готов положить перед тобой мое истерзанное сердце.
…Этим вечером разговаривал с маркизом. Он признался, что знал о моем авторстве давно, и это его забавляло. Мы распили бутылку бордо, и даже мама присоединилась, когда увидела меня в его кабинете. Они обсуждали путешествие по морю. Останавливаться в каждом порту, никуда не спешить. Маркиз считает, что тебя может позабавить эта новость. Почему он так думает, я не знаю, но его мысли порой граничат с безумием…»
И наконец, слова, которые она так ждала: «Моя любовь. Мое спасение».
Миранда подняла глаза от письма, которое машинально гладила. Она должна понять, что к чему, должна собраться с мыслями и все хорошо обдумать. Особенно после этого последнего сообщения, которое лежало у нее на столе.
Она думала о событиях в Лондоне как о чем-то очень далеком. Жоржетт написала ей сразу же после ее прибытия сюда. Сообщала, что происходит в городе, подбадривала Миранду.
Ее дядюшка озадачил ее разговорами об их новых деловых связях. Просил найти новые книги. И она писала ему, сначала поставленная в тупик, затем начала осуществлять планы расширения магазина. Дядя был по-настоящему деловой человек, уж этого у него не отнимешь.
И потом… потом она увидела это сообщение. Вырезка из «Дейли мейл», которую послала Жоржетт. Содержание заметки о светских новостях заставило ее жадно глотать слова, перечитывая их несколько раз: по Лондону распространились слухи, что свадьба Максимилиана Даунинга и Шарлотты Чатсуорт не состоится.
…Чьи-то шаги послышались за ее спиной, отдаваясь эхом в пустынном пространстве музейного зала. Знакомый тонкий запах одеколона. И странное спокойствие охватило ее, хотя сердце гулко билось. Картина, которую она рассматривала, затуманилась и расплывалась. Неужели в жизни еще случаются чудеса?
Миранда смотрела перед собой, едва живая, чувствуя какое-то тихое движение за своей спиной.
— Итак, что ты думаешь об этом музее? О Париже? Нравится тебе здесь? — раздался голос позади нее.
Чуть хрипловатый, не потому, что его обладатель кутил всю ночь, а потому, что всю ночь находился в дороге, торопясь прибыть вовремя.
— Мне здесь очень нравится, — тихо проговорила она.
Неужели он рядом? Она так долго ждала его. Значит, чудеса все-таки случаются?
— Я очень рад, — сказал он. — Должен сказать, что все еще пребываю в отчаянии от того, что мои поступки могли разрушить самое дорогое, что у меня было. И поэтому ожидание стало моим наказанием.
Она повернулась к нему и коротко вздохнула.
— Ты видел эту прелесть?
Она указала на картину, которую рассматривала до того, как он появился.
— Много раз.
— О, тогда, наверное, тебе надоело…
— Вовсе нет. — Тыльной стороной ладони он дотронулся до ее виска. — Каждый раз смотришь на этот шедевр по-новому. Особенно с годами.
Миранда на секунду опустила глаза, затем подняла их, чтобы задать вопрос, который мучил ее с тех пор, как она прочла новость в вырезке из газеты, которую прислала ей Жоржетт.
— Когда же твоя свадьба?
Макс сел рядом с ней, и она прижалась к нему, когда он погладил ее по щеке.
— Я не собираюсь жениться на Шарлотте Чатсуорт.
— Вот как?
Ее сердце гулко забилось. Значит, газетные слухи не беспочвенны. Ей было очень больно спрашивать его об этом в письме.
— Мне очень холодно одному. Хочется, чтобы кто-то согревал меня по ночам. — Он осторожно провел пальцем к ее виску, отвел упавший завиток волос. — И днем был всегда рядом.
— В последнее время модно спать в разных комнатах.
— Никогда не соглашусь на это.
— Вот как? А что бы тебя устроило?
— Я хотел бы жениться на ком-то, кого очень сильно люблю. Кто будет лежать рядом, уютно свернувшись калачиком. И кто будет рядом со мной за завтраком, за обедом, за ужином. И кто будет встречать меня, когда я буду возвращаться домой. Я захочу запереть эту особу в моих комнатах, не потому что мне нужно прятать ее от кого-то, а для того, чтобы она была моя целиком и полностью. Смотреть на ее любимое лицо и слышать, что ее губы шепчут мне на ухо.
— Это звучит… божественно, — прошептала она.
— Ведь я говорю о тебе, Миранда. — Его губы прильнули к ее губам. Мягкие, теплые. Она почти не могла дышать от чувств, которые переполняли ее. — Ты не можешь представить, что я пережил в последние месяцы.
— О! — вздохнула она. — Еще как могу! Кому, как не мне, понять это!
Макс взял ее за подбородок.
— Если бы ты продолжала хранить молчание, не отвечая на мои письма, я не знаю, что бы со мной стало.
— Я никогда не хотела причинить тебе боль. — Она проглотила комок в горле. — А уехала потому, что должна была сделать это.
— Я понимаю, понимаю. — Он прикрыл глаза. — И не стану рассказывать тебе, что я пережил, когда ждал ответ на мое первое письмо.
— Ты послал курьера. — Она подняла бровь. — Тот предлагал доставить любое мое письменное сообщение в Лондон бесплатно.
— Очень дельное предложение.
— Я сказала ему, что собираюсь ответить. Должна сказать, что он позабавил меня, отвлек от грустных мыслей в чужом для меня городе, где мне было так одиноко. Он стал напоминанием о доме.
— Я увеличу его жалованье.
Он усмехнулся, но его голос звучал искренне.
— Я так счастлива, что ты здесь.
Макс погладил ее по щеке.
— Я тоже. Ты ответила на мое последнее письмо?
Она улыбнулась. Слова застряли в горле — облегчение и надежду на счастье видела она в его глазах.
— Я получила его всего час назад.
— Неужели? — Его рука скользнула по ее плечу. — Я следил, как часы отсчитывают секунды.
— Ты послал его из Парижа?
— Ты догадалась! — Он поднес ее руку к своим губам. — Написал его по дороге сюда. Больше не мог ждать ни секунды, Я люблю тебя, Миранда.
— И я люблю тебя, Макс.
Она улыбнулась и подняла письмо, которое содержало ответ на его вопрос. Ответ, в котором было одно слово.
«Люблю».
