Серебряное сердце

– Их обслуживают созданные в мастерских литейных цехов автоматы. Они и металлические, и алхимические. Мы никогда не видели их, но знаем, что они – вечны.

– Мне трудно поверить, что такие люди, как вы, имели какие-то дела с нашими предками.

– Но тогда все было иначе, – возразила Дженни. – Ваши люди были другими. Они были готовы принять, что Эшены живут по своим законам. У нас отличные от ваших представления о рождении и смерти живых существ, о циклах и сезонах. Но мы выполняли нашу часть договора, и люди были довольны. Потом положение изменилось.

Дженни стала рассказывать об ужасных Клановых Войнах, когда брат восстал на брата. Никто толком не знал, как они начались: говорят, что одни алхимики Кланов начали соперничать с другими. Алхимики использовали свои знания и навыки в войнах, превратив Карадур-Шрилтаси в поле битвы конфликтующих магов. Лорды Металла наконец осознали, что войны разрушат остатки цивилизации, и алхимики, свихнувшиеся на своей жажде власти, теперь сражались независимо от своих хозяев, которые уже хотели только мира.

Айрон, Голд, Коппер и Сильвер образовали вошедший в историю альянс против алхимиков. В Старой Кузнице были созданы Боевые Ребята, которые из-за недостатка разума и соответственно воображения были менее подвержены магическим эффектам, нежели живые воины. Таким образом, оказавшись фактически безоружными, алхимики были повержены.

Победив, Лорды дали обет воссоздать порядок из хаоса. Они сформировали Совет Металла, опираясь на жесткие догмы и страх. Была составлена конституция – основа движения, названного Реформацией. Люди больше не использовали тонкие энергии Множественной Вселенной, поскольку, согласно конституции, их не существовало и соответственно подобные занятия были строжайше запрещены. Алхимия и прочие оккультные науки оказались вне закона. Эшены были признаны противоестественными существами, порождением черной магии, и, следовательно – несуществующими.

– Лорды закрыли сознание, – продолжала Дженни. – Их кланы сильно пострадали во время войн, и во избежание повторения подобного, применялись самые крутые меры. Лорды боялись энергий Множественной Вселенной – мы называем эти энергии бариши.

Макс задумчиво кивнул, отчасти демонстрируя некоторое доверие к этой истории:

– Верно, один из способов взаимоотношения с тем, чего боишься – это отрицать само его существование.

– Именно, – поддержала Дженни. – Лорды постановили, что бариши – злая и опасная сила, продукт извращенного сознания, и те, кто в нее верит, могут пагубно повлиять на других.

– Но как же им удалось так успешно разделить подземный и надземный миры?

Дженни рассказала, как Лорды в тайне от подземных обитателей построили обширные фермы вокруг города. Затем – когда работы были завершены – связь между нижним и верхним мирами официально прекратилась. Каждое преступление, повреждение и разрушение ставились в вину Эшенам, чтобы подорвать доверие к ним. Алхимики получили большую часть своих знаний от жителей нижнего мира. Чтобы выжить и поддерживать порядок, человечество должно было отвернуться от них, избегать их и, наконец, отрицать их. Все упоминания и ссылки на Шрилтаси были стерты из официальных источников и памяти людей. Проходы между мирами заложены и заблокированы. Категорически запрещено было даже говорить о Шрилтаси, и дети росли, не зная, что находится у них под ногами. Люди боялись. Они подчинялись велениям Лордов, полагая их своими спасителями. Имя Шрил-таси сохранилось лишь в нескольких книгах по истории, и то в качестве приложения к верхнему городу. Карадур-Шрилтаси – прекрасное имя для сущности, представляющей собой лишь половину того, чем на самом деле она являлась.

Макс покачал головой.

– Несмотря на то, что ты мне рассказала, и на доказательства, которые я вижу собственными глазами, я не могу заставить себя поверить в магию. И я понимаю, почему Лорды отделились от ваших людей – подобные идеи ведут прямиком к безумию.

Дженни грустно улыбнулась:

– О, вы слишком сын Карадура, несмотря на кровь вашей матери. Какая жалость! Но что бы вы ни выбрали – верить в это или нет – здесь есть немного бариши, она помогает нам выжить. Магия, как вы ее называете, есть не что иное, как инстинктивная манипуляция естественной энергией живых существ. Она пропитывает Множественную Вселенную как песня жизни. В ней нет ничего странного, если только принять ее как есть.

Макс непримиримо посмотрел на нее. Дженни только пожала плечами.

– Посмотрите на это с другой стороны. В некотором роде, пар – уменьшенное отражение реальной магии. Но естественная жизненная сила находится в застое, она не у дел из-за всеобщего страха и невежества. Как может ба-риши свободно и правильно течь через эту темную скомканную энергию? Поэтому ваш город разрушается. Даже мы здесь страдаем от этого. Наша бариши ослаблена, а мы, как народ, настолько зависим от жизненной силы, что при ее снижении застываем. Мы превращаемся в камень, как вы уже видели. Это каменная чума.

Макс недоверчиво хмыкнул:

– Слишком бездоказательно. Я не могу в это поверить.

– Я понимаю ваше замешательство. Пройдет время, прежде чем вы примете новые знания. Я украла немного жизненной силы вашего друга, что помогло мне избежать своей судьбы.

– Тогда ты – вор, в худшем смысле этого слова. Больше того, ты – убийца.

– Ваш друг не умер, Лис. И мы оба воры, – она тяжело вздохнула. – Над нами Карадур рушится и умирает, в то время как здесь, внизу, все превращается в камень, в прах. Я покажу вам.

Она протянула руку и взяла один из цветков. Он, к полному изумлению Макса, рассыпался в пыль под ее пальцами.

– Оба наши мира в состоянии кризиса, сэр Лис. Они будут разрушены страхом и суевериями. Там, наверху, уже ищут жертву, чтобы обвинить ее во всем. Этим они оправдывают необходимость нанимать на службу таких людей, как Капитан Коффин и его дикари.

– Похоже, ты много знаешь о Карадуре. Дженни кивнула.

– Мы взяли это себе за правило. Мы перемещаемся по верхнему миру, не позволяя людям заметить нас, используя некоторые тайные пути, вроде того, которым вы воспользовались сегодня.

– Как долго они смогут оставаться тайными? Коффин шел за нами по следу.

Дженни улыбнулась, словно обдав холодом.

– Не беспокойтесь, его ищейки уже ржавели в глубине, когда вы спускались сюда по шахте, а несколько сопровождавших их Ополченцев бесследно пропали. Их жизни помогут моему народу. Любой, кто отваживается войти в туннели, – наша законная добыча. Все ваши следы уничтожены. Коффин никогда не найдет вас здесь.

– Вы их убили, – произнес Макс.

– Вам жаль их? Вы живы и свободны, не так ли?

– Откуда ты все знаешь? Ты была камнем, когда мы пришли.

– Мой брат знает, – ответила Дженни. – А я знаю все, что знает он. Все то время, что я была неподвижна, Джек питал меня своими мыслями. Он ждет встречи с вами.

– Вы – аморальные создания, – сказал Макс. – Я и сам крал и – в крайнем случае – убивал, чтобы спасти свою жизнь. Но то, что я делал, казалось мне честным. То, что делаете вы – грязь.

Лицо Дженни приняло горькое выражение.

– В Шрилтаси мой народ стал как вампиры. Хоть мы и не прожорливы, но иногда вынуждены брать частицу жизненной силы человека, чтобы выжить. Так было не всегда. Когда-то мы работали с вами и для вас без подобной платы. Мы предоставляли вам все необходимое, не беря ничего взамен. Бариши поддерживала нас. Теперь нам нужно немного из того, что вы от нас тогда получали.

– Все равно, у тебя не было права забрать жизненную силу Менни без его согласия. Это худшая форма насилия.

– Да, Лис, у меня не было права. Но и у вашего народа не было права на хлеб, который ему поставляли мои предки. У него не было права прогонять нас и пытаться обессилить мой народ, вызвав энергетическое голодание.