— Пока у меня есть ты, — тихо произнесла она, — мне больше ничего не надо.

Как позднее писал в своем дневнике Дэвид Армитедж, свадьба Мэри Элизабет и Генри, ее двоюродного брата, стала великолепным, торжественным и значительным событием. Никогда за всю историю этой все еще не оперившейся британской колонии свадьбу не праздновали с такой пышностью и роскошью.

В старой испанской церкви, откуда вытащили идолопоклоннические изображения и другие папистские штучки, его превосходительство сэр Томас Модифорд, баронет, королевский губернатор острова Ямайка, серьезно и солидно вел к венцу дочь своего умершего помощника.

Сидя на хорах, Армитедж, у которого оказался превосходный тенор, мог видеть весь неф [52] и блестящее собрание. Женщин было очень мало, потому что только самые сильные из них выдерживали этот климат, где так часто вспыхивали эпидемии. Леди Модифорд и другие надели свои лучшие наряды и кружева, большинство из них придерживалось моды, которая царила в Лондоне лет двадцать пять — тридцать назад. Но драгоценностей было много — благодаря недавним успехам пиратов. Губернатор и члены совета, сэр Томас Уайтстоун, спикер, члены Ассамблеи и служащие офицеры выглядели вполне торжественно. Золотые пуговицы, золотая тесьма и ленты мелькали повсюду.

Рядом с женихом в церкви сидел крепкий, краснолицый Бледри Морган, теперь уже подполковник. Очевидно, он считал себя по крови ближе к Генри, чем к невесте. Томас Морган, который все еще хромал от раны в ноге, предпочел занять скамейку на левой стороне нефа, рядом с невестой.

На красивом лице доктора Армитеджа появилась широчайшая ухмылка, когда он заметил человек двадцать пять или тридцать пиратов и капитанов, которые надели самые экстравагантные костюмы, чтобы присутствовать при том, как их товарищ законным образом свяжет себя с женщиной. Они чувствовали себя не совсем в своей тарелке, потому что им привычнее было грабить церковь, а не посещать ее. Эти свирепые на вид парни пихались и тихо ругались, а пот ручьями струился по их тщательно умащенным маслом усам и бородам.

Генри Кот нагнулся к Джереми Дейту:

— Видишь эту чашу? Смотри, какие рубины по краю, может, после службы… а?

— Можно. Отличная добыча. Когда-нибудь она будет стоить не меньше тысячи фунтов.

Лысая голова Мэнсфилда блеснула, когда он повернул к ним свое лицо, все в пятнах и шрамах, и хрипло прошептал:

— Да я сам дам за нее пятнадцать сотен.

Пестрые, словно стайка обезьян, капитаны берегового братства потели, одергивали мечи и палаши, глазели на подруг невесты и страстно мечтали о выпивке. Но Армитедж заметил, что некоторые из них сидели задумавшись. Может, пропитанная запахом ладана атмосфера священного таинства заставила их вспомнить дни детства, вряд ли безмятежного, но все же радостного; у кого в Англии, у кого на континенте? Даже свирепый бандит Джон Рикс и тот прослезился, когда священник призвал всю эту компанию помолиться вместе, а одноглазый Том Джадсон был так тронут, что ему пришлось полезть за своей серебряной флягой с ромом и сделать порядочный глоток, чтобы прийти в себя.

«Невеста (писал Армитедж) подошла к святому алтарю в небесно-голубом платье, украшенном превосходным кружевом. На шее у нее было бриллиантовое колье, которое подарил ей его превосходительство губернатор. В Виргинии ее вряд ли назвали бы красавицей, но она все равно очень мила, хотя широка в плечах, а в бедрах узка».

Генри Морган был одет в свои любимые цвета: ярко-желтый костюм, изумрудно-зеленая рубашка, желтые штаны, зеленые носки и кожаные туфли с бриллиантами по краю. Под париком, завитым и надушенным, как это было принято при королевском дворе, его собственные волосы казались почти черными. Но глаза у него блестели, а с губ не сходила улыбка.

— Совсем в его духе, верно? — пробормотал Джек Моррис.

— Что? — Капитан Трибитор вошел в порт как раз вовремя, чтобы поспеть к таинству.

— Смотри, Гарри не взял украшенный золотом и бриллиантами меч, который пожаловал ему чертов совет, а нацепил палаш с оловянной рукояткой, с которым он дрался в Гранаде.

Мать невесты с залитым слезами лицом сидела рядом со своим зятем майором Робертом Биндлоссом. С другой стороны ее младшая дочь, миловидная блондинка Джоанна, тайно пожимала руку мистеру Гарри Арчбольду — ходили слухи, что он собирался жениться на третьей дочери сэра Эдварда, за каждой из которых давали хорошее приданое.

Утомившийся и слегка навеселе, голландский капитан громко спросил, сколько еще продлится эта проклятая церемония, и не успела еще пара обменяться обручальными кольцами, как Рикс вскочил на ноги с воплями:

— А теперь, когда он благополучно взобрался на борт семейного корабля, давайте поднатужимся и грянем «ура» в честь Гарри!

Викарный епископ [53] тревожно взглянул из-под очков на пиратов, которые повскакали со своих мест. Солнечные лучи, падавшие сквозь узкие окна, золотили палаши, сабли и мечи.

— Гарри! Ты самый лучший капитан! — заорали они. — Живи долго и счастливо, парень! Да здравствует адмирал! Да здравствует его жена!

Никто из участников этой свадебной церемонии никогда уже не мог забыть ее. Майор Биндлосс, хотя он и был немного скуповат, пожертвовал пару откормленных бычков, и их зарезали и зажарили в индейском стиле в рощице в бывшем саду испанского губернатора. Там возвышалась огромная гора жареной птицы, агути, поросят, игуан, гусей и цыплят. Они призывно отсвечивали золотистым цветом, и сквозь решетки деревянных подставок с них капал аппетитный сок.

Старый город никогда еще не видел такого яркого света, такой громкой музыки и таких танцев у огромных костров. Даже несчастные чернокожие, которые, дрожа, прятались по углам, сумели раздобыть по горстке меди и благодарили своих богов за то, что вице-адмирал Генри Морган женится.

Размахивая кувшином пунша из бренди, Джекмен, покачиваясь, брел по улице.

— Холера тебя возьми, Генри, тебе повезло, здорово повезло. — Он взмахнул рукой и оперся на плечо товарища. — Смотри. Ты и я, — тут он громко икнул, — разве мы не стоим… только не говори никому… пятнадцать тысяч золотом у меня отложено.

— Да, Энох, мы славно поплавали с тех пор, как старина «Удачливый» затонул.

Никогда еще Генри Морган не был так доволен жизнью. Действительно, его женитьба дала ему хороший старт. К югу от Сантьяго-де-ла-Вега уже поднимались стены большого, но скромного поместья, под крышей которого Мэри Элизабет, как он надеялся, даст жизнь потомству, сильному и многочисленному.

Но здесь его беспокоила смутная тревога. Почему раньше он ни разу не стал отцом?

Было уже девять вечера, когда избранные гости приготовились сопровождать жениха и невесту в комнату для гостей в доме сэра Томаса. Но после того, как Гарри и Мэри Элизабет уединились там, под маленьким балкончиком с криками собралась большая толпа. Армитедж чувствовал себя прекрасно, как никогда в жизни, поэтому он остановился перед балконом и запел известную песню сэра Уолтера Ралея:

Умыла молоком ее ПриродаИ позабыла поцелуй стереть,Вместо земли связала снежный шёлк,Чтобы потом Любовью испытать,По силам ли создать такое диво,Чтоб сам Господь на смертных засмотрелся.

На балкон вышел Гарри Морган вместе с невестой, ее сестрой Джоанной и двоюродным братом Бледри.

При свете факелов всем была видна пара ножниц, которыми Бледри Морган размахивал над головой.

В толпе поднялся отчаянный крик: «Режь! Режь, и покончим с этим!»

Бледри выступил вперед и просунул ножницы под желтую ленту подвязки на зеленых чулках Моргана, разрезал ее и швырнул в толпу. Там немедленно возникла драка, потому что, по обычаю, жених обязан заплатить золотой дукат за каждую подвязку. Потом настала очередь Мэри Элизабет. Раздался восторженный вопль, от которого задрожали пальмы в саду, когда, пыхтя и широко улыбаясь, Бледри исчез под голубыми юбками и вынырнул обратно с голубыми подвязками Мэри Элизабет. Их тоже бросили вниз под дружные вопли.

Когда Мэри Элизабет почувствовала, как ее чулки съехали до самых лодыжек, она разрыдалась и

Вы читаете Король абордажа
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату