Двадцать минут спустя Лиза стояла в кабинете Брика, держась за бока от хохота, который она сдерживала, пока Король не заснул. Она утерла выступившие слезы. Имя кое-что объясняло. Теперь она понимала, почему он мальчишкой постоянно ввязывался в драку. Догадалась она и о происхождении его прозвища, поскольку он так непреклонно отказывался пользоваться своим именем и даже готов был из-за него пойти на кровопролитие.
Подавив еще один смешок, Лиза с жадностью взирала на фотоальбомы. Чего бы только она ни дала...
И вовсе нет, сказала она себе, направляясь на кухню, чтобы приготовить куриный бульон.
Ночь тянулась медленно, и каждый раз, когда Брик просыпался, он рассказывал ей что-нибудь новое о своей семье или о себе. В краткие мгновения пробуждения он казался более уязвимым, более склонным открыться. Уж не объясняло ли это отчасти то, что он никогда не оставался с ней до утра?
Конечно, если бы не травма головы, он никогда бы не поделился с ней. Не пожалеет ли он об этом, когда сообразит, что наделал? Она даже поежилась при мысли о том, как он будет недоволен.
Когда она разбудила его в три часа утра, он потер лицо и покачал головой из стороны в сторону.
— Как-жаль-что-у-меня-нет-дюжины-белых-роз-для-тебя, — пробормотал он. — Из-за-меня-тебе-не- спать-всю-ночь.
— Подумаешь, большое дело, — возразила она, тронутая упоминанием о цветах.
Бормоча что-то нечленораздельное, он сел и скривился.
— Ничего-нового-ты-не-увидишь-но-все-же-могла-бы-и-отвернуться. — На его лице читалось предостережение и недовольство своей беспомощностью. — Я-собираюсь-скинуть-джинсы. Обычно-я- сплю-голышом.
Лиза замерла, наблюдая, как он встал, расстегнул пуговицу и молнию и стянул джинсы с мощных бедер. Несмотря на его ранение, от красоты его почти обнаженного тела у нее перехватило дыхание. Его широкие плечи переходили в узкие бедра, каштановые волосы на его груди перетекали в пах.
Брик никогда не придавал значения своему внушительному телосложению. На Лизу же его тело всегда производило сильное впечатление.
Она втянула в себя воздух и приняла мудрое решение поскорее покинуть спальню.
Он поднял руку ко лбу и выругался: у него не было сил даже стянуть джинсы.
Ее мудрое намерение моментально испарилось.
— Сядь, — пробормотала она, подхватив его и медленно опуская на постель.
— Надоела-мне-эта-головная-боль, — проворчал он.
Стараясь действовать бесстрастно, Лиза стянула джинсы с его колен на лодыжки. Узкие штанины удобно заправлять в рабочие ботинки, но чертовски трудно стягивать с ног. Ей пришлось встать на колени. Он приподнял одну стопу, и она еле подавила желание пощекотать его подошву.
— Другую ногу, — скомандовала она, стараясь не думать о том, что ее голова оказалась в паре дюймов от его обнаженных бедер. Его мускусный мужской запах задел что-то внутри нее. Нечто, чего лучше было не слушаться. И она вздохнула с облегчением, когда освободила наконец вторую ногу.
— Ну вот, — удовлетворенная успехом, сообщила она и попыталась встать, но Брик запустил пальцы в ее волосы.
— Лиза, — произнес он тихим, расслабленным голосом.
— Что? — Она преднамеренно пялилась на коричневый ковер.
Он потянул ее за волосы:
— Почему-ты-приехала-сегодня?
Она закрыла глаза, сдерживая охватившие ее чувства:
— Ты же пострадал?
— И-что?
Да поможет мне бог, в данный момент я не готова бороться ни с ним, ни со своими чувствами. Она прикусила губу:
— Я подумала, что тебе нужен кто-то рядом.
— Кто-угодно? — поинтересовался он спокойным, проникающим до глубины души голосом.
— Не знаю, — созналась она. — Может, и кто угодно. — Собственный голос показался неубедительным ей самой. — Может, и я.
Наступила напряженная тишина. Она медленно подняла голову, чтобы взглянуть в его глаза. По пути она заметила, что он явно возбужден.
— Это-безумие, — сипло прошептал он. — Моя-голова-раскалывается. Единственное-чего-мне- следовало-желать-это-выспаться-чтобы-прош-ла-головная-боль. — Он громко сглотнул слюну. — Но-видя- тебя-на-коленях-чувствуя-твое-дыхание-на-своих-ногах-дотронувшись-до-тво-их-волос... — Он пожал плечами, словно не мог объяснить все до конца.
Лиза кивнула; ей не надо было ничего объяснять. Опустившись на колени у его ног, она оказалась как бы в подчиненном положении. Но она не чувствовала унижения. Впервые за их знакомство Брик оказался беспомощным. За то время, когда они были любовниками, он ни разу даже не простужался. Сейчас он позволил ей помочь ему, и Лизе это показалось знаменательным.
Она понимала, что это было редкое мгновение. Ее сердце дико колотилось в груди. Она одновременно ощущала и свою силу, и свою слабость.
Ее взгляд пробежал по его телу, и чувственные образы всплыли в памяти. Она испытывала необоримое желание прижаться губами к его мощному бедру. Она хотела потереться об него головой. Она жаждала сделать для него своим ртом то, чего не делала никогда. Сила ее желания бросила ее в дрожь.
Лиза откашлялась и попыталась прояснить свои мысли.
— Тебе ведь больно, — напомнила она ему. — Тебе нужно лечь.
— Не-желаю-отправляться-в-постель-один-Лиза. — Он взял ее руку и прижал к своему бедру.
У него твердые и рельефные мускулы, кожа такая горячая под ее ладонью. Трудно противиться его врожденной силе и желанию, когда кровь так неистово струится в ее венах. Дрожь его бедра под ее рукой почти сломила ее.
О господи, молча молилась она.
— Брик, я пытаюсь делать то, что нужно. Пожалуйста, не создавай трудностей.
В глазах Брика, даже в таком состоянии, тлела неистраченная страсть. Он нехотя позволил ей убрать свою руку.
— Как-я-уже-говорил-я-весь-в-твоей-власти.
Ей было трудно, как никогда, но она сумела подавить свое воображение и желание.
— Сядь, — прошептала она. — Сейчас я дам тебе напиться.
Его взгляд ясно дал понять, что он хотел гораздо большего, чем воды. Все же он опустился на постель, а она медленно поднялась с колен.
Он поманил ее пальцем. Лиза покачала головой:
— Нет.
— Только один поцелуй, — попросил он. — Один скромненький медсестринский поцелуй на ночь.
Лиза глубоко вздохнула:
— Нет.
Его лицо потемнело от изнеможения.
— Обещаю: не больше одного поцелуя.
— Ты можешь обещать, — выдавила она из себя хриплым голосом, все еще не в силах оторвать свой взгляд от его глаз, пока отступала к двери. — Но я не могу.
Остаток ночи она была настороже. Будила Брика по часам, но держалась от него на расстоянии. Наутро, при свете дня, Лиза решила, что забота о Брике, пребывание с ним целую ночь вызвали в ней своего рода временное помешательство. Но оно не повторится, зареклась она, хотя и вздрагивала от каждого его страдальческого взгляда. Утром ему уже было значительно лучше, так что, видимо, ее услуги ему не понадобятся. Однако выражение его лица говорило: я от тебя не отвяжусь.
Тихий внутренний голос подсказывал ей смыться, пока в ней не пробудились желания, опасность которых заключалась в том, что они грозили сбыться.
