мы вместе поужинали… — ее голос странно сник, — проводил меня до моей двери… и ушел, оставил одну. — Слабым испуганным шепотом она договорила: — Алиса, я хочу быть ему настоящей женой!
— Значит, вот в чем дело? — Алиса тяжело перевела дух. — Деточка моя, этот брак был устроен по сговору, и все случилось слишком быстро… Ты должна набраться терпения.
— Я знаю. — Крессида высунула руку из-под одеяла и сжала пальцы Алисы. — Я не могу довериться маме. Отец придет в ярость, если только заподозрит… — Она проглотила комок в горле. — Я не знаю, как мне быть с моими чувствами. Когда он рядом… я о милорде Мартине говорю… мне вроде бы страшно, и я только что не больна от волнения. Сама не знаю почему, ведь он никогда не говорит мне комплименты, как другие мужчины во дворце, и даже дотрагивается до меня редко, только поцеловал раз-другой, утешал просто, когда я была чем-то расстроена… Он так же вел бы себя и с любимой собакой. Но иногда… иногда он так смотрит на меня… Единственное, что я знаю, — он не может забыть свою прежнюю любовь, ту, что умерла… Я хочу любить его, Алиса, — прошептала она чуть слышно, — и хочу, чтобы он любил меня так, как отец любит маму. Разве я хочу слишком многого? — Ее губы дрожали. — Кажется, я часто сержу его, хотя не пойму чем. Когда мы в первый раз встретились, я сделала какую-то глупость, и теперь… я думаю, он считает меня дурочкой. — Помолчав немного, она воскликнула вдруг со страстью: — Я не дитя больше, Алиса. Я понимаю, что чувствую, когда он рядом… и знаю, дети так не чувствуют. Как же мне сделать, чтобы он понял…
Алиса ласково отвела назад ее прелестные светлые волосы.
— Еще раз скажу тебе, радость моя, потерпи. Если я хоть что-то понимаю в мужчинах, то лорд Мартин — настоящий порядочный муж, который не хочет спешить, чтобы не разрушить поспешностью то, что старается создать между вами. И как ты ни артачься, все ж таки ты еще слишком молода, да и к здешним порядкам непривычна. А он сильно занят делами короля, и сейчас не время ему отвлекаться. А что до мастера Проссера, так ты глупо поступила и непослушно, что встречалась с ним. Обещай мне больше не делать эдаких глупостей.
Крессида торжественно кивнула ей.
— Обещаю. Сказать правду, хотя я хочу, чтобы… чтобы лорд Мартин… любил меня, я и боюсь его тоже. Боюсь даже подумать, что он может узнать об этой последней встрече.
— Да, — поджав губы, сказала Алиса и встала. — Лучше уж держи это про себя. Твой отец был бы мной ох как недоволен, если бы узнал, как неразумно ты вела себя. А теперь постарайся уснуть, девочка, и помолись святой Екатерине, чтобы желания твоего сердца исполнились.
Крессида свернулась калачиком под одеялом, ей уже стало лучше. Весь день в мыслях у нее царил кавардак, но исповедь перед Алисой ей всегда помогала.
Алиса была уже почти у порога, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату, крупно шагая, вошел лорд Мартин. Его лицо было черным от ярости.
— Оставь нас, — приказал он Алисе свирепо.
Алиса бросила тревожный взгляд на свою хозяйку, затем покосилась тайком на хозяина, сделала реверанс и вышла.
Мартин тем же широким шагом приблизился к кровати. Наклонившись, он резко отдернул покрывало.
— Встаньте.
Крессида приподнялась на подушках и, увидев гневное выражение его лица, накрылась снова. Она была не из пугливых, хотя ей уже случалось волноваться, видя лорда Мартина в приступе гнева, о чем она и говорила Алисе, но на этот раз его взбешенный взгляд по-настоящему испугал ее.
— Я сказал, встаньте.
Она потянулась за халатом, лежавшим поперек мехового одеяла; он схватил его сам и швырнул ей.
Крессида быстро встала, хотя ноги ее не слушались, и поспешно закуталась в опушенный мехом халат. Она не смела взглянуть на мужа, но всем телом ощущала, как он разъярен.
Он нетерпеливо, рывком повернул ее лицом к себе — она пыталась непослушными пальцами завязать пояс.
— Смотрите мне в глаза. Смотрите мне в глаза, я сказал.
Она с усилием повиновалась. Он стоял, раздвинув ноги, спиною к камину, все еще одетый как за ужином; значит, что-то помешало ему лечь спать. Поздний гость?
Внезапно Крессида поняла: он узнал о ее тайной встрече с Хауэллом! — и тотчас ее губы обиженно сжались в тонкую полоску оттого, что он гневается на нее. Как он смеет бранить ее? Да будь он справедлив к ней, она могла бы встретиться с Хауэллом открыто, и ей не пришлось бы нарушать его волю. Он не имеет никакого права запрещать ей встречаться с друзьями.
И, перехватывая у него инициативу, она воскликнула:
— Простите, сэр, но что означает весь этот шум? Из-за чего вы так бесцеремонно вытащили меня из постели и перепугали мою горничную? Какова бы ни была причина, разве не мог этот разговор подождать до утра?
Глаза Мартина грозно вспыхнули, и она, несмотря на всю свою решимость, чуть-чуть отступила назад.
— Известно ли вам, что вы натворили? Его тон был таким злобным, что она встревожилась еще больше, однако решила не подавать вида и держаться храбро.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Если бы вы соблаговолили объяснить…
— Объяснить?! — Мартин засмеялся коротким резким смехом. — Что же вам объяснить? Что моя жена совершила прямую измену, о чем мне только что стало известно?! Почему, ради всего святого, я должен что-то объяснять? А вам не кажется, что объяснить должны вы, мадам?
Это обвинение поставило Крессиду в тупик. Неужто он сошел с ума? Как можно ее невинную встречу с Хауэллом счесть изменой?
— Измену? — эхом повторила она. — Я вас не понимаю. Разве есть такой приказ короля, чтобы его придворные не общались с людьми, не имеющими отношения к дворцу?..
— Как вы смеете делать вид, будто ничего не произошло? Вы не только себя поставили под удар — вы разрушили, быть может, доверие короля ко мне, одному из самых верных его советников! — Он опять шагнул к ней и, схватив за плечи, так грубо тряхнул, что ее волосы рассыпались по плечам, и у нее перехватило дыхание. — Вам известно, какой казни подвергают женщину, уличенную в измене? Мужчину четвертуют на Тайберне [22], но женщин, мадам, сжигают, привязав к столбу.
Крессида обмерла и безвольно поникла в его руках. Она поняла только одно — каждое его слово сейчас сказано с убийственной серьезностью. Но что же она натворила? Может быть, Хауэлла схватили и он под пыткой назвал ее участницей какого-нибудь бесчестного замысла? Но какого?
Ее глаза молили Мартина объяснить происходящее, но тот опять лишь нервно рассмеялся.
— Вы, разумеется, не понимаете, какой вред нанесли? — (Она качнула головой, слишком испуганная, чтобы защищаться.) — Вы обвинили короля в том, что он желал отравить жену и вступить, прости нас, Господи, в кровосмесительный брак, — и все это до того, как королева испустила последний вздох; и в довершение всего вы сказали это во всеуслышание возле набережной, где без конца снует туда-сюда народ. И после этого еще просите у меня объяснений?
Ее глаза потемнели и сделались огромными на смертельно побледневшем лице, на котором не осталось ни малейшего признака недавнего гнева.
— Но вы не поняли, — прошептала она жалобно. — Все происходило не так, как вы говорите. Я лишь повторила то, о чем болтают другие…
Он резко отпустил ее и стал мерить шагами комнату, сжимая в руке инкрустированную рукоятку кинжала, который носил за поясом. Казалось, он вовсе не слушал ее.
— Сэр Ричард Рэтклифф вынужден был потребовать объяснений у короля. Его северное воинство хранит верность памяти королевы, дочери великого Варвика, позвольте вам напомнить. Любое нанесенное ей оскорбление может лишить короля поддержки его сторонников.
Крессида онемела от ужаса, наконец, все осознав, и судорожно ухватилась за резной столбик кровати, чтобы не упасть. Медленно, неумолимо жестокая правда случившегося проникала в ее затуманенный
