— Полагаю, вы знаете, что ваш отец — грек, — отрывисто осведомился он.
Джоанна насторожилась.
— Конечно.
— Вы послали письмо в адрес фирмы в Афинах. Разве вам не известно, где живет отец?
— А почему я должна это знать? — резко спросила она.
Димитри пожал плечами.
— У него вилла на острове. Под названием Дионисиус. Они с Андреа переехали туда около десяти лет назад.
— Это меня не интересует.
— Да что вы? Неужели вам ни капельки не любопытно узнать что-то о вашем отце? Или о его второй жене? Или о вашей сводной сестре?
— Чего вы добиваетесь, мистер Кастро?
Димитри сжал кулаки.
— Я пытаюсь заставить вас мыслить разумно, мисс Николас, — разъяренно заявил он. — И еще я изо всех сил стараюсь сдержаться и не обращать внимания на ваше вызывающее поведение!
— Что вы хотите этим сказать? — возмущенно спросила она.
— Только то, что вы настоящая эгоистка, мисс Николас, если можете как ни в чем не бывало продолжать свою жизнь, нисколько не беспокоясь о человеке, благодаря которому появились на свет! — его смуглое лицо исказилось от гнева, и Джоанна вздрогнула.
— И чего же вы от меня хотите? — воскликнула она.
— Чтобы вы поехали на Дионисиус! — резко заявил он. — Я бы хотел, чтобы вы сделали счастливым умирающего!
Она прижала ладони к горящим щекам.
— А как же моя семья? Мой жених?
— Я не прошу вас бросить жениха, — нетерпеливо возразил Димитри. — Но ведь до июня можно найти достаточно времени для того, чтобы навестить отца!
Джоанна растерялась.
— А моя работа… — еле вымолвила она.
— Бросьте ее! — холодно приказал он. — В июне вы, наверняка, все равно бросите работать.
Она нахмурилась.
— Почему?
— Вы же сказали, что выйдете замуж, — отрывисто напомнил он ей.
— В Англии жена не обязана бросать работу, — возразила Джоанна немного насмешливо.
Димитри склонил темную голову.
— Очень жаль, — равнодушно прокомментировал он.
Джоанна покачала головой.
— Мне нужно время, чтобы подумать… поговорить с женихом.
— Насколько я понял, молодой человек, которого я видел на кладбище, и есть ваш жених?
— Верно.
Димитри состроил презрительную гримасу.
— Могу себе представить, насколько это будет неприятно, — заметил он. — Не думаю, что он примет мое предложение с энтузиазмом.
Джоанна вздохнула.
— Джимми любит быть хозяином положения, — признала она.
— К тому же он очень глуп, если воображает, что такая независимая женщина, как вы, станет терпеть подобное отношение, — сообщил свои наблюдения Димитри.
Глаза Джоанны потемнели.
— Я не желаю знать ваше мнение, мистер Кастро, — резко отпарировала она. — Джимми и его родители были очень добры к нам с мамой.
Голос ее чуть заметно дрогнул, и Димитри вспомнил о том, что ей пришлось сегодня испытать. И почувствовал собственную усталость.
— Хорошо, мисс Николас, — согласился он. — Вы даете мне слово, что подумаете о моем предложении… о предложении вашего отца?
Джоанна кивнула.
— У меня нет выбора, — ответила она. — Вопреки вашему мнению, мистер Кастро, я не бесчувственная, и если говорить правду, то возможность встретиться с отцом волнует меня. — Она прикусила губу. — Ужасное признание, не так ли, тем более в день похорон моей матери?
Димитри выразительно повел плечами.
— Было бы неестественно, если бы вам не было интересно познакомиться с собственным отцом, — спокойно ответил он. — Все мы только люди, мисс Николас.
Джоанна вздохнула.
— С человеческими чувствами и слабостями, — добавила она.
Димитри направился к дверям.
— Пойдемте, — сказал он, — я отвезу вас домой.
— Я предпочла бы побыть одна, — твердо заявила она. — Я сообщу вам о своем решении завтра.
— В двенадцать.
Димитри говорил холодно и деловито: пока он и не мог ей сочувствовать. Она кивнула, и после ее ухода Димитри быстро прошел в свой номер. Налил себе чистого виски, ослабил узел галстука и бросился на кровать. Он чувствовал огромное облегчение, оттого что разговор их закончился, и в то же время сознавал, что есть в Джоанне Николас нечто совершенно особенное, что не позволяло ему сразу перестать думать о ней. Даже так сердито распекая ее там, внизу, он чувствовал, как сильна ее притягательность, помимо его воли пришли в волнение его чувства. Ему было отчасти забавно наблюдать за этой своей слабостью, и он заставил себя направить размышления в другое русло.
Глава вторая
Джоанна с некоторой неохотой поворачивала на Литимер-Роуд. Ей очень не хотелось встречаться сейчас с тетей и дядей. Тетя Эмма единственная сестра ее матери, и неудивительно, если она проявит мало сочувствия к словам Джоанны о смертельной болезни отца. Тетка определенно во всем продолжит линию своей сестры, и ее будет нелегко убедить, что Джоанна не может не принимать во внимание рассказанное Димитри Кастро.
И, разумеется, ей еще предстоит встреча с Джимми. Он ясно дал понять свое отношение к происходящему, и его резко неприязненное чувство к другому мужчине было инстинктивной попыткой показать собственные права на Джоанну. Ситуация складывалась очень непростая, но у Джоанны исчезло чувство обездоленности, которое раньше ее так угнетало. Возможно, непростительной ее виной было размышлять о рассказанном ей Димитри Кастро в день, когда все мысли и воспоминания должны быть посвящены памяти ее матери. Но несмотря на все, что произошло когда-то, Мэтью Николас оставался ее отцом, и новость о том, что он умирает, сильно расстроила ее. Джоанна, разумеется, совсем не помнила его, а то немногое, что рассказывала о нем мать, было не лестным. Однако Джоанна обязана признать, что он все равно ее отец и, раз так, является самым близким человеком на свете.
Она дошла до двадцать седьмого дома и толкнула калитку. В передней гостиной горел свет, сумеречный день требовал искусственного освещения. Сквозь задернутые тюлевые занавески она могла разглядеть тетку с мужем, кузена Алана у телевизора и Джимми, стоявшего у окна и восторженно замахавшего, едва он ее заметил.
Едва Джоанна ступила в прихожую маленького домика, он вышел к ней навстречу, помог снять пальто и сказал:
