Харрисон, что я позволю себя оскорблять? Если да, то ты сильно ошибаешься! Тебе лучше уйти, я не намерена разговаривать в подобной манере!
Адам медленно покачал головой.
— Я никуда не уйду, пока мы с тобой не поговорим.
— Нам не о чем говорить! — вспылила девушка. Все ее благие намерения испарились, как дым.
— Ты ошибаешься.
— Нет!
— Я хочу поговорить о ребенке.
У Моники снова вырвался нервный смешок.
— При чем тут Кэтрин?
— Ты права, Кэтрин тут не при чем, — елейным голосом сказал Адам и добавил: — Я хочу поговорить о нашем ребенке. О твоем и моем.
Моника почувствовала, что ноги ее не держат. Ей необходимо сесть. Она, не торопясь, подошла к дивану и опустилась на него. Пусть теперь Адам и возвышался над ней, точно грозная башня, ее это заботило мало.
— Ты знаешь о ребенке? Но откуда? — Ее злость сменилась непониманием и недоумением.
Теперь Моника могла понять желание Адама свернуть ей шею.
— Миссис Эллиотт сегодня любезно навестила меня, — сухо бросил Адам и нервно зашагал по комнате.
Моника мысленно застонала. О мама, что же ты наделала! Почему поспешила с выводами? Зачем отправилась к Адаму и все испортила? Разве теперь он поверит, что она сама собиралась в ближайшие дни ему обо всем рассказать? Монике было трудно представить, о чем мама разговаривала с Адамом.
— Ей не стоило этого делать.
Адам не позволил Монике договорить, всплеснул руками и остановился напротив нее.
— Это еще почему? Потому что ты ничего мне не хотела сообщать? Так получается?
Моника поморщилась. И где его хваленая адвокатская выдержка? Зато она теперь отчетливо представляла, как нелегко приходится его противникам в суде.
— О том, что я беременна, я узнала только сегодня утром! — выпалила она, надеясь своим признанием охладить его пыл.
Так и вышло. Адам нахмурил брови, в его взгляде появилась растерянность.
— Сегодня утром?
— Да. Сделала тест, а упаковку выбросить забыла, вот мама и сделала соответствующие выводы. Только одного не понимаю: а если бы тест оказался отрицательным, как бы тогда мы выпутывались из ситуации?
Некоторое время Адам молчал, смотрел на Монику и ничего не говорил. Девушке под его взглядом стало неуютно, и она почувствовала, как возвращается усталость.
— Извини.
— Кофе будешь?..
Молодые люди заговорили одновременно, потом инициативу перехватил мужчина.
— Еще раз извини, мне не стоило на тебя набрасываться с упреками, не разобравшись, что к чему. Просто, когда сегодня миссис Эллиотт пришла ко мне в офис с новостью о твоей беременности, я не совсем знал, как мне на нее реагировать. Хотя… — Он сделал паузу. — А кофе я не буду, спасибо.
— Маме не следовало к тебе приходить. Я бы на этой неделе сходила к доктору, а потом обязательно связалась бы с тобой.
— Значит, ты не собиралась скрывать свою беременность? — с сомнением спросил он.
— Господи, конечно, нет! — воскликнула Моника. — У меня и в мыслях такого не было!
— Тогда это все упрощает.
Последние слова не понравились ей.
— Упрощает что? — уточнила она.
— Наш брак. Ты выйдешь за меня, и мы…
— Нет!
Ее отказ прозвучал резко и категорично. Она действовала импульсивно, не задумываясь, но ее решение было продиктовано сердцем.
Адам нахмурился еще сильнее, подошел к ней и сел рядом на диван.
— Почему ты отказываешься? Брак — это единственный выход из сложившейся ситуации.
Моника прикрыла глаза, чувствуя, что она сейчас сорвется. Только бы ей хватило сил довести разговор до логического завершения. Но как трудно!.. Она и не представляла, что слова могут даваться с таким трудом.
— А я так не считаю. Адам, послушай меня и не перебивай. Сейчас ты действуешь импульсивно и не осознаешь последствий своего решения. Но оно, уверяю тебя, опрометчиво. Я буду рожать, и я признаю твое право на ребенка. Мы оговорим условия ваших встреч, ты будешь принимать непосредственное участие в его воспитании, но не о каком браке не может быть и речи. Я не выйду замуж за человека, который меня… не любит.
Моника решила быть откровенной. Сейчас не время для недомолвок. Теперь она должна думать не только о себе, но и о маленьком человечке, ставшем частью ее жизни.
Реакция Адама была неожиданной. Он резким движением притянул Монику к себе, крепко обнял, отчего у нее перехватило дыхание, а потом принялся покрывать быстрыми, порывистыми поцелуями ее лицо.
— Глупая ты моя девочка… Моя любимая девочка… Неужели ты так и не поняла, что я тебя люблю?
Слова Адама доходили до сознания Моники сквозь некую пелену. Все произошло слишком быстро. Она уперлась руками ему в грудь, желая удостовериться, что это не сон.
— Ты не можешь меня любить, — упрямо произнесла она, но голос подвел ее, дрогнул.
Адам счастливо улыбнулся.
— Почему?
— Потому что если бы ты меня любил, то пришел бы раньше.
Он тихо засмеялся и сжал ладони Моники.
— Ты не представляешь, сколько раз я порывался набрать твой номер телефона. Поднимал трубку и… Позвонить тебе мне не давала пресловутая гордость. Знаешь, что я говорил себе? Я убедил себя, что ты ушла от меня, потому что я тебе не нужен. Меня задело то, что ты отказалась дальше работать на меня, мне казалось, что мы, я и Кэтрин, для тебя ничего не значим. Я боялся… да-да, не смотри на меня так, я боялся натолкнуться на твой безразличный взгляд и услышать отказ. И поэтому, когда Анжела сообщила мне о твоей беременности, я возликовал. Теперь у меня была причина, чтобы прийти к тебе.
Моника прикусила нижнюю губу, чувствуя, как нежность переполняет ее.
— Адам, ты взрослый мужчина, а рассуждаешь… Не проходило дня, чтобы я не мечтала о нашей встрече. В тот вечер, когда я сказала, что не буду больше воспитывать Кэтрин, мне отчаянно хотелось, чтобы ты каким-то образом удержал, остановил меня, но ты спокойно отпустил меня. Уже тогда я понимала, что пропала, что полюбила тебя, и я ушла. А что мне оставалось делать? Броситься тебе на шею и признаться в любви?
— Как вариант, — пробормотал Адам, притягивая к себе Монику. — Тогда бы мы не потеряли целый месяц, а провели бы его с пользой.
Как же сладко было почувствовать его поцелуй! Никогда Моника не думала, что поцелуй мужчины может перевернуть душу и заставить ее плакать. Девушка прижалась к Адаму и страстно ответила на его ласки. Как же она по нему соскучилась, истосковалась!
— Я надеюсь, теперь-то ты передумала и согласишься на мое предложение? — спросил он с лукавым блеском в глазах.
— Конечно! — воскликнула Моника и призадумалась: — Адам, а как Кэтрин отреагирует на то, что мы поженимся? Она не будет возражать?
— Уверен, что нет. Она несколько раз спрашивала о тебе. Теперь она говорит без остановки, и я
