— Обычно те, кто спускаются на берег, выбирают легкий путь вниз, мимо деревни. Наша береговая линия очень скалиста и опасна. Правда, когда-то были ступеньки для спуска, в прежние времена сюда причаливали суда и люди вытаскивали на берег свои лодки. По ступенькам они поднимались к дому Мадралена. Это был доступ к дому, минуя власти. Суда выходили в море, в залив, а ночью эта часть мыса не охранялась. Сейчас же ступеньки разрушились, ими давно никто не пользовался…
— Как интересно звучит! Здесь занимались контрабандой? — Глаза Лауры расширились.
— Думаю, что да. Хотя мне кажется, что контрабандным товаром были, главным образом, люди.
— Мавры? — хлопнула в ладоши Лаура.
— Конечно. Без сомнения, много семейств на побережье занималось этим, но тщательно скрывали следы…
— Вы мне хотите сказать, что это… возможно?
— Более чем возможно, я полагаю, — ответила Элизабет сухо. — Семейство Мадралена было в прежние времена довольно безжалостным. Во времена инквизиции ходили разные слухи, я читала об этом. Возможно, если вам придется столкнуться с доном Рафаэлем, вы почувствуете эту безжалостность сами. — Лаура вздрогнула. Внезапно она поняла, что имеет в виду Элизабет, а та продолжала: — Никто не подвергает сомнению авторитет и власть Рафаэля здесь. Еще когда он был не сформировавшимся мальчиком, я знала об этом.
Лаура взглянула на нее:
— Вы думаете, что я зря теряю время?
— С Рафаэлем? — Элизабет пожала плечами. — Я не знаю. Думаю, что это зависит от ряда обстоятельств. Я, когда была молодой, боролась за самого Рафаэля. Полагаю, что некоторого успеха я добилась, но в те времена была жива его мать, и только позже, когда она умерла, отец его стал более строгим. Но даже тогда Рафаэль отличался добрыми чертами характера. Мне кажется, что он переменился после того, как вернулся из Англии и женился на Елене. А еще больше, как умерла Елена. Он стал жестким…
Лаура почувствовала, как внутри у нее что-то напряглось, и она рискнула спросить:
— Он, вероятно, очень любил Елену?
— Да, возможно, — пожала плечами Элизабет и переменила тему разговора.
Позже, вооружившись инструкциями Элизабет, Карлос и Лаура начали исследование отвесных скал над бухтой. Если там был спуск, Рафаэль, без сомнения, знал о нем, но Лаура не рискнула спрашивать его об этом, как и не осмелилась добиться у него разрешения есть в детской, решив, что с этим можно немного подождать.
Карлос отнесся к ее затее как к увлекательному приключению. Раньше ему ничего подобного не позволяли и не предлагали. Он всячески демонстрировал теперь свой энтузиазм. Он даже пытался перелезть через забор, отделявший дом от скал, и она с трудом удержала его и позволила выйти только через ворота. Они стояли на оголенной ветром полоске торфа, которая отлого спускалась к концу мыса, и там, где она заросла травой и дикими цветами, обнаружили то, что искали.
Покрытая мхом и разрушившаяся от времени каменная лестница круто шла вниз, и Лаура испытала порыв восторга при виде открывшейся картины. Однако она понимала, что глупо пытаться спускаться здесь с таким маленьким мальчиком. Она взглянула на Карлоса и вздохнула.
— Мы не можем здесь спуститься, милый, — сказала она печально, — это слишком опасно. Ты видишь, как раскрошились ступеньки? Ниже, у моря, они разрушены еще сильнее.
Лицо Карлоса заметно вытянулось.
— О! — воскликнул он разочарованно. — Я думал, что нам предстоит такое приключение! У меня никогда не было приключений!
Лаура не успела ему ответить — откуда-то появился дон Рафаэль Мадралена и оттащил своего сына от гувернантки.
— Так! — воскликнул он сердито. — За двадцать четыре часа вы умудрились подвергнуть себя, а на этот раз и моего сына самой безответственной опасности!
Лаура уставилась на него в недоумении.
— Простите, — выдохнула она.
— Какие уроки вы преподаете моему сыну у разрушенной лестницы, которая может обвалиться в любое мгновение?
— Не уроки, сеньор! И конечно, Карлос не подвергался опасности.
— Вы хотите сказать, что не намеревались продолжить свои открытия? — Голос его прозвучал жестко.
— Конечно нет. Я не настолько глупа, сеньор! — Лаура поджала губы, стараясь сдержать себя, хотя чувства ее рвались наружу.
Дон Рафаэль посмотрел на нее скептически, но Карлос потянул его за рукав:
— Мисс Флеминг сказала, что мы не можем спуститься вниз. Она сказала, что это слишком опасно!
— Правда? — Темные глаза дона Рафаэля снова повернулись в сторону Лауры. — Тогда, пожалуйста, скажите мне, что вы здесь делали?
— Мы… мы искали лестницу. Но только потому, что мне казалось, что Карлосу будет интересно исследовать побережье.
— Исследовать! Исследовать! Я устал от этого слова! — отрезал дон Рафаэль. — В Лондоне можно исследовать — здесь можно подвергнуться опасности!
— Конечно! — возразила Лаура, сдерживая переполнявший ее гнев. — Господи, ребенок не подвергался никакой опасности! Он вполне нормальный четырехлетний мальчик, который устал от того, что его все время охраняют. Между естественным любопытством и безответственностью существует разница. Почему нам нельзя гулять здесь? Пока я слежу за ним, ничего плохого не случится!
Дон Рафаэль отпустил сына и засунул руки в карманы темного пиджака. Он, очевидно, только что вернулся домой после посещения виноградников, и Лауре было интересно узнать, кто проинформировал его о том, где они находятся. Возможно, Элизабет, хотя она сомневалась в этом. Когда они уходили, женщина дремала и даже не заметила, как они ушли. Ненависть, которую проявила Розета, запомнилась Лауре, и она почти уверилась в том, что это она заметила, куда они направились, и по-своему информировала об этом дона Рафаэля, чтобы настроить его против гувернантки. Если бы дон Рафаэль только знал, подумала Лаура, с какой радостью она бы уехала!
И хотя эти мысли теснились в ее голове, она сознавала, что это не совсем правда. Карлос уже стал ей небезразличен, как и его отец. Оба они — заложники местных традиций. Она должна бросить им вызов как педагог, ведь мальчик нуждается в современном воспитании. Только как убедить в этом дона Рафаэля?
— Значит, так, — чеканил слова дон Рафаэль, ведя их в сторону дома. — Вы должны помнить, что наняты, чтобы работать гувернанткой, а не компаньонкой моего сына.
— А разве я не могу быть и тем и другим? — спросила она сдержанно.
— А если я вас уволю?
— Это, конечно, ваше право, — пожала плечами Лаура.
— Черт тебя возьми! — пробурчал он с горечью и ускорил шаг, оставив их и направляясь к входу в дом.
Лаура неуверенно приостановилась. Маленькая ручка Карлоса крепко вцепилась в ее руку. Она тяжело дышала, но совсем не из-за быстрой ходьбы.
Она чувствовала какой-то спазм в горле и понимала, что снова неравнодушна к Рафаэлю, что он волнует ее своим холодным высокомерием.
Карлос взволнованно смотрел на нее:
— Все в порядке? Вы не уезжаете, нет?
Лаура вздохнула и затем покачала головой.
— Нет, — сказала она, хотя думала о том, сколько же может такая ситуация продолжаться.
Карлос обычно ужинал рано вечером, а потом проводил час в обществе отца, перед тем как Элизабет укладывала его спать. Лаура в это время была свободна. Она приняла ванну и переоделась в кремовое шелковое платье с подолом в мелкую складку, длиной на несколько дюймов выше колен. Она причесалась, уложив волосы в пышный пучок на шее, и слегка коснулась нескольких точек пузырьком с любимыми духами.
