– Да-да, здравствуй, Жильбер, как ты подрос.
Отпрыск Гадобера был, пожалуй, симпатичнее своих родителей, да и повыше почти на полголовы, но до красавчика ему было далеко, поскольку он унаследовал самую отвратительную семейную черту – ужасный скошенный подбородок. А если ему передалось еще и семейное занудство, то как не повезет той девушке, что станет его женой. Однако что заставило Дювалона включить их в первый список, непонятно.
– А вы не видели Алису? – спросила его Амираида.
– Нет, я еще никого не видел.
«Благодаря вам», – хотел добавить Бошемэн, но, конечно, сдержался. Он с любопытством взглянул на Жильбера, начиная догадываться, зачем Гадоберов включили в первый список. Бедная девочка.
– Простите, господа, меня зовут, – сказал он, решившись наконец ретироваться.
Дювалон всегда претендовал на большее, чем представлял собой. Вот и сейчас он был разодет, словно какой-то принц. Ярко-зеленый длинный фрак с бриллиантовыми запонками и импровизированный трон, на котором он восседал, окруженный губернатором, мэром и дамами.
– Добрый вечер, дамы, господа. – Теофил поклонился в знак приветствия. Ему ответили тем же, но без особого энтузиазма.
– Теофил, ты выглядишь шикарно в этой униформе. Только гляньте, как он сохранился, – обратилась Вербена к остальным, затем сказала Бошемэну: – Ах, если бы вы были помоложе, Теофил!
– Я не ищу жену, Вербена, – прервал ее Бошемэн.
– Хм, – фыркнула та. – Я тоже не ищу себе мужа.
Внезапно все замолчали, и даже оркестр перестал играть.
Все смотрели на вход, где Леон и Мишель Мартино сняли свои плащи и предстали перед публикой в экстравагантных нарядах. Большинство мужчин не могли оторвать взгляда от откровенного платья Мишель. Женщины же возмущенно перешептывались, а то и вовсе закрывали глаза веерами. Музыка вновь заиграла, первый шок от появления парочки прошел, и все вернулись к своим разговорам, а чета Мартино подошла к трону, чтобы приветствовать хозяев бала. Вербена наклонилась к уху Теофила.
– Святые угодники, у нее соски видны в вырезе платья, а на нем, похоже, даже белья нижнего нет.
– Ах, увольте меня от этих пошлостей, – прошептал Теофил. – Простите меня, мадам, но мне просто необходим глоток шампанского.
Пробираясь к выходу, Теофил думал о том бале, что давали в Новом Орлеане в честь великой победы. Но тогда люди праздновали свободу и честь, доблесть и храбрость, а что праздновали здесь? Власть и богатство? Боже, куда катится мир?
На веранде, где уже становилось свежо, Теофил заметил Блеза с подносом, на котором стояли бокалы охлажденного шампанского.
– Блез, я возьму один, – взяв бокал, он его тут же осушил.
– Мне кажется, месье Тео, вы и со вторым вполне справитесь.
– Пожалуй, ты прав.
Филипп стоял на веранде, глядя, как Теофил Бошемэн, взяв у Блеза еще один стакан шампанского, отправился гулять по саду. Молодые креолки, ради которых он так разоделся сегодня, не обращали на него внимания, оглядывая с ног до головы гибкое молодое тело мулата и его красивое лицо. Филипп был взбешен. Он вообще недолюбливал этого раба, а сейчас, когда он был уже крепко пьян…
– Эй, ниггер! – налетел он на Блеза. – Какого черта ты здесь делаешь? Ты же должен обслуживать гостей в саду, а не на веранде.
– Но меня позвали, месье.
– Не смей отвечать мне, черномазый ублюдок, просто проваливай отсюда, пока я не приказал тебя выпороть.
Блез ретировался, и Филипп проводил его недобрым взглядом. Но его злоба прошла, как только он увидел Мишель Мартино на веранде. Девушка была одна, и ей явно было скучно.
– Добро пожаловать в Саль-д'Ор, Мишель, ты выглядишь… – взгляд его упал на грудь женщины в вырезе платья, – божественно.
Мишель ответила весьма холодно, но молодой донжуан решил, что это просто игра на публику.
– Не желаешь еще шампанского?
Глаза девушки прищурились презрительно.
– Нет, спасибо.
Но Филиппа уже понесло, он не мог остановиться.
– Пойдем прогуляемся по саду, я покажу тебе самые дальние уголки, нам никто там не помешает.
– О Боже, Филипп, я же сказала «нет», что тут непонятного?!
– Мишель, – решился Дювалон-младший на последнюю попытку, – я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.
Глаза девушки вспыхнули злым огоньком.
– Разве? – сказала она с издевкой, достаточно громко, чтобы слышали окружающие. – А я думала, что тебе нравятся женщины с более смуглой кожей.
Девушки за спиной Филиппа захихикали. Он бросил на них жалкий взгляд, а когда обернулся, Мишель
