совсем скрылся из вида. Ее за это строго наказали. В то время — у нее тогда совсем не было друзей — одиночество в открытом море воплощало ее представление о счастье, полном и безбрежном.
Позже она научилась находить друзей, но и тогда, и в отроческом возрасте многие принимали ее отчужденность за высокомерие. Ее живой ум и стремление во всем быть первой отпугивали мальчиков, что ее в то время нисколько не огорчало.
В колледже, однако, некоторые наиболее решительные молодые люди, привлеченные ее хорошеньким личиком и стройной фигуркой, осмеливались назначать ей свидания. Но дальше поцелуев дело так и не шло. В то время как многие ее сверстницы безудержно предавались сексуальным утехам, Николь оставалась к этому абсолютно равнодушной. До сих пор никому еще не удалось пробить ее защитную броню и пробудить в ней страсть, запрятанную глубоко внутри.
До сих пор…
Эта мысль пришла в голову совершенно неожиданно, и она сразу постаралась ее прогнать. Не желала она вспоминать о теплой волне, поднявшейся изнутри в тот момент, когда темноволосый незнакомец держал ее в объятиях.
Николь взглянула на небо. Солнце почти село. От горизонта протянулись розоватые полосы облаков. Они тянулись прямо к ней, готовые схватить ее своими розово-красными щупальцами. Что-то уж слишком мрачно, усмехнулась она про себя.
Вокруг сгущались сумерки, небо стало темно-синим. Николь почувствовала, как наваливается усталость. С трудом поднялась с мягкого кресла и пошла в дом.
На следующий день предаваться размышлениям времени не было. Все утро она провела в магазине Бенсена, с удовольствием выбирая краски и прочее. Остальную часть дня, согнувшись над пескоструйной машиной, отчищала лодки от грязи и старой краски. Работа не из легких. Зато день пролетел быстро. К концу дня три лодки лежали очищенные.
Обратно к Петерсонам она вернулась на своем новом «Пежо» как раз к обеду, такому же обильному и аппетитному, как вчера. После долгого неторопливого душа утомление и боль в мышцах почти совсем прошли. Завернувшись в банную простыню, она сидела перед зеркалом, пытаясь сообразить, как бы получше использовать свою небогатую косметику.
Она недовольно рассматривала в зеркале свое лицо. Если бы только оно не выглядело таким смуглым и несчастным! Правда, Андреа, девушка, с которой они жили в одной комнате в студенческом общежитии, несколько раз говорила, что пухлые губы, такие, как у Николь, сейчас в моде. И в доказательство показывала фотографии самых модных фотомоделей из журнала «Вог». Андреа вообще очень следила за модой. Чтобы окончательно убедить недоверчивую Николь, Андреа принялась за нее с помощью устрашающего набора косметики. После чего Николь стала в точности похожа на фотомодель, хотя самой ей казалось, что стоит улыбнуться, как лицо растрескается от обилия грима. Андреа потом часто предлагала ей поэкспериментировать с ее косметикой, но Николь почти никогда этого не делала.
И вот теперь, глядя на свои небогатые косметические принадлежности, она тяжело вздохнула. Ну что ж, придется обойтись тем, что есть. Обыгрывай свои естественные краски, часто говорила ей Андреа. Николь снова взглянула на себя в зеркало, пытаясь на этот раз быть объективной. Кожа так и светится, окрашенная здоровым летним загаром. Может быть, лучше всего оставить ее как есть? Так… теперь глаза. Серые, с поволокой. Когда-то один молодой человек сказал, что они придают ей страстный вид. Николь тогда приняла это за оскорбление.
Быстро-быстро, не давая себе времени на раздумья, она обвела глаза темно-серым карандашом, чуть коснулась век тенями цвета загара, слегка припудрила лицо. Откинулась на стуле, посмотрела, что получилось. Глаза казались вдвое больше, чем обычно, и в то же время ресницы не слипались от краски. Приободрившись, она провела по губам темно-красной глянцевой помадой, потом промокнула ее бумажной салфеткой. Быстро убрала косметику в ящик. Ну вот и все. Не густо, но сойдет.
Она взглянула на часы. Без пяти восемь. Сейчас приедет Стив. Она поспешно сбросила полотенце, надела малюсенькие трусики и бюстгальтер, босоножки на высоких каблуках.
Вот с вечерним платьем дело обстояло хуже. Николь думала, что ей здесь понадобится в основном рабочая одежда, и привезла с собой всего два выходных платья. Теперь она пожалела об этом.
Платье из тонкого, почти прозрачного светло-зеленого материала слишком облегало талию и бедра. И открыто больше, чем надо. Держится на тоненьких бретельках, спина почти вся голая. Оно ее, конечно, красит, но для такого случая уместнее было бы что-нибудь более консервативное.
Николь провела расческой по блестящим коротким волосам, спрыснула себя духами, взяла маленькую атласную сумочку и пошла вниз.
Фрэнк сидел в кресле, листая вечернюю газету. Увидев ее, он даже вздрогнул.
— Боже милостивый! Что это случилось с нашей маленькой симпатичной девочкой!
— Фрэнк, прекрати, — вмешалась Эмили, сидевшая напротив на кушетке. — Николь, ты выглядишь просто прекрасно.
В это время в дверь позвонили, и Николь, слава Богу, не пришлось ничего отвечать.
Если Петерсонов ее вид поразил, то Стив просто остолбенел: открыл рот и несколько мгновений молча смотрел на нее.
— Ух ты… — с трудом выговорил он наконец.
Окончательно смущенная, Николь направилась к двери, сожалея о своих привычных джинсах и майке. Стив пришел в себя, подбежал, распахнул для нее дверцу своего побитого фургончика. Уселся за руль.
— Да ты, видно, не привыкла шутки шутить… Уж если решила произвести впечатление, только держись. Николь нервно засмеялась.
— Эй, парень, че стряслось-то? Ты че, девушку никогда не видел? — пошутила она.
— Ой, подожди. Как же это я забыл!
Стив перегнулся на заднее сиденье, достал коробку с маркировкой цветочного магазина и подал ей. Там, обернутая бумагой, лежала белая гвоздика на корсаж.
— Какая красивая! Спасибо.
Николь наклонилась, порывисто поцеловала Стива в щеку. Тот побагровел от смущения. Однако через минуту заметно расслабился. Всю дорогу он болтал, не умолкая. Пока не заметил, что беседа получается односторонней — Николь хранила молчание.
— Нервничаешь? — спросил Стив.
— Кто, я?! — Она безуспешно попыталась изобразить безразличие.
— Не волнуйся. Ты их всех убьешь наповал.
Ей бы такую уверенность! Мысль о предстоящей встрече с грозным Джеймсом Бентоном привела ее в состояние, близкое к столбняку.
Они как-то слишком быстро подъехали к деревянному мостику перед яхт-клубом. Вокруг все было ярко освещено, отчего здание клуба казалось огромным на фоне темного неба. Слышались гул голосов, смех, музыка. Однако Николь никак не могла настроиться на романтический лад.
Стив взял ее под руку, повел вверх по ступеням. Бальный зал был переполнен. Шикарные дамы в длинных вечерних платьях, мужчины в дорогих костюмах с бабочками — все они стояли небольшими группами, громко разговаривали, пытаясь перекричать звуки оркестра. Несколько пар двигались в медленном танце перед сценой. С потолка, освещенные ярким светом ламп, свисали флажки всех яхт-клубов мира. Так, по крайней мере, ей показалось.
Николь с завистью взирала на роскошные туалеты дам. Наверное, за эту неделю они опустошили все самые модные магазины Ньюбери-стрит в Бостоне.
Стив подвел ее к седовласому внушительному человеку, стоявшему у входа. При их приближении тот просиял:
— Стив, мальчик мой! Где ты добыл этот восхитительнейший приз?
— Ники, познакомься, пожалуйста, это Питер — менеджер нашего клуба. Питер, а это Николь Тэннер, наш инструктор по парусному спорту на лето.
— Ах, как жаль, что в наших краях лето такое короткое. Счастлив познакомиться.
Он взял ее за руку. Николь не могла определить, какой у него акцент. Итальянец?… Не важно. От такого теплого приема она сразу почувствовала себя свободнее.
— Спасибо за комплимент. Вы меня так совсем избалуете.
