит твоей руки. — Маргарет сжала губы, увидев ярость в глазах Энн.
— Моей руки? Ричард Оллард? — вспыхнула Энн. — Не может быть!
— Почему же? Олларды — состоятельный род, Ричард был бы для тебя хорошей партией.
— Но он слишком стар для меня!
— Вздор. Твой отец был ему ровесником, когда мы поженились. Ричард — зрелый мужчина, он сумеет поладить с такой вспыльчивой девушкой, как ты.
— Я ни за что не соглашусь выйти за него, — сквозь зубы процедила Энн. — Слышишь? Ни за что.
Растерянность Маргарет Джарвис уступила место гневу.
— Ты выполнишь волю своего отца, как полагается любой девушке. Не могу понять, почему ты так упряма. Еще недавно ты жаловалась, что на тебе, бесприданнице, никто не женится, а тебе хотелось бы поскорее выйти замуж, иметь свой дом и семью. Ричард Оллард — порядочный человек. Он никогда не опозорит тебя, он хорош собой и еще молод. Ни я, ни твой отец не слышали о нем ничего дурного.
Энн медленно и отчетливо выговорила:
— Даже если бы я любила его, я никогда, ни за что не согласилась бы выйти замуж за человека, преданность которого королю поставлена под сомнение. Я уже видела, к чему это приводит. Ты четырнадцать лет прожила, постоянно волнуясь за отца, боясь, как бы он не ввязался в заговор и не угодил в Тауэр или, хуже того, в Тайберн. Я же знаю, что многие заговорщики пытались заручиться поддержкой отца. Не сомневаюсь, что мистер Оллард направляется в Лондон по той же причине. Я не так глупа, мама, чтобы ничего не замечать! С самого детства меня окружают опасения и интриги, и мне это не нравится. Да, я хочу выйти замуж, но при этом мечтаю о мирной жизни, чтобы не приходилось поминутно оглядываться через плечо, опасаясь, что приедут посыльные Генриха, чтобы взять под стражу моего мужа!
На мгновение леди Джарвис застыла как громом пораженная. Еще недавно Энн казалась ей совсем ребенком, которого надо оберегать от бед и тревог. Маргарет была уверена, что им с Гаем удалось избавить детей от чувства страха, но, как выяснилось, она ошибалась. Наконец Маргарет пришла в себя и прерывисто вздохнула.
— У нас нет доказательств того, что Ричард замышляет заговор против короля, — потрясенно выговорила она. — И больше не смей даже упоминать об этом. Ты можешь навредить не только себе, но и его родным. Ричард едет в Лондон по делу — видимо, отец попросил его найти покупателя шерсти. Доминик Оллард разводит овец. Рядом с Ричардом тебе нечего опасаться.
— Разумеется, при мне он не совершит ничего предосудительного, — съязвила Энн, — и, тем не менее, он предан покойному королю, его никогда не помилуют, жизнь его близких будет ужасна!
В ее глазах блестели слезы, она чинно присела и попросила позволения уйти. Леди Джарвис тяжело вздохнула и снова принялась вышивать серебром дорожный плащ.
Плача, Энн мчалась через двор, когда Ричард Оллард вдруг окликнул ее, решительно велел остановиться и объяснить, что стряслось. Послушно остановившись, Энн отвернулась. Ну что она могла ему объяснить?
— Мистер Оллард, простите, не могу к вам повернуться. У меня от солнца слезятся глаза. Дело в том… я вдруг поняла, что впервые в жизни расстаюсь с домом и близкими, и мне стало… страшно.
Он ободряюще пожал ее руку, и Энн вдруг исполнилась благодарности.
— Понимаю, это глупо, — продолжала она, — мне самой хотелось уехать отсюда, но теперь… — она чуть не всхлипнула, — когда отъезд совсем близок, я вдруг поняла, что не знаю, как вести себя при дворе, что леди Филиппа может оказаться совсем не такой, как я… что я буду вдали от дома…
Он с улыбкой покачал головой.
— Ну, мистрис Энн, вы сами на себя не похожи. Я твердо знаю, что поначалу вы будете скучать по дому, все будет казаться вам чужим, но вскоре вы освоитесь при дворе. Так было и со мной, но я попал во дворец, когда был гораздо моложе. А что касается ваших манер, они безупречны. Уверен, королева
