презрительно фыркнув. — Должна ли я понимать это так, что Домине придется отправиться в театр, потому что это ваша епархия?
— Нет, черт побери! — Мэннеринг поднялся. — Согласен, мы не понимаем друг друга. Как бы то ни было, я не думаю, что это будет иметь какое-либо значение в ближайшее время. Домине не придется искать работу, по крайней мере пока.
Девушка взглянула на него:
— Почему?
Мэннеринг пожал плечами.
— Там видно будет, — произнес он, оставив ее вопрос без ответа. Застегивая пальто, он продолжил: — Не думаю, что мы чего-нибудь достигнем, обсуждая это здесь и сейчас. Слишком рано делать какие бы то ни было оценки. — Он взглянул на монахиню. — Я буду держать вас в курсе дел Домине, если уж вам так хочется. Ну а теперь, поскольку время идет, а мне хотелось бы, как я уже говорил, вернуться в Лондон до обеда, может быть, вы извините нас?
Настоятельнице не оставалось ничего, кроме как уступить, и она отправила Домине забрать вещи и попрощаться с подругами. В комнате девушку уже поджидала Сьюзен Джонсон, сгорая от нетерпения.
— Ну и ну, Дом! — тут же воскликнула она. — Этот роскошный мужчина и есть твой Джеймс Мэннеринг?
Домине устало взглянула на нее:
— Какой еще роскошный мужчина?
— Мой бог! Только не говори мне, что ты его не заметила! — выдохнула Сьюзен. — Мы с Джейн видели, как он приехал. Когда он вошел, мы как раз были внизу, в холле. Это Джеймс Мэннеринг?
— Да. — Домине запихнула туалетные принадлежности в маленькую сумку и подхватила ее вместе с сумкой побольше, в которой находились все ее вещи.
Сьюзен покачала головой.
— Должна заметить, однако, что ты не выглядишь особенно счастливой! — нетерпеливо воскликнула она. — Готова поспорить, он совсем не такой, как ты себе представляла.
Домине бросила взгляд в ее сторону, направляясь к двери.
— Что ж, здесь я с тобой соглашусь, — сухо произнесла она. — Честно говоря, Сьюзен, я о нем абсолютно ничего не знаю. Я даже не имею понятия, где буду жить!
В ее голосе слышны были тревожные нотки, и Сьюзен ласково взяла подругу за руку.
— Ты знаешь, что он известный драматург, — задумчиво проговорила она. — И потом, тебе не так много лет, чтобы вызывать какой-либо… ну, неожиданный интерес к себе, так? То есть я не хочу обидеть тебя, Домине, но ты такая наивная — разве нет? А я! — Она рассмеялась. — Да я бы все отдала, чтобы оказаться на твоем месте! Быть подопечной такого знаменитого человека! Иметь возможность встречаться с разными замечательными людьми и не стараться выскочить замуж за первого встречного потому, что у него хорошие перспективы!
Домине грустно улыбнулась:
— Ты ведь будешь писать мне? Я сообщу тебе адрес, как только узнаю его сама.
Сьюзен яростно закивала:
— Конечно! В конце концов, ты могла бы пригласить меня ненадолго в гости.
Домине вздохнула и медленно направилась по коридору к лестнице. Начиная спускаться, она заметила Мэннеринга, ожидавшего ее в холле вместе с настоятельницей. Увидев, как девушка сражается с сумками, он оборвал разговор с монахиней и легко взбежал по ступеням, чтобы забрать ее багаж. Домине, не привыкшая к какой бы то ни было помощи, касающейся ее вещей, взглянула на него с удивлением и заметила слабый насмешливый огонек в его глазах, словно он рад был возможности избежать допроса настоятельницы.
Сестра Тереза присоединилась к своей начальнице, чтобы попрощаться с воспитанницей, и створки двойной двери монастыря распахнулись, впустив порыв холодного ветра и сопровождавший его ливень. Домине, надевшая свое школьное габардиновое пальто, подняла воротник, а Мэннеринг повелительно бросил «Жди здесь!», прежде чем выскочить наружу, в грозу.
Через несколько секунд шум мощного двигателя возвестил о появлении его машины, которую он подогнал к самому входу, так что Домине оставалось только пересечь террасу и забраться в тепло и комфорт салона. Она попрощалась с сестрой Терезой, потом с настоятельницей и, нервно сглотнув, добежала до лимузина и прыгнула внутрь. Сквозь стену ливня она видела, что Мэннеринг пошел попрощаться с монахинями, затем большими шагами вернулся к автомобилю и скользнул на сиденье рядом с ней. Отъезжая от крыльца, он поднял руку в прощальном жесте.
Домине откинулась на спинку сиденья, чувствуя, как теперь, когда все родное и знакомое осталось позади, ее охватывает дрожь. Несколько минут она невидящими глазами смотрела на ливень за стеклом и думала, что каждая гроза будет напоминать ей об этом дне. Мэннеринг не сразу заговорил, давая ей время прийти в себя и ловко направляя машину по залитым дождем проселкам. Монастырь Святых Сестер находился приблизительно в пяти милях от Гилдфорда, и только когда они выехали на главную дорогу в Лондон, спутник Домине посмотрел на нее.
— Ну? — сдержанно произнес он. — Ты будешь плакать? Или подождешь до вечера, пока не окажешься в постели?
Домине с недоумением уставилась на него. Ей непривычна была его манера говорить без обиняков, и, сдерживая раздражение, она ответила:
— Нет, сейчас я плакать не буду, мистер Мэннеринг. Что же касается вечера, я не знаю даже, где его проведу!
Она сжала губы, чтобы они не дрожали. Мэннеринг лениво посмотрел на нее:
— Разве? Неужели адвокат не объяснил тебе ситуацию?
— Я не встречалась с адвокатом, — коротко ответила она.
Мэннеринг нахмурился:
— Это действительно так? Ты хочешь сказать, что все обсуждалось по почте?
— Конечно. Кроме того, что мог сказать мне адвокат? Судя по тону его письма, он был удивлен не меньше меня!
Брови Мэннеринга почти сошлись на переносице.
— И почему же ты была удивлена, Домине? Ты думала, что сама станешь наследницей Генри?
Домине сжала кулаки.
— Вы просто невыносимы, мистер Мэннеринг! — воскликнула она. — Я ничего не думала. Дедушка Генри был не стар, — во всяком случае, не очень стар. Я ожидала, что в восемнадцать поступлю в колледж, а потом рассчитывала найти работу и жилье.
Мэннеринг искоса взглянул на нее.
— Хорошо, принимается, — кивнул он. — Извини, если я извожу тебя, малышка. Наверное, я настолько привык жить в мире хищников, что забыл, что вокруг иногда попадаются мышки.
Домине вспыхнула.
— Вы так и не ответили на мой вопрос. Где я буду жить?
Прежде чем ответить, Мэннеринг достал портсигар и закурил. Потом сказал:
— Сегодня вечером ты переночуешь в моей квартире в Лондоне. Завтра мы поедем в Йоркшир.
— В «Грей-Уитчиз»?! — удивленно воскликнула Домине.
— Естественно, в «Грей-Уитчиз»! — Он нахмурился. — У меня, знаешь ли, нет намерения продавать поместье. А в чем дело? Тебе эта идея не по вкусу?
Домине покачала головой, с замиранием сердца думая, станет ли «Грей-Уитчиз» ее домом. Будет просто чудесно иметь настоящий дом после стольких лет.
Мэннеринг устало пожал плечами, а потом они влились в поток машин, направлявшихся в Лондон, и его внимание переключилось на дорогу и светофоры. Домине с интересом смотрела по сторонам. Она плохо знала Лондон. Когда она была маленькой и жила с родителями в Ноттингеме, Лондон ей не нравился, позже дедушка Генри называл его «мерзким, нездоровым местом», а Домине была слишком неопытна, чтобы составить собственное мнение.
«Квартирой» Мэннеринга оказался пентхаус в шикарном доме, и, войдя в теплый лифт с
