Мобильник запиликал «К Элизе». Эрика схватила телефон, прежде чем Бетховен успел добраться до конца первого такта.
— Алло, — проворно ответила она и немедленно перешла на нежное хихиканье, как только поняла, что это опять звонит ее новый возлюбленный. — Где ты сейчас, зверюга моя ненасытная?
Руби и Лу обменялись взглядом под названием «ах, что за прелесть». Обычно люди приберегают такой взгляд для воркующих парочек и маленьких пушистых щеночков.
— Всего три минуты отсюда? Где ты оставил машину? Да, чудесная идея. Ты включил сигнализацию?
«О, эта завораживающая болтовня по мобильному телефону, — подумала Лу. — И что самое удивительное — все вокруг сразу замолкают, чтобы послушать тебя».
— А ты уверен, что там можно стоять? Ну, Боб, конечно, я помню — ты сам адвокат. Да, еще бы, я так взволнована. Я весь день ждала этого момента. M-м, ха-ха, да, я знаю. Где ты сейчас? У входа в бар? Ты меня уже видишь? Да, сегодня здесь очень много народу, но ты не отключайся, я буду прокладывать курс.
— Как авиадиспетчер, — пошутил Эндрью. — У твоего друга большой нос?
— Нет, я не одна, — пояснила Эрика в трубку. — Это Эндрью, приятель Лу. Да, — рассмеялась она, — я скажу ему, что у тебя идеальный нос, лучший нос в мире! Мы сидим в глубине бара. С левой стороны. Погоди-ка, слева от меня, значит, для тебя справа, как только войдешь… На мне черная блузка. Да, конечно, я узнаю тебя. Как я могу не узнать тебя, Бобби!
Лу скроила приторную физиономию, вытянула губы трубочкой и причмокнула, изображая сладкий поцелуй.
— Что это было? О, это Лу дразнится… А где ты теперь? Ты, должно быть, совсем рядом! Мне встать? Чтобы меня было лучше видно? Алло, эй, что случилось? Кажется, сигнал пропадает…
Лу заметила его первой, на ее лице непроизвольно появилось «шоковое» выражение, как его изображают в мультиках, — брови поползли вверх, челюсть отвисла. Она тотчас узнала гладкое симпатичное лицо, красиво обрамленное черными кудрявыми волосами. Лу не знала, что ей делать. То ли схватить Руби и бежать? То ли схватить Эрику и бежать? Или бешено махать руками, чтобы он убежал первым? Слишком поздно. Толпа расступилась. Эрика и Руби одновременно повернулись, чтобы поприветствовать вновь прибывшего члена их веселой компании. Две пары бровей взметнулись домиком в радостном «привет!».
— Привет, — сказала Руби. — Тебе все же удалось вырваться с работы!
— Дорогой, — пропела Эрика.
— Ты?! — вскрикнула Сюзанна.
— Что за че…?
Эрикин Бобби, Роберт Руби и Сюзаннин Роб застыл на месте, все еще прижимая к уху мобильник.
— Роберт!
— Бобби!
— Роб!
Он просто развернулся и побежал.
— Вернись, ты, ублюдок! — завизжала ему вслед Сюзанна.
На этот раз секс-наркоман явно перебрал.
32
Подгоняемый воплями трех разгневанных женщин, Уинки в принципе был готов броситься вдогонку за Робертом, но адвокату повезло — его сильно нетрезвый мститель не смог даже подняться со стула. Роберт, как перепуганная крыса, шмыгнул к двери, выскочил на улицу, в два скачка домчался до спасительного «порше» и, рванув с места, исчез в ночи.
Сюзанна, не стесняясь в выражениях и не щадя расстроенных чувств Эрики и Руби, откровенно выложила все, что она думала об их общем любовнике:
— Он нимфоман, сексуальный маньяк. Роб прекрасно знает характер женщин, подающих брачные объявления, — этакие наивные дурочки, привязчивые и неуверенные в себе. Пошепчешь ей что-нибудь ласковое, скажешь пару комплиментов — и она твоя, сама валится в постель после первого же свидания.
Сюзанна попала в точку: обе жертвы тихо застонали, вспомнив, как легко они поддались на уговоры Роберта.
Неожиданно на Руби нашло — клинический случай безумной храбрости и отчаянной дерзости. Вскочив из-за стола, она сказала решительно и твердо:
— Я иду на вечеринку!
— Верно, девочка! — завопила Сюзанна. — Так держать! На коня — и вперед!
Руби помчалась в туалет переодеваться. Лу за ней. Она попыталась отговорить подругу.
— Руби, не надо, — сказала Лу, прислонив бездыханное тело Эрики к автомату с «тампаксами», — не ходи. Ты расстроена и сердита. Если хочешь залить горе, давай вместе напьемся до бесчувствия, но здесь, с нами. Не позорься перед своими коллегами.
— Смелее, детка, — подзуживала Сюзанна, — корабль ждет, вдарь по шампанскому — «Холлингворт» угощает!
— О-о-о, как я могла так попасться? Идиотка! — застонала очнувшаяся Эрика. Она отлепилась от автомата, ткнулась лбом в сушилку для рук и снова затихла.
Лу, бросив Руби, метнулась ко второй жертве.
— Эй, — обиженно позвала Руби, — ты
— Но Эрика тоже страдает, ее Боб оказался твоим Робертом.
— И моим Робом, — напомнила Сюзанна. — Вот сволочь! Наверное, отвечает на все объявления подряд, а сам, поди, импотент.
На лицах Эрики и Руби промелькнуло гневно-протестующее выражение, сменившееся невыразимой тоской.
Лу предприняла последнюю попытку.
— Послушайте, девочки, я сейчас отправлю Эндрью домой, и мы спокойненько посидим, выпьем за ваше счастливое избавление от… э-э… вашего ублюдка.
— Я не собираюсь киснуть здесь и лить слезы над этим куском дерьма, — отрезала Руби. — Мне пора на корабль.
С этими словами она гордо вскинула подбородок и направилась к выходу.
Когда Руби примчалась на пристань, матросы уже поднимали трап.
— Хей, подождите! — закричала она.
Нетвердой походкой Руби проковыляла по трапу; перебираясь на палубу, она покачнулась и едва не свалилась в жирную, пахнущую машинным маслом воду. Один из матросов придержал ее за талию.
— Спасибо.
— Желаю хорошо повеселиться. — Матрос улыбнулся и весело подмигнул.
Руби выпрямилась и грациозной, как ей казалось, походкой прошествовала к каюте, но у самого входа неловко зацепилась за какую-то веревку и чуть не вышибла головой дверь. Вцепившись в косяк, она с трудом устояла на ногах.
Три глубоких вдоха, как учила Лиз Хейл, и счет до десяти. Руби одернула платье и кокетливо заложила за ухо выбившийся локон. Когда она войдет, все взгляды будут обращены на нее…
— Эй, чего вы ждете? — крикнул матрос. — Хотите, чтобы мы торжественно объявили о вашем прибытии?
— Кретины, — пробормотала Руби и с тоской посмотрела на удаляющийся берег.
Может быть, Лу права? И Сюзаннин алкогольный метод решения всех проблем не годится для Руби? Неожиданно ей захотелось оказаться дома, в собственной постели, натянуть одеяло на голову и лежать тихо-тихо, чтобы ее никто не видел и не слышал. Увы, слишком поздно: до берега футов тридцать — не перепрыгнуть, если только броситься в Темзу и плыть среди маслянистых пятен в новом платье из нежного, как лепестки мака, шелка.
Отступать некуда. Руби вдохнула поглубже и толкнула дверь.
