– Спасибо за доверие, Одалиска, я не проболтаюсь. – Ройал был польщен.
– Кстати, тебя тут спрашивал такой длинный старик с рыжей бородой и рыжим гнездом на голове, которое он назвал бы прической.
– Неужели Святоша Сэм?
– Точно.
– Ну и ну! А я и не знал, что он еще жив, не видел его с похорон Шанса.
– Ладно, плантатор, наслаждайся жизнью. Кстати, когда соберешь урожай, не забудь привезти мне бочонок сахара.
– Это не бочонок, Одалиска, это хогсхед, но за мной не заржавеет.
Ройал стал высматривать Святошу Сэма среди посетителей заведения. Но старого игрока нигде не было видно: ни за карточными столами, ни за игрой в кости. Бранниган добрался до зала с рулеткой. Толпа окружала стол, приглушенный свет не давал разглядеть лица.
– Восемнадцать, красные, – объявил крупье.
– Ах ты, черт подери! – услышал Ройал знакомый голос, а затем и, когда Сэм разогнулся, увидел рыжую шевелюру.
– Эй, Сэм! – закричал Ройал, махая обеими руками. Сэм заметил его, лицо старика расплылось в улыбке до ушей.
– Эй, малыш Бранниган.
Они встретились посреди зала, обнялись и долго рассматривали друг друга.
– Ты поправился Сэм, да и одежонки прикупил.
– А ты думал! Умница-фортуна снова благоволит мне. После того раза, когда ты оставил мне денег, я начал с самых грязных притонов Питсбурга и уже через пару месяцев вышел на Миссисипи. Я снова на коне, Ройал. Ну а ты-то как я слышал, ты стал плантатором?
– Точно, только насухо это не рассказать, пойдем пропустим по стаканчику.
– Идет, только на этот раз я угощаю.
Через полчаса, прилично заправившись виски, друзья все еще болтали.
– Слушай, Ройал, может, посидим за зеленым сукном, обчистим чьи-нибудь карманы?
– Нет, старина, прости, но я больше не играю… после того случая с самоубийством.
– Что ж, я тебя понимаю. Ладно, черт с ним, я и так сегодня выиграл. Ну а с женщинами ты, надеюсь, не завязал?!
Друзья уже собирались уходить из салуна, когда на сцену вышел молодой мулат, ударил в гонг, привлекая всеобщее внимание, и объявил о начале аукциона.
– Что за аукцион, Ройал?
– Когда Одалиска покупает новую проститутку, обычно это молодая, красивая и предположительно непорочная девушка, то она устраивает аукцион за право обладания ею, чтобы сорвать побольше денег. Где еще найдешь в наше время девственницу?
– А давай посмотрим, никогда ничего подобного не видел.
– Как хочешь, старина. – Ройал не хотел наблюдать за этим унизительным зрелищем, но решил не обижать друга.
Народ начал собираться перед сценой. Из-за кулис вышел человек в черном сюртуке с молотком в руках. Два раба вынесли кафедру, и человек в сюртуке встал за нее.
– Итак, господа, – начал он сочным баритоном, – сегодняшний лот – молодая пуэрториканская девственница. – Из-за кулис вышла молоденькая девушка, скорее даже девочка лет четырнадцати. – Рост метр шестьдесят два, – продолжал человек во фраке. – Посмотрите на ее чудесные волосы до талии. А талия! Вы видели где-нибудь такую талию?
– Да, – раздался пьяный возглас из зала, – у твоей мамаши. Хватит трепаться, я уже ее хочу.
Толпа рассмеялась, а человек во фраке невозмутимо продолжал расхваливать девочку, которой было не по себе. На ней было полупрозрачное платьице, открывающее взору вполне взрослые прелести.
– Посмотрите на стройные ножки Николь, – увещевал человек во фраке, – посмотрите на ее огромные глаза.
– Хорош болтать, – раздалось из другого угла зала, – у всех уже слюни текут.
– Итак, – продолжал Фрак, как его окрестил Бранниган, – начальная цена лота – пятьдесят долларов. Кто предложит пятьдесят?
Раздалось несколько предложений о пятидесяти долларах, перемежаемых язвительными ремарками по поводу девственности Николь, затем Ройал услышал знакомый голос:
– Сто долларов.
Обернувшись на голос, Ройал увидел Филиппа Дювалона. Филипп был сильно пьян. Он смотрел в глаза Ройала с ненавистью.
– Твой дружок? – спросил Сэм.
– Скорее наоборот.
В спор за обладание молодой проституткой вступил еще один креол – толстый здоровенный мужик лет
