— Ни слова больше о Линнет.
— Я говорил о других женщинах, — напомнил Оуэн. — Знаешь, есть ведь и другие. Дюжины других, прямо здесь, в Виндзоре.
Почему он не нашел другую женщину? Разумеется, он думал это сделать. Его дружок был так часто вздыблен, что он не мог не думать о лучшем способе облегчения, чем рукой.
И говоря по правде, найти себе подружку на ночь не составило бы никакого труда. Сколько красивых женщин давали понять о своем интересе! Но ему не хотелось смотреть ни на одну из них, когда здесь была Линнет. Они все меркли в ее сиянии.
Нелегко было лошадям пробираться по мокрому подлеску, но к их возвращению дождь уменьшился. Когда они подъехали к замковым воротам, солнце прорвалось сквозь тучи.
— Полагаю, я вижу ту самую леди, о которой ты не желаешь говорить.
Джейми почти не слышал Оуэна. Его внимание было сосредоточено на Линнет, которая стояла перед воротами, наблюдая за их приближением, и ветер трепал ее накидку.
— Что случилось? — спросил Джейми, как только соскочил с лошади. — Что-то неладно?
— В замке все хорошо, — ответила Линнет. — Мне не терпелось увидеть вас.
Сердце Джейми совершило скачок в груди. Линнет не терпелось увидеть его. Более того, она признается в этом. Но не успел он придумать, что сказать ей, как она повернулась к Оуэну, который тоже спешился.
— Оуэн, я пришла спросить тебя, не возьмешь ли ты меня с собой в Лондон, — сказала она, растоптав каблуком взрыв радости Джейми. — Полагаю, тебе надо сделать покупки для королевского гардероба.
Оуэн нахмурил брови:
— Я этого не планировал, но, кажется, ты права.
— Нам надо поскорее ехать. — Линнет взяла Оуэна под руку и повела его через открытые ворота. — Королева захочет много новых платьев для рождественских празднеств. Ты представления не имеешь, сколько всего потребуется, и…
Джейми шел следом, ведя обоих коней, как какой-нибудь грум, дьявол всех побери. Что этот Оуэн себе думает, шагая так близко к Линнет и так наклоняясь к ней? Она не из тех женщин, которые разговаривают призрачным шепотом. Оуэн может прекрасно ее слышать и без того, чтобы так низко наклоняться.
— Так уж случилось, — крикнул им Джейми, — что у меня тоже есть одно дело в Лондоне!
И этот чертов Оуэн рассмеялся.
Глава 11
— Думаешь, ничего, что мы оставили королеву и Оуэна одних? — спросила Линнет уже не в первый раз.
— Ничего, — ответил Джейми, потому что не было никакого смысла беспокоиться об этом сейчас, когда они в Лондоне.
Линнет подбоченилась и окинула людный зал Вестминстерского дворца убийственным взглядом.
— Мне следовало найти Оуэна и придушить его, когда он не встретил нас на пристани, — сказала Линнет.
Джейми обменялся взглядом с ее братом Франсуа.
— Повезло Оуэну, что он в целом дне пути отсюда, — тихонько пробормотал Франсуа.
— Справедливости ради надо сказать, — рискнул заметить Джейми, — что это королева прислала слугу передать нам, что она не сможет обойтись без Оуэна.
— Вместе со списком покупок Оуэна, — фыркнула Линнет, — как будто у меня есть время выполнять поручения Оуэна.
— Но ты же любишь покупать и продавать первосортные ткани, — напомнил ей Франсуа, — а именно это и надо сделать.
Линнет пожала плечами, явно ничуть не смягчившись.
У нее и в самом деле безошибочно хороший вкус. Сегодня она выглядела особенно прелестно в розовом платье, сшитом из богатой ткани, которая мерцала на свету, когда она проходила мимо окна или лампы. Пока ее внимание было сосредоточено на толпе, которая собралась в Вестминстере, Джейми воспользовался случаем, чтобы вдоволь налюбоваться всеми восхитительными изгибами и изящными линиями ее фигуры.
Линнет резко повернулась и застигла его за этим разглядыванием.
— Красивое платье, — сказал он, вскидывая руки. — Отец небесный, в том, чтобы смотреть, ведь нет никакого вреда, верно?
— Я собираюсь поговорить с госпожой Леггет, — сказала Линнет Франсуа, — поскольку не могу поговорить с ее покойным муженьком.
Говоря это, Линнет искоса взглянула на Джейми, отчего его пронзила очередная стрела вожделения.
— Но я же нашел для тебя Леггета, — напомнил Франсуа, даже не пытаясь скрыть своего веселья. — Он на том же самом кладбище, что и Хайгем.
— Жаль, что у Хайгема нет вдовы.
С этим она повернулась и исчезла среди пестрых шелков и бархата богатых купцов и вельмож.
Франсуа всегда нравился Джейми, и он был рад возможности поговорить с ним наедине.
— Значит, твоя сестра стала торговкой, да? Быть титулованной и богатой вдовой оказалось для нее недостаточно?
— Она сожалеет о титуле, поскольку он идет от нашего отца, — заметил Франсуа.
Джейми прекрасно знал, на какие крайности готова пойти Линнет, чтобы заставить этого человека страдать. И хотя ее отец заслуживает ее презрения, Джейми не мог не испытывать некоторого сочувствия к человеку, которого Линнет намерена наказывать до его гробовой доски.
— Странно, однако, что именно Линнет спасет поместья нашего родителя, — сказал Франсуа. — От мужа она получила лишь скромное наследство, но с тех пор увеличила его в несколько раз.
— Если она так мало получила от дяди Помроя, — выразил удивление Джейми, — то какого лешего она вышла за старика?
— Полагаю, — осторожно ответил Франсуа, — он ей нравился.
Значит, его бросили ради старика и небольшого наследства. Это оскорбительно.
— У ее мужа также были полезные связи во Фландрии, — добавил Франсуа.
Что значит его предложение вечной любви в сравнении с этим? Боже милостивый, сколько еще ему торчать в этом душном зале?
— Где Глостер? — спросил он у Франсуа. — Мне надо засвидетельствовать свое почтение, прежде чем я отправлюсь с визитом к епископу.
Не то чтобы он испытывал особое желание видеть и епископа. Из огня да в полымя, вот как это называется.
— Глостер? Полагаю, задирает юбки очередной дамочке за какой-нибудь из дверей.
Франсуа завертел головой по сторонам, словно ожидал увидеть голый зад Глостера прямо здесь, в зале.
— Но разве вон там не его любовница? — спросил Джейми, мотнув головой в сторону Элинор Кобем.
— Элинор слишком умна, чтобы пытаться удержать Глостера под пятой. — Франсуа наклонился ближе. — Но да поможет Бог той леди, если Элинор узнает, кто она. Ходят слухи, что это она отравила последнюю женщину, с которой он развлекался.
Джейми легко мог в это поверить.
— Но я ничего не слышал об убийстве.
