но у меня застарелая паранойя, и мне она представляется, что она думает про себя, нет, может быть, даже не думает, но подсознательно чувствует: «Вот, бля, придурки. Только их мне тут и не хватает. От них же воняет мочой, и они все какие-то заскорузлые, грязные, и изо рта у них плохо пахнет, у нас тут приличный отель, у нас хорошая международная репутация, и надо их как-то отсюда вышвырнуть… вот только как?»
Педрила упал на колени. Тушь у него потекла, и казалось, что он плачет черной кровью.
Вообще-то мы собирались расплатиться наличными, которые в самом начале отдали на сохранение Гимпо, но на случаи крайней необходимости у меня в споране припрятана платиновая American Express, открытая на KLF Communications. Достаю, стало быть, карточку и выкладываю на стойку.
– О, мадам. Мадам. Анти-Аккорд! У меня просто нет слов! И что это будет? Стихийное бедствие? Землетрясение? Голод? Эпидемия чумы? А может быть, ядерный геноцид? Вы уже столько лет нам обещали!
Она видит, какого цвета моя карточка, и опять что-то набирает у себя на компьютере. Ее лицо лучезарно сияет, губы беззвучно шевелятся.
– Вот именно, Педрила! Анти-Аккорд настроен как детонатор, который взорвет мои ядерные арсеналы на тайных складах по всей планете. А дальше уже пойдет цепная реакция – самопроизвольные взрывы. Так что вполне может статься, что жуткие видения Лео Силека на лестнице в Британском музее воплотятся в трехмерную реальность, ха-ха-ха! Если мне повезет, я, может быть, уничтожу весь мир!
– Да, сэр. Вот ваша бронь. В первый раз я, наверное, ошиблась. Гудрик, Мэннинг и Драммонд, вы сказали? Номера для курящих или для некурящих, сэр? Пожалуйста, заполните эти бланки. Вам нужна помощь с багажом? Надеюсь, вам у нас понравится.
– О, госпожа, как я счастлив! Умоляю вас, дайте мне вашу задницу, хочу наесться вашего говна! – Мадонна раздвинула ягодицы, и Педрила набросился на ее заднюю дырку, словно голодная чайка.
В общем, вы поняли.
В двухстах милях к северу, мы с Биллом, Гимпо и Чиппендейлами мчались по заснеженной тундре. Ветер бил нам в лицо, и колючий снег хлестал по глазам.
Я у себя в номере, на седьмом этаже. Ванна уже набирается. Надо бы выключить воду, а то перельется.
Наши кони хрипели и бесновались. Мы были святыми поборниками добра и защитниками истинной веры. Мы были вооружены до зубов. У нас были сияющие бензопилы, мы обрядились в боевые трусы. У нас был Потерянный Аккорд. И с нами был Бог.
Корзина с фруктами, ваза с живыми цветами, огромная кровать – побольше, чем иные спальни, удобные мягкие кресла, журнальный столик со стеклянной столешницей, подборка журналов и туристический путеводитель «Что и как в Хельсинки».
Да, я знаю, что все это описано уже не раз – очарование и одиночество современных международных отелей. Всякие Гэвины Янги об этом писали, и Эрики Ньюби, и все же…
У драной сучки не было никаких шансов.
Сейчас вернусь.
Каблучки-шпильки Мадонны дробно стучали по мраморному полу, отражаясь отрывистым эхом от холодных стен. Она спустилась в подземный спортивный зал, который она сняла целиком для себя – специально, чтобы творить свою черную сатанинскую магию. Из-под ее каблучков летели зеленые искры; ее зубы были, как заточенные клыки. Ей нужна была сила – еще больше силы. Если ее регулярное, ежечасное потребление человеческой плазмы собьется хотя бы на пару минут, магия, что поддерживает ее человеческое обличье, утратит силу, и она возвратится к своему настоящему, адскому облику, с приапическим змеями в волосах. Как кошмарное видение из плохого кислотного трипа. Она провела пальцем по своим демоническим собачьим клыкам, грязно выругалась и злобно пнула ногой дверь спортивного зала.
Ходил в ванную – выключить воду. Там все заставлено разноцветными флакончиками: вездесущие гели для душа, пена для ванны, шампуни, кондиционеры – плюс к тому банные шапочки, пушистые белые полотенце и роскошные банные халаты.
И там был ад. Освенцим в миниатюре. Скорбные вопли истязаемых жертв наполняли пространство. Царица Чума улыбнулась, шагнула в кровавый туман и захлопнула за собой дверь. Да, нацисты могли бы гордиться этой площадкой для адских игрищ. Настроение у Мадонны сразу же поднялось – стоило ей углубиться в этот лабиринт изощренных пыток. Ее всегда поражало, как мастерски ее обожаемые гомоэсесовцы управлялись с той чистой силой, которую они извлекали из страданий невинных душ.
– Ха-ха, – хохотнула она и закрыла глаза, смакуя истошные крики жертв. – А Руперт здесь?
По всему миру такие отели соперничают друг с другом в роскоши и приятных излишествах, предлагаемых постояльцам. Но еще ни одному из этих отелей не удавалось достичь своей главной цели, настолько я понимаю их цель: сделать так, чтобы ты почувствовал себя как дома – и заполнить дыру неизбывного человеческого одиночества. И если вам доводилось останавливаться в подобных отелях, вы сами знаете, как там пустынно и одиноко, в этих великолепных номерах, где окна не открываются в принципе, а в телевизоре непременно имеется хотя бы один канал «для взрослых».
Руперт Молох, руководитель службы пропаганды в дьявольской армии Мадонны – Геббельс спутникового телевидения, мефистофельский технобарон СМИ, он проповедует по всему миру, восхваляя зависть, жадность и похоть.
– Госпожа, – урчит информационный магнат, жуя сигару, – все готово. Студии оборудованы должным образом. Ровно в полночь начнется шабаш.
– Замечательно, – говорит Богохульная содомская сучка и изливает на деревянный пол тугую струю менструальной крови.
Снимаю килт, раздеваюсь. Даже не поднимаю с пола грязную одежду, пусть пока полежит. Погружаюсь в горячую ванну. Барахтаюсь там, как тюлень. Разглядываю свою стареющую тушку, уже далеко не такую подтянутую, как в юные годы. Живот подрагивает, яйца сморщились. Из пупка выплывает шарик какого-то синего пуха, поднимается вверх и легонько покачивается на поверхности. Между пальцами ног чернеет глубоко въевшаяся грязь.
В скрытых динамиках – громкая музыка. Круглосуточный, ежедневный – триста шестьдесят пять дней в году, – саундтрек к MTV-ишному телеканалу. Я, когда уходил в ванную, забыл выключить телевизор в спальне.
А в ста милях к северу, в заснеженной, продуваемой всеми ветрами тундре, трое волхвов, Фабио и двести полуголых Чиппендейлов мчались навстречу судьбе, к своему последнему противостоянию: смерть или победа; рабство или свобода.
Моя обличительная речь против MTV, произнесенная три дня назад, могла показаться кому-то сбивчивой и рассредоточенной: просто желчный мужик выплескивает свою злость. Но и сейчас, в уютной утробе горячей ванны, я размышляю, я думаю: MTV.
Мадонна и Молох, Царица и Царь Содома, и их манифест бесполезных желаний и алчного материализма; сатанинский дуэт, призванный уничтожить весь мир и низвести его до своего уровня.
Последний оплот Америки и, может быть, ее выигрышный козырь. С Японией, скорее всего, этот номер у них не пройдет, потому что в ближайшие тридцать лет японцы наверняка его выкупят в полную собственность, тут никто даже не сомневается. Но коммунистический блок уже пал перед джинсами, кока-колой, биг-маком и ковбоем Мальборо. Разросшаяся империя Моххамеда и его пророков- фундаменталистов – от Бангладеша на востоке до Марракеша на западе – пытается побороть прежнюю замкнутость третьего мира, насаждая премо-дернистские исламские ценности, и она набирает силу. Когда эти страны сообразили, что их никто не приглашает за «высокий стол» западного либерализма, с его свободным рынком, протекционизмом, демократией, республиканизмом и выгодными предприятиями, они нашли утешение в Коране, в суровых Священных Законах: когда ворам отрубают руки, женщины закрывают лицо паранджой, и все в том же духе. В этих законах – их сила. А мы на Западе ужасаемся этому изуверству и боимся, как бы эти дремучие нации не взяли в заложники целый мир, с их Аллахом, который с ними, с их
